Шевелится – стреляй! Зеленое – руби! - Филимонов Олег Анатольевич - Страница 4

– Все правильно. Ты тот, кто мне нужен, – промолвил он.

Сидя рядом на корточках, ушастый внимательно таращился на меня своими серебристыми бельмами. Чувствуя неумолимо охватывающее тело оцепенение и изо всех сил пытаясь этому противостоять, я заскреб еще сохраняющими подвижность кистями рук по земле. Потом с усилием повернул к нему голову не задетым глазом и, не очень надеясь на ответ, прохрипел:

– Кто ты?

К моему удивлению, он ответил:

– Валар.

– И что это должно значить?

– В этом мире нас называют богами, – отозвался он.

«Понятно – манией величия не страдал, хотя временами и мучился», – пронеслась в голове шальная мысль.

Еле ворочая ставшим непослушным языком, я продолжал задавать вопросы. Моей целью было не столько разговорить его и утолить неуместное в данной ситуации любопытство, сколько отвлечь внимание от елозящих по полу пещеры рук. Рядом со мной лежала слетевшая с плеча сумка с частично высыпавшимися из нее осколками обсидиана. Один из них мне удалось, подцепив кончиками пальцев, незаметно подтянуть к себе и сжать в кулаке.

– Ну а что тебе нужно конкретно от меня? – поинтересовался я.

– Твоя жизнь, – спокойно просветил меня Валар. Исчерпывающая информация. Спрашивать «Для чего?» я не стал. Если до сих пор жив – значит, зачем-то ему нужен, а это – шанс!

Не дрогнув лицом, последним усилием немеющих пальцев я вогнал острый осколок обсидиана себе в бедро…

Глава 2

Мою жизнь никак нельзя было назвать пресной и скучной, отнюдь! Но временами я чувствовал, что принадлежу другой эпохе, остро завидуя героям Хаггарда, Буссенара и Майн Рида, для которых на земле оставалось достаточно белых пятен. И наконец жизнь расставила все по местам, предоставив мне шанс применить свои способности на всю катушку, и даже сверх того!

Для меня вся эта история началась чуть больше месяца назад в не самый светлый день жизни звонком из прошлого. В другой раз я, может быть, и послал бы всех лесом, но тогда не сподобился, а потом стало поздно – все закрутилось и понеслось. Впрочем, по порядку.

В тот знаменательный день я сидел дома, пил глинтвейн, хмуро глядя на заоконную слякоть, и пытался свыкнуться с питерскими реалиями. Погодка не радовала совершенно, наводила хандру и к излишним телодвижениям не располагала. Такая мерзопакость на улице любого может ввести в депрессию. Что уж говорить о человеке, только что вернувшемся в родные пенаты из теплых далеких стран, у которого по квартире до сих пор разбросаны нераспакованные чемоданы, а в памяти еще не потускнели сочные краски африканской саванны. А тут на тебе… В общем, контраст разительный. Одним словом, обстановка как нельзя лучше располагала к унынию и самобичеванию, которым я, собственно, и предавался.

Черт бы все подрал! Мне сорок пять лет, а занимаюсь бог знает чем. Жены нет, детей вроде тоже, работы нормальной – и то нет. Мотаюсь туда-сюда по белу свету, развлекаюсь. Эти метания имели бы смысл и приносили реальную пользу, родись я хотя бы лет сто назад, а в наше время мои эскапады служат только остренькой темой для СМИ на потребу жаждущей экстрима и экзотики публике. Какой, спрашивается, толк в том, что я делаю? Зачем продираюсь сквозь джунгли, покоряю вершины, сплавляюсь по горным рекам? Для чего охочусь с масаями на львов, ныряю с ножом к акулам, хожу с рогатиной на медведя? Проще было бы с голой попой на ежа: и острых ощущений навалом, и не надо забираться в такую даль. А может, пересечь Атлантику в коробке из-под апельсинов? Или еще чего глобального совершить – оставить, так сказать, след в истории?!

Размышляя в подобном ключе, я все глубже погружался в трясину апатии. Собственно, в этике стоиков апатия – это свобода от страстей, идеал нравственности и состояние, к которому надо стремиться. Но поскольку стоиком я себя не числил, то и в подобном состоянии удовольствия не находил.

Мои терзания о смысле жизни прервал телефонный звонок. Все еще пребывая в задумчивости, я рассеянно протянул руку и поднял трубку. Этот голос я узнал сразу, хотя не слышал его лет семь. Все переживания сразу как рукой сняло – звонил генерал Панин.

– Здравствуй, Волх. Узнал? – прозвучало в трубке.

– Здравствуйте, Всеслав Игоревич.

– Вижу, помнишь. Это хорошо! Видел тут тебя по телевизору. Ты знаешь, впечатлен! Молодец, формы не теряешь! – Панин многозначительно умолк, предлагая мне вставить положенную фразу.

– Это вы о чем? – не стал отмалчиваться я.

– Ну как же, – живо подхватил генерал, – как ты там эту гориллу! Голыми руками! В бараний рог! Лихо! Прям Тарзан! – продолжал ерничать он.

– Компьютер и комбинированные съемки, к тому же горилла была ручная, – заявил я.

– Да ладно, не прибедняйся – я тебя знаю! Скажи еще: с каскадерами снимали. Сознавайся, все честно было?

– Честно, честно. Вы только это и хотели узнать, товарищ генерал?

Как будто зная о моих недавних невеселых раздумьях, Панин продолжал развивать тему:

– Да нет, не только это. Ты сам-то как? Паутиной еще не зарос, плесенью не покрылся?

– Нас деградацией личности не запугаешь! – гордо отозвался я.

– Ну-ну… – протянул генерал. – А о настоящем деле не думал?

Я промолчал, и, немного погодя, Панин продолжил, уже сменив тон:

– Ладно, шутки в сторону. Для тебя есть работа, как раз по твоей специальности.

Как ни странно, но в этом я и не сомневался: стал бы Панин названивать просто так, почесать языком! Интересно другое: почему вдруг обо мне вспомнили, через столько-то лет?

– Если как в последний раз, то благодарю покорно, я пас. Извините за высокий штиль, само вырвалось, – едко добавил я.

Панина, похоже, проняло, он немного помолчал, переваривая мою сентенцию, и осторожно продолжил:

– Прости, я, наверно, неправильно выразился. Я предлагаю тебе постоянную работу по твоей нынешнейспециальности. Мой тебе совет: плюнь на все и приезжай! Этот проект как под тебя и задуман! О деньгах тоже можешь не беспокоиться: сколько запросишь – столько и заплатим, без вопросов. Короче, гарантирую – не пожалеешь.

Тут он сумел здорово меня удивить. Во-первых, что собой представляет моя так называемая нынешняя специальность, я затрудняюсь сказать и сам. Самое близкое по смыслу – эксперт по выживанию. Во-вторых, я уже имел удовольствие работать в панинском ведомстве, точнее служить, и впрягаться обратно не собирался ни за какие коврижки. Генерал об этом прекрасно знал. В-третьих, что означает фраза: «Гарантирую – не пожалеешь»? Врать Панин не будет, но скажите на милость, как он может что-то гарантировать, когда я сам не знаю, чего хочу? И, наконец, последнее: для моей бывшей конторы такой подход к вопросу оплаты труда – это нонсенс, из ряда вон и ни в какие ворота…. Все эти непонятности требовали прояснения.

– Хотелось бы поподробнее. Что все это значит, и что от меня требуется на этот раз?

– Это не телефонный разговор, – отрезал Панин. – Подробности узнаешь при личной встрече. Адресок, надеюсь, не забыл?

– Мудрено забыть.

– Ну и отлично, вылетай завра в одиннадцать, билет тебе забронирован.

– Всеслав Игоревич, давайте не так быстро, тут думать надо…

– Вот и подумай. До завтра время есть. Ну, все, Волх, бывай, у меня еще куча дел. В общем, жду! – скомкал разговор генерал.

Ответить я не успел – трубка уже пищала короткими гудками.

Содержательная получилась беседа, ничего не скажешь. Озадачили по полной программе. Положив трубку, я откинулся в кресле, прокручивая в голове состоявшийся разговор. Надо признать, Панин хорошо меня зацепил, после такого предложения усидеть на месте будет трудно. Тем более с моим теперешним кризисом жанра… или среднего возраста? Кому как больше нравится. Что же это за работа такая небывалая? Черт ее дери!