Золотое дерево - Лейкер Розалинда - Страница 10

— Мне следовало бы самому догадаться об этом. Им показалось недостаточно то, что они чуть не погубили нас. Им понадобилось еще и разрушить наш дом и нашу мастерскую.

— Вашей матушке наверняка тяжело дался этот побег…

— К сожалению, как ни печально, но вы совершенно правы. Он самым пагубным образом сказался на ее физическом состоянии. Как вы, наверное, помните, накануне роковых событий она сильно хворала. Побег и сопряженные с ним опасности вне всякого сомнения ускорили ее смерть, — говоря это, Николя беспокойно прохаживался взад и вперед по просторной прихожей. — Вы понимаете теперь, какой ужасный счет я должен предъявить семейству Рошей, и ваше сегодняшнее сообщение только увеличило его.

Жан-Батист бросил на молодого человека взгляд, в котором светилось любопытство. Его приятели, ткачи, защищали собственность семьи Дево прежде всего для себя самих, исходя из практических соображений. Они хотели, чтобы рано или поздно Луи Дево вернулся в Лион. Чем меньше торговцев шелком в городе, тем меньше работы для ткачей, а, значит, и денег.

— Если это вас не обидит, гражданин Дево, я хотел бы задать один вопрос, — осторожно промолвил старик, с опаской поглядывая на Николя. — Неужели вам грозила реальная опасность из-за обвинений, выдвинутых Рошем против вашего отца, что он якобы активно сотрудничал с режимом Террора? Может быть, это дело лионский суд рассудил бы по справедливости?

— Полноте! — Николя не хотел лукавить и увиливать от ответа. — Вы же помните, какая накаленная атмосфера царила тогда в городе, страсти кипели, а я еще подлил масла в огонь тем, что устроил демонстрацию у дома Рошей. К тому же нам бы не удалось найти беспристрастного судью в те смутные времена накануне штурма города правительственными войсками. Вы не хуже меня знаете, что многие люди, независимо от их принадлежности к радикалам или умеренным, сумели в то время воспользоваться благоприятным случаем и под шумок постарались избавиться от своих личных врагов, — Николя резко остановился. — Однако оставим этот неприятный разговор. Я рад встрече, и ее следует непременно отметить.

Николя Дево спустился в подвал и был приятно поражен тем, что там царил порядок. По-видимому, ткачи выставили людей Роша за дверь прежде, чем те добрались сюда. Здесь было много прекрасного вина, особенно «Божоле», поскольку Лион граничил с виноградниками Божоле, однако Николя — более разборчивый и искушенный, чем его гость — надолго задумался, не зная, какое вино подать к столу. Наконец, вооружившись несколькими бутылками и бокалами, мужчины прошли в маленькую уютную гостиную, где обычно собиралась семья Дево, и удобно устроились там. Находившийся в мрачном расположении духа Николя от выпитого вина становился все более угрюмым.

Жан-Батист, в отличие от него, чем больше пил, тем оживленнее становился, хотя причина его хорошего настроения выяснилась только после того, как оба мужчины осушили полторы бутылки вина.

— Когда вы собираетесь запустить в работу ваши ткацкие станки, гражданин Дево? — спросил старик.

По-видимому, он ни на минуту не сомневался, что Николя продолжит в Лионе дело отца и что именно по этой причине молодой человек осматривал ткацкую фабрику и свой старый дом.

Николя, удобно расположившись в уютном кресле и вытянув длинные ноги, поглядел на старого ткача поверх своего наполненного бокала, поднеся его к губам.

— С чего это вы взяли, что я собираюсь остаться здесь жить? После четырехлетней службы в армии я приехал к отцу в Париж, и мы вместе наладили там торговлю шелком. Теперь на меня работают десятки ткацких станков в предместьях столицы. Я обосновался в Париже, что меня вполне устраивает.

Жан-Батист с большим уважением относился к торговцам шелком. Они, как правило, много путешествовали, находя заказчиков как дома, так и за рубежом.

— Значит, на вас работают ткацкие станки, — грустно произнес Жан-Батист; однако он с трудом воспринимал все то, что находилось вне стен его родного города, и поэтому добавил с невольным пренебрежением. — Разве то, что ткут за пределами Лиона, можно назвать шелком? Ведь ткачество это не только работа, это сама атмосфера, вода, воздух, небо и сверх всего прочего уникальное мастерство лионцев! Что можно сказать о парижском шелке? Тьфу! — его презрение было столь велико, что старику необходимо было срочно выпить еще один стаканчик вина. Сделав большой глоток, он снова заговорил, оживленно жестикулируя рукой, в которой держал бокал. — Не бойтесь, что та грязь, которой вас облили, прилипла к вашему доброму имени. Времена переменились.

— Если я решу вернуться в Лион, — лениво процедил сквозь зубы Николя, — то только для того, чтобы восстановить свое членство в Большой Фабрике.

Жан-Батист погрозил ему пальцем.

— Но вы не станете отрицать, что вам для этого понадобится помощь банков Лиона.

— Я уже пользуюсь кредитом в одном из парижских банков. Что же касается марки парижского шелка, который вы так презираете, то я как раз недавно выполнил заказ для дворца в Тюильри, где идут восстановительные работы.

— Вы бы выполнили этот заказ во сто крат лучше, работая здесь, в родном городе, — недовольно проворчал старик. — Наверное, никогда в истории Лиона не было такой конкуренции и борьбы за получение заказов, как в наши дни, когда восстанавливаются дворцы по всей Франции. Семья Рошей наверняка обеспечила себе заказы на несколько лет вперед, — добавил он со скрытым лукавством, пытаясь подзадорить молодого человека.

Николя прищурил глаза и глубоко задумался.

— Значит, дела Рошей пошли в гору? В таком случае, пожалуй, самое время вновь открыть в городе Торговый Дом Дево.

— Прекрасная мысль! — возликовал Жан-Батист и хлопнул себя по коленям, радуясь, что его взяла. — Вы совершенно правильно поступите, уверяю вас. Я очень рад вашему решению.

Отставив в сторону свой бокал, Жал-Батист, пришедший в неописуемый восторг, схватил бутылку и начал пить прямо из горлышка, вино тонкими струйками потекло у него по подбородку. После этого он, по-видимому, впал в полное беспамятство и даже не помнил, как Николя помог ему добраться домой.

Вернувшись в гостиницу, где он остановился на ночь, Николя Дево обдумал свой разговор со стариком и усмехнулся: Жан-Батист теперь, пожалуй будет хвастать повсюду, что это он способствовал возрождению в Лионе Торгового Дома Дево. Однако правда заключалась в том, что эта мысль пришла в голову Николя еще по дороге в родной город, когда он вез домой тело отца, чтобы здесь предать его земле. Шелкоткацкое производство начало понемногу возрождаться после ужасов Революции, и молодой человек лелеял тайные надежды вернуться в самое сердце этого древнего промысла — в город знаменитых ткачей, где его отец и дедушка, а до них его далекие предки изготавливали, пожалуй, лучший лионский шелк.

В гостиничном номере Николя снял сюртук из прекрасной дорогой ткани и аккуратно повесил его на спинку стула, чтобы тот не измялся. Затем он взглянул на свои карманные золотые часы. Полночь. Молодой человек положил часы на гостиничный комод. Ему вдруг опять вспомнилась та невеста, которую он встретил сегодня на одной из улочек Лиона. Он вынужден был признаться себе, что ее образ с того самого мгновения, как он в первый раз ее увидел, жил в глубине его души, готовый с новой обжигающей силой вспыхнуть в памяти, причинил боль. В сутолоке и неразберихе уличного происшествия он вдруг увидел ее, и страсть вспыхнула в его сердце; на мгновение ему даже показалось, что он сходит с ума — как он мог во время похорон отца испытать такое страстное влечение к какой-то незнакомой женщине! Ни разу в жизни Николя не переживал такого наваждения, ни одна женщина не очаровывала его с такой безудержной силой. Николя решил, что все дело в ней, в той женщине, увиденной им в окне кареты. От нее исходили какие-то чары, которым он не мог сопротивляться.

Николя казалось, что между ним и той женщиной установилась таинственная связь, хотя он не был столь наивен и вовсе не думал, что эта случайная встреча заставит ее отказаться от брака, в который она должна была вступить сегодня. После похорон один из их участников, местный житель, рассказал ему все, что знал об этой женщине, а также о женихе, назвав его. имя и род занятий, Николя твердо решил увидеть ее хотя бы еще один раз, если ему представится малейшая возможность. Он понимал всю запутанность и странность сложившейся ситуации — его со страшной силой влекло к дочери человека, который чуть не отправил его самого вместе с отцом на гильотину. Но как бы то ни было, ему будет невероятно трудно забыть ее. Особенно в эту первую ночь после их встречи.