Убить Батыя! - Павлищева Наталья Павловна - Страница 35

Вятич сделал мне знак, чтобы сидела, а сам скользнул в сторону шатра. Те полминуты, пока его не было, показались мне вечностью. Наконец, сотник присел рядом, лицо сосредоточенное…

– Что?! Не тяни.

– Иди сюда.

Мы тихонько приоткрыли полог шатра, и я едва не расхохоталась. Людей всегда тянет к противоположностям. Полноватый невысокий «погранец» выбрал, конечно, самую высокую и тощую красотку (хотя, должна признать, та была фигуристой). Он, видно, сделал свое дело, но на это ушли последние силы, и теперь лежал, так и не подтянув штаны, зато обхватив свою полуголую красавицу покрепче, и страшно храпел. Такого храпа я не слышала, рулады, которые выводила носоглотка Алджибая, можно записывать и продавать в качестве сольного альбома.

Вятич потянул меня обратно:

– Я думал прикидывается, но стоит девке пошевелиться, как он перехватывает ее покрепче. Правда спит.

Веселье продолжалось до самого утра. Разумные матери увели своих детей обратно в город, у нас сменился дозор, те, кто отстоял свое время, подключились ко всеобщей оргии… К утру у меня было ощущение, что трезвые и боеготовые только мы с Вятичем.

На рассвете, когда я стояла, уперев руки в бока и разглядывая валявшееся вперемежку свое и сырнянское войско, Вятич усмехнулся:

– И никаких врагов не надо.

– Это в последний раз!

– Только никому не выговаривай, сами поймут. Хорошо бы, чтоб Нарчатка на пару дней задержалась, а то у наших и Алджибаевых вояк рожи с перепою будут…

Рожи действительно были еще те. Весь следующий день ратники разговаривали с хрипотцой и старательно избегали встречи со мной не только взглядом, но и вообще.

Нарчатка со своими появилась (на наше счастье) действительно через пару дней, как раз когда нам демонстрировали боевую выучку легионов в парадных условиях. Посмотреть было на что, наемники владели оружием классно, местные дамы восхищенно ахали, я вежливо хвалила.

Вятич тихонько поинтересовался на ухо:

– И что мадам не устраивает?

– Они играют с мечами, как я когда-то. Это можно вне боя, в бою побьют. Но как об этом скажешь?

– Я думаю, они это понимают. И в бою бьются не так.

Свое умение пришлось показать и нам. Просто наступил момент, когда потребовалась демонстрация умений и русской рати. Наемники в Сырне привыкли пить, как лошади, это я поняла по размерам их кубков, а наши нет, боюсь, что у моих парней руки-то дрожали с непривычки. Оставалось одно. Вятич вдруг кивнул мне, я ответила.

Когда мы вышли на середину, ближе подвинулись все. Девушка будет биться мечом? Но когда я вытащила из ножен и второй, толпа ахнула.

– Готова?

– Да.

– Начинаем тихонько, потом будешь быстрее.

Хорошо, что с утра по привычке немного размялась. Но руки почувствовали мечи быстро, площадка хорошая (Алджибай свое дело, видно, знал не хуже сотника Вятича), бой пошел легко. От наших сталкивающихся мечей летели искры, Вятич постепенно ускорял темп, и через некоторое время за движениями было уже не уследить, толпа даже ахать перестала. Я забыла об окружающих, видела перед собой только два меча наставника и старалась не задеть его самого, оружие-то не учебное, а боевое.

– Заканчиваем.

Когда мы опустили свои мечи, толпа взревела, еще чуть – и нас понесли бы на руках, только вот куда?

«Погранец» приветствовал нас необычно, он просто… опустился передо мной на колени, склонив голову:

– Я никогда не видел, чтобы женщина так билась. Ты великий воин, прости, что не понял этого сразу.

Я смутилась:

– Да что там… Это вот Вятич научил…

Алджибай поклонился и сотнику, но все же возразил:

– Не всякого воина так научишь, а уж женщину…

Не знаю, сколько бы еще он выражал свое восхищение, что рьяно поддерживала толпа, но мы вдруг увидели… Нарчатку! Откуда она взялась вот так неожиданно?! Женщина не дала нам времени на размышления.

То, что это женщина-воин, и воин отменный, я поняла сразу. То, как она держалась в седле, как смотрела, как легко спешилась… Не знаю, как там Пуреш, но мне показалось, что она вполне могла быть дочерью Пургаза, инязор выглядел, помнится, так же.

Мы стояли, окидывая друг дружку взглядом с ног до головы. Этот момент решал многое, какими бы разумными ни были женщины, взаимная симпатия или антипатия значит очень много. Одного роста, она, конечно, крепче, но это не мышечный объем, скорее легкая полнота как дань моде, сильное, тренированное тело чувствовалось в каждом движении…

Два взгляда встретились. В глазах почти вызов, и обе не готовы подчиниться. Я в ее городе, на ее земле, но я не боялась, после продемонстрированного умения жители Сырни за меня любого порвали бы, как Тузик грелку. Но не боялась я не потому, просто чувствовала свою силу. И ее силу тоже.

И она почувствовала. А главное – мы обе поняли, что эти силы не враждебны. Сестра. Передо мной стояла будущая боевая сестра, я в этом не сомневалась. Наверное, в моих глазах мелькнуло что-то этакое, а ее глаза отразили, и мы обе вдруг широко улыбнулись.

Сколько мы стояли до этой улыбки? Наверное, недолго, но напряжение достигло предела, и когда люди вокруг увидели эти улыбки, Сырня вздрогнула от приветственного рева тысяч глоток.

У меня мелькнула мысль, что так можно и стены развалить, а еще что наемники похожи на всей земле – безбашенные выпивохи, готовые отдать жизнь неизвестно за что.

Только теперь я по-настоящему разглядела саму Нарчатку. Княжна красива, у нее гордая стать уверенной в благородном происхождении женщины, такую не приобретешь и за полгода не выработаешь, это от рождения. Умна и, несомненно, очень воинственна. Раздувающиеся ноздри говорили о строптивости нрава, а жесткий взгляд серых глаз о твердости.

Позже, когда мы уже сидели, обсуждая дальнейшие действия, Алджибай не удержался, чтобы не припомнить наш с Вятичем показательный бой. У Нарчатки дрогнули губы:

– Я видела.

– Откуда? – «погранец» почувствовал основательный укол по профессиональному самолюбию. Было за что, если княжна сумела проникнуть в город под шумок, значит, грош цена его охране. Я тоже призадумалась: а наши куда смотрели? Вот, блин, пьяницы, я им покажу!

Бровь княжны чуть приподнялась:

– Я в этом городе хоть и не живу постоянно, но знаю его тайны куда лучше тебя. Здесь есть тайный ход. Только не ищи, не то обвалишь случайно, а он может пригодиться.

Пленение

И вдруг…

Однажды к вечеру в стан примчался дозор:

– Ордынский обоз идет! На ночь встали. Охрана немалая, но побить можно.

Вот это подарок! Лучшего способа напомнить о себе Батыю не придумаешь. Гоняться за ордынцами по степи себе дороже, быстро окружат и перебьют. А разграбив обоз, покажем, что мы не только живы, но и способны воевать.

Отправили более солидную разведку. Нам надо было точно знать, сколько человек охраняет, как вооружены, как едут… Ну, и про сам обоз тоже подробней.

Пока парни разведывали, мы готовились, проверяя оружие, доспехи, упряжь… Разбирались на десятки. Мои парни на глазах подтягивались, одно дело – просто гонять редкие отряды монголов, забредавшие в лес на свою голову, и совсем другое – столкнуться с серьезной силой, если обоз большой и богатый, то Батый отправил с ними и охрану хорошую.

Примчались разведчики, доложили, что обоз действительно большой и богатый. Оставалось решить, как и когда нападать. И тут во мне взыграло ретивое:

– Если нападать ночью, запросто можем побить своих. Днем они готовы к нападению, надо в тот момент, когда только встают на ночевку.

Оглядев изумленных соратников, объяснила:

– Когда ордынцы начинают раскладывать свои шатры, устанавливать треноги на костры, спутывать ноги лошадям, они заняты, и шума много, не заметят приближение. Кроме того, это момент, когда все устали, расслабились. И потом, они не останавливаются в темноте, в это время еще светло. Кто-то пойдет за дровами, кто-то займется костром, кто-то кибитками, кто-то лошадьми, сориентироваться сразу им будет трудно…