Лара - Смолл Бертрис - Страница 5

Сюзанна стояла у очага и держала в руках горшок, из которого доносились дурманящие запахи. Она повернулась, услышав его шаги. На лице застыл немой вопрос.

Затем, подняв на него глаза, она спросила:

— Ты все сделал, муж мой?

Он кивнул.

— Где Лара?

— Купает Михаила по моей просьбе, — ответила Сюзанна. — Ужин почти готов. Мясник дал мне несколько кусков птицы, которые все равно собирался выбрасывать. Я даже не просила. Я приготовила нам отличную тушеную курицу, муж мой.

— Дело в том, что я собираюсь принять участие в турнире, — сказал он и сел за стол поближе к огню. — Конечно, только в этом. Слухи в квартале расходятся быстро. Дай мне что-нибудь попить, жена. Во рту пересохло. Маковой росинки не проглотил с тех пор, как ушел из дома утром.

Сюзанна поставила перед ним кружку с сидром.

— Где золото? — тихо спросила она.

— У Авраама-ювелира. У него магазин прямо напротив Золотого района. Секретарь Гая Просперо, Иона, отнес ему деньги и дал мне квитанцию. Я торговался с главным торговцем. Половину сейчас, половину после того, как приведу Лару. Она останется с нами до следующего после окончания турнира дня.

Сюзанна подошла к нему, обняла и поцеловала в лоб.

— Это справедливо, можешь гордиться, что твоя дочь увидит, как ты победишь и займешь место среди Доблестных Рыцарей. Когда ты ей расскажешь?

— Сегодня, пока не растратил храбрость, — ответил он. — Оставь нас после ужина, чтобы мы с Ларой могли поговорить.

Она кивнула и улыбнулась вошедшей в комнату падчерице, с маленьким братом на руках.

— Вот и он, такой чистенький и сладенький, мачеха. Уложишь его сейчас или после ужина? — Она передала ребенка матери.

— Думаю, после. Положи его в люльку. Пусть поиграет с пальчиками на ногах, пока мы едим, — сказала Сюзанна и отдала сына обратно Ларе, которая отнесла его в люльку.

— И что? — с насмешкой спросил Джон Быстрый Меч. — Не поздороваешься со своим стариком отцом, девочка?

— Где ты был весь день, отец? — Лара поцеловала его в щеку, опустилась на пол, положила голову ему на колени и улыбнулась.

Он погладил ее по голове. Ее волосы были цвета, который он видел лишь раз в жизни. Золотистые, как и у ее матери. Такие же, как и у Илоны, зеленые глаза. Все в ней напоминало ему об Илоне. Все, кроме пухлых губ, которые она унаследовала от него.

— Чем ты занималась? — спросил он, словно не слыша ее вопроса.

— Госпожа Милдред посидела с Михаилом, пока мы с мачехой ходили в лавки торговцев шелком и бархатом в квартале торговцев. Мы надели наши лучшие юбки и кофты, чтобы они не приняли нас за нищенок, — рассказывала Лара. — Ох, папа, я никогда не видела такой красивой ткани. Я даже не представляла, что такая бывает. И все были так к нам добры! Один торговец подарил мне серебряную ленту для волос!

Сердце сжалось. Значит, в магазинах все тоже знают. Ничего удивительного, слухи — самый ходовой товар в городе.

— Ужин остынет, если вы двое не станете есть, — резко прервала их Сюзанна.

Лара встала и взяла тарелку.

— Я убрала свою ленточку, но после ужина покажу тебе, — сказала Лара. — Я буду надевать ее только по праздникам.

Они стали есть тушеную курицу, которую Сюзанна разложила большим черпаком по грубым деревянным тарелкам, отламывая кусочки хлеба от маленького круглого каравая, чтобы пропитать его вкусным соусом. Все ели молча. Когда ужин был закончен, Лара встала и быстро собрала тарелки и кружки и отнесла их в маленькую каменную раковину у задней двери. Затем она вернулась к очагу, сняла чайник с горячей водой, вылила воду в раковину, вновь наполнила чайник и повесила над огнем. Добавив в раковину холодной воды, она дочиста вымыла тарелки и кружки, вытерла передником и расставила в серванте, стоящем у стены напротив. Отец и мачеха тихо о чем-то разговаривали, но вот Сюзанна встала, взяла Михаила и пошла в сад укачивать сына.

— Подойди ко мне, сядь рядом. — Джон Быстрый Меч подозвал дочь. — Я должен поговорить с тобой, Лара.

Девушка села.

— Ты выглядишь таким грустным, отец. Что случилось?

— Ты знаешь, — начал он, — что этой весной вновь состоится турнир Доблестных Рыцарей.

— Да, папа, знаю. Ты должен быть среди них! Обязательно! Почему ты раньше не принимал участие в турнире? — спросила Лара.

— Чтобы стать участником, необходимо выполнить много требований. Использовать определенное оружие. Уметь читать и писать.

— Ты искусный фехтовальщик, папа, и читать и писать ты умеешь, — сказала Лара.

— Но я не мог выполнить еще три условия, Лара. Я должен выглядеть так, чтобы иметь право быть среди Доблестных Рыцарей.

— Почему? — настаивала дочь.

— У меня должна быть лошадь с красивой попоной, лучшие доспехи и оружие. Мне необходимо больше чем только мое умение, Лара.

— Как глупо, — ответила девушка. — Я всегда считала, что в любом деле навыки куда важнее внешности. — Она всплеснула руками и поцеловала отца в щеку.

— Но мои навыки — ничто, если я не буду выглядеть, как все остальные претенденты. — Он обнял ее и слегка прижал к себе. Это был один из тех редких моментов, когда она позволил себе выразить свои истинные чувства, ведь им так мало времени осталось провести вместе.

— Мы бедны, — произнесла дочь. — Нам нечего продать, чтобы ты смог участвовать в турнире, па?

— На это надо очень много денег. У нас нет ничего ценного, по крайней мере, я так думал до недавнего времени. Единственное, что может спасти нас, — это ты.

— Я? — Она смотрела на него с удивлением, но в глазах мелькнул страх. — Что же во мне ценного, папа?

Он улыбнулся ее наивности.

— Лара, ты обладаешь выдающейся красотой и девственностью, что уже огромная ценность. Ты же сама сказала, мы бедны. У тебя нет приданого, а без него мы не сможем найти для тебя достойного мужа. Теперь, когда гильдия получает все меньше заданий, у меня мало работы, а значит, и денег в кармане. Мне надо что-то предпринять, Лара, ради нас всех. Что будет с тобой, с Сюзанной, с твоим братом, если я не найду выход? Я уверен, что смогу стать одним из победителей, если получу право принять участие в турнире.

— Поэтому Сюзанна водила меня в дом Гая Просперо, да, папа? — задумчиво произнесла Лара. — Для этого меня просили раздеться догола, и меня осматривал врач, да, папа? Главный торговец заплатит за меня хорошие деньги? Он меня купит?

— Десять тысяч кубитов, дочка, — ответил Джон Быстрый Меч.

Лара кивнула:

— Огромные деньги, папа. Я правда стою такую кучу золота?

— Даже больше. Гай Просперо сам хочет заработать на тебе. Думаю, он получит вдвое или втрое больше, когда продаст тебя.

— Что же он будет со мной делать, па? — спросила Лара. Она была очень напугана и вся дрожала. Однако, вспомнив, как любит ее отец, заставила себя сдержать слезы. Он любит ее и никогда не позволит, чтобы ей было больно.

— Думаю, они продадут тебя в Дом удовольствий, — ответил отец и вновь нежно обнял дочь.

— Женщинами для удовольствий все восхищаются, па. Они живут в роскоши и на привилегированном положении, — продолжала рассуждать Лара. Затем она наклонилась к нему: — Тебе не о чем грустить, отец. Разве меня ждет лучшее будущее? Надо меня продать. — Она должна быть храброй. Ради отца. Она видела, как он переживает. Но ведь он обеспечит ей куда более счастливую жизнь, чем та, на которую она может рассчитывать в ее положении.

Джон молча кивнул.

— Когда я должна уйти? — Лицо ее стало печальным. — Ведь не сейчас, да, папа?

— На следующий день после окончания турнира, дочь, — ответил Джон Быстрый Меч.

Лара захлопала в ладоши:

— Значит, я увижу, как ты победишь, отец! Здорово! Я уйду из дома с легким сердцем, зная, что смогла помочь вам.

— Если бы я мог поступить по-другому, Лара, — начал он, но дочь закрыла ему рот своей маленькой ладошкой.

— Если бы ты мог, отец, ты бы обязательно так и сделал. — Она говорила очень спокойно. — Небесный распорядитель дает каждому из нас определенный талант. Тебе — мастерски управляться с мечом. Мне же суждено идти по жизни, используя свою красоту. Родись я дурнушкой, вы бы давно отдали меня в услужение в богатый дом, где я бы жила из милости. Нет. Уж лучше пусть будет так, как сейчас. Я стану самой известной женщиной для удовольствий, как Роксалана из Роуз. Она выкупила свою свободу и сейчас сама держит Дом удовольствий. И я поступлю так же. По своей собственной воле, а не из чьей-то милости.