Лучший гарпунщик (Ветер над островами - авторская редакция) - Круз Андрей "El Rojo" - Страница 25

– Не пущу, вопросов нет. – кивнул я.

– Тогда отдохни чуток, я разбужу. – сказал шкипер. – А завтра у нас уже команда будет. Семеро их, хорошие моряки. На вот тебе, попей.

С этими словами он протянул мне открытую полулитровую бутылку вполне обычного вида, от которой тянуло знакомым запахом. Я глотнул из горлышка – сидр. Ядрено– яблочный, шибающий в нос – и вкусный.

– Спасибо.

Шкипер ушел, а задумался о том, что от шока он оправился быстро. И не только он – Иван тот же тоже беду к сердцу близко принял, но про дело не забыл. Да и Вера… Видать, жизнь тут дает поводы к тому, чтобы учиться держать удар. Да и странно было бы, если бы не так. На малых парусных шхунах по морю ходить – это не на круизном пароходе кататься. И через джунгли с обозом вовсе не на «Красной стреле» от Москвы до Питера. Недаром тут у народа револьверы – деталь туалета.

Я поднялся с палубы, и пошел к трапу, ведущему в трюм. И остановился, обратив внимание на вновь открытый люк двигательного отсека. Что же у них там за машина, а? Интересно же…

Иван как раз рядом сидел, опять с какой-то железякой возился, оттирая с нее смазку. Я подошел, заглянул через плечо. И понял, что я не знаю, что же такое передо мной. Нет, так, по отдельности все понятно. И вал я вижу. И шатуны. И маховик большой. И цилиндры. Но только цилиндры чудные – большие очень, стоящие под прямым углом друг к другу. У тех, что стоят вертикально, весь верх как радиатор сделан, и к нему труб идет множество, да еще и с насосами. Значит, охлаждение требуется немалое, тут этот теплоотвод больше самого двигателя места занимает. А вот у других цилиндров, что горизонтально стоят, горелки по кругу. Это что поучается? Что половина двигателя охлаждается, а половина нагревается?

Так… а труб выхлопных и вовсе нет, только над горелками нечто вроде вытяжки с вентилятором, для отвода тепла. Выходит все в небольшой «гриб» трубы, который со стороны так и в глаза не бросается. И горелку, кстати, отодвигать можно, а снизу еще и нечто вроде мангала со следами копоти. Дровами грели цилиндр? Или углем? Интересно… а почему бы и нет, собственно говоря? Если нагрев внешний, то какая разница, чем греть? Но основное топливо у них жидкое явно… Что-то мне в этом знакомое видится, хоть и не изучал я такую штуку. Может в Сети видел, а может и в журнале каком-то. Нет, в Сети, там еще движущаяся моделька была. Двигатель внешнего сгорания. Двигатель внешнего сгорания Стирлинга. Точно.

– Что, интересно? – спросил меня Иван, оглянувшись.

Был у меня соблазн задать целую кучу вопросов, да не хочется дураком показаться. Иное и потерей памяти не объяснишь. Не удержался, спросил лишь про мощность.

– Семьдесят две силы на двух сотнях оборотов. – с гордостью ответил Иван. – Хороший мотор, кузнецких мастерских. Новый совсем. Против любой волны тянет, если надо.

– А топливо какое? – с замиранием сердца спросил я.

Но и тут не накосячил, Иван ответил, ни секунды не задумавшись:

– Три части древесного спирта на семь частей рапсового масла смешиваю. Лучше всего – и горит хорошо, и копоти мало, и по цене выходит прилично.

Ага, вот как у них… топливо каждый сам себе мешает, как ему лучше кажется.

– А смазкой у тебя что? – снова спросил я, обратив внимание на несколько бачков, от которых к трущимся узлам двигателя вели настоящие трубки– масленки.

Видать, смазка узлов идет постоянно, в процессе работы… А снизу масло, или что там у них, собирается в поддон, там охлаждается, я радиатор отсюда вижу, и через фильтр маленьким насосом снова наверх закачивается, и оттуда самотеком обратно. Просто и со вкусом. Масла много уходить должно, пожалуй, вон главный бак какой здоровый.

– А что смазка? – чуть удивился вопросу Иван. – Как у всех – касторка с присадками от загустевания.

– Понятно. – кивнул я, сворачивая разговор. – Пойду, вздремну перед вахтой.

– Ага, давай. – кивнул моторист. – Пара часиков у тебя есть еще. Ты вообще как, нормально? В глазах не двоится, блевать не тянет?

– Нормально. – отмахнулся я. – И сильнее получал.

Тут я не наврал, хоть и этот раз слабым не назовешь – ощущения такие, словно я из молотилки вылез. Но внутри точно ничего не порвалось, печень уже и не болит вроде как. Это радует, только в больницу мне с ходу загреметь не хватало.

Я спустился по трапу, шлепая тростниковыми тапками, прошел между кают. Дверь в хозяйскую заперта была, а в шкиперскую открыта настежь. Игнатий сидел над каким-то большим журналом, что-то записывая в него карандашом, время от времени слюнявя его, отчего на нижней губе шкипера расплылось большое чернильное пятно. Меня он не заметил, и я прошел дальше, к «своему» столбу, возле которого неярко светила лампа. Отставил сапоги, что нес в руке, переодел бриджи, натянув длинные шорты, затем с радостью завалился в гамак, отхлебнув сидра из бутылки.

Тянуло в сон, но мысли крутились в голове с такой скоростью, что уснуть не получалось. Пока обдумать это все спокойно времени не было, а теперь все смешалось в кучу – выход из квартиры в Москве, приход в себя на дороге среди трупов, Вера, пещера, похороны ее отца, нападение на дороге, ночевки в джунглях, самый странный город, который я видел в своей жизни, драка, шхуна и грядущая неизвестность. Я ведь даже не представляю, какая жизнь ждет меня впереди. Почему-то в возможность возвращения назад мне не очень верится. Не слышал я ни разу, чтобы кто-то рассказывал о том, что побывал в другом мире, пострелял там хищников, повоевал с белыми «неграми», а потом обратно вернулся. Нет, не возвращаются из таких мест. Наверняка не возвращаются. Про похищение инопланетянами болтают, а уж если бы кто-то из такого места вернулся, то болтали бы еще больше.

А вообще мне здорово повезло. Может и права Вера, не случайна наша встреча? Как так вышло, что мы оказались рядом именно тогда, когда настолько нуждались друг в друге? Считай, что каждый из нас другого спас. Я бы без нее из джунглей не выбрался, и она без меня. Меня бы гиены схарчили, а ее негры бы поймали. А так вот… дошли. И денежки какие-то в кармане у меня звенят. Немного, но все на первое время хватит. Когда они есть – это лучше, чем их совсем нет.

И что ждет меня на этом самом Большом Скате? Что там за дядя такой практичный, что сил никаких нет? И сколь серьезна исходящая от него угроза? И что делать дальше, если все же не пустит он ребенка в дело? Ограбить я девочку не дам, это мне как плата за жизнь, обет, можно сказать, схима, но в остальном…

Ладно, это уже дальше видно будет, нам бы туда добраться. Интересно, сколько времени идти морем придется? Я когда в детстве в яхт– клуб пошел, как раз о таких вот походах мечтал. Потом забылось это все, потерялось за суетой, службой, командировками, работой, глупостями, которые совершал, когда деньги появились, и так далее, а вот теперь… теперь все заново в душе всколыхнулось. Романтика, паруса, лазурные волны, зеленые острова. А ведь еще хочется этого всего, как есть – хочется.

В трюме было темно, тихо, в борт снаружи тихо плескалась волна. Гамак слегка покачивался, столб под ним поскрипывал, действовало это все успокаивающе, настраивая на философский лад. На размышления тянуло. И размышлять хотелось перво– наперво на тему: «Где же я?». Теперь уже спокойно так размышлять, без всякой паники и душевного напряжения. И не просто размышлять, но и получать ответы на этот сакраментальный вопрос. Ладно, пусть я не пропал, я одет, обут, накормлен, вооружен и с людьми – что еще нужно холостому человеку в возрасте тридцати пяти лет? Знать, где он находится.

Я протянул руку, вытащил из кобуры купленный револьвер, поднес поближе к свету, падающему от тусклой масляной лампы в стеклянном колпаке. Как я уже говорил, и если я все хорошо помню, то кручу в руке нечто, напоминающее «Кольт Нью Сервис», который модель тысяча девятьсот девятого года, и который сорок пятого калибра. Только этот чуток другого калибра – одиннадцать миллиметров. И патрон серьезный, длинный… Вот что интересно, я это раньше заметил, да обдумать только сейчас решил – обработка стали удивительная. В смысле – отличная, все поверхности как зеркало. И воронение четкое. И барабан без всякого люфта. И стопор своей задней поверхностью прилегает к раме без видимого зазора даже. Это как такой точности достичь?