Heaven: Сборщики пепла - Астахов Андрей Львович - Страница 40

— Предателем меня считаешь, так?

— Ты сделал то, что сделал. Ты не военный, присягу не приносил, судить тебя я не имею права. Тем более что не только архивы Дроздова нас интересовали. Очень нас озадачил исход сектантов в Каменный Лес. Зачем, ради чего их там собирают. Благодаря тебе мы кое-что поняли и выяснили.

— Бескудников, мне плевать на это все. Вы меня обманули. Лиза умерла, а ваши сектанты меня не волнуют. Разбирайтесь со всем этим дерьмом сами, без меня.

— А разве ты не хочешь знать, что происходит?

— Нет. Ты мне все равно правды не скажешь, а ложью я уже по горло сыт.

— Ошибаешься. Как раз правду я тебе и хочу сказать. У нас есть информация, что Объединенный Комитет, правительство, как они себя называют, собирается покинуть VIP-убежище, в котором до сих пор отсиживалось. Новой столицей России выбран Ленинск, поскольку из всех крупных городов он пострадал после Катастрофы и ядерной зимы меньше всего, и потом, там уже многие годы работает главная лаборатория "Лабиринта" — центр Б90. Этого события ждут очень многие покровители Комитета — американцы, китайцы, европейцы, — все те, кто снабжал их в последнее время, помогал технологиями. Когда правительство Комитета обоснуется в новой столице, это будет знак всему миру, что оно полностью контролирует территорию страны. А значит, можно будет начать освоение нашей территории.

— Какой территории? Какой страны? Майор, ты мне сказки не рассказывай. Просто вокруг посмотри. Где ты страну видишь, одни руины.

— Зих, ты плохо разбираешься в политике, уж извини. Человечество пережило ядерную катастрофу, но единым оно не стало. Правительства как были, так и остались. И борьба за ресурсы значит сегодня не меньше, чем борьба за технологии. Если бы ты знал то, что знаем мы, ты бы все понял. Какую ценность имеет вся эта земля, наша вода, наша нефть и прочее. Давай покурим.

— Почему же вы свое правительство не посадите?

— Потому что его нет. Гласком всегда был военной организацией и действовал в рамках принятого когда-то Устава. В первые годы после Катастрофы Гласком выполнял функции правительства, поскольку действовало чрезвычайное положение. Но потом связь между убежищами прервалась, и единой власти больше не существовало. За восемьдесят лет сменились поколения, и к власти пришли совсем другие люди. Мы не сразу поняли, что происходит, потому что были заняты своим делом — пытались восстановить нормальную жизнь. Собирали технологии, воевали с Дикими и мутантами, создавали полевые базы, чтобы помогать поселенцам. Тем, чем сейчас занимаемся. Но это тебе не может быть интересно.

— Ты о сектантах говорил.

— Их собирают в Ленинске для какого-то секретного эксперимента. Не исключено, что для эксперимента с МАСБИ. У нас есть несколько косвенных доказательств этого: исход сектантов начался сразу после того, как коммандос отряда 505 проникли в заброшенное убежище Б90. И еще одно странное совпадение: как раз в это время ученые из "Лабиринта" создают режимный центр именно в заброшенной лаборатории Б90, якобы как изолятор для больных вирусной гнилью.

— Ну и что?

— Синдром Гриннига сегодня главная угроза для людей, покидающих убежища. У них нет иммунитета к этому вирусу. Видимо, зарубежные друзья Комитета требуют покончить с эпидемией, прежде чем начать освоение нашей территории. Ради этого все и затевалось. Наследники Мира — самый лучший объект для исследований. Их легко собрать в одном месте, для этого, как считает капитан Гернер, используются зомбирующие технологии, которые у "Лабиринта" и его хозяев имеются. Многие из них уже инфицированы вирусом, так что получается идеальная контролируемая среда! Вот почему нам нужен диск Дроздова.

— Так он все-таки существует?

— Существуют архивы Дроздова-старшего, где собраны все результаты экспериментов по МАСБИ.

— А доказательства?

— Ты, — спокойно сказал Бескудников. — Ты сам живое тому доказательство, Зих. Твои дед и отец участвовали в экспериментах профессора Ильи Дроздова, от них тебе достался в числе прочего стопроцентный иммунитет от болезни, которая убила твою жену. Теперь понимаешь, как важно найти эти архивы? Даже с нашими техническими возможностями мы на основании данных группы Дроздова создадим вакцину от снежной болезни за несколько месяцев, и у людей появится будущее. Мы спасем тысячи и тысячи жизней. Никто больше не будет умирать от болезни, которая унесла твоих близких.

— Интересно, — Зих зажег новую сигарету, недоверчиво посмотрел на майора. — А с чего вы взяли, что эти архивы сохранились?

— Психологическое допущение. Архивы могли оставаться только в убежище Б90, значит, без всякого сомнения, попали к специалистам "Лабиринта". Но Дроздов-младший мог сделать копии архивов отца, хотя бы для того, чтобы выдать их за свои. Они могут быть на подлинном диске Дроздова. Правильнее сказать, они там точно есть. Если верить той записи, что капитан Гернер дала тебе прослушать, Дроздов сделал две копии архивов — одну оставил в убежище, вторую взял с собой на поверхность. Если мы ее найдем, мы внесем серьезные коррективы в планы "Лабиринта". У нас тоже появится лекарство от снежной болезни, и Комитет уже не сможет решать, кому жить, а кому нет. Но это уже политика, о ней не стоит говорить. Не то место.

— Это ваши дела. Меня все это не касается.

— Хотел бы и я так сказать. Чем теперь будешь заниматься?

— Не знаю. Придется привыкать жить без Лизы.

— Хорошо, что мы с тобой поговорили, — Бескудников протянул охотнику руку. — Если будет нужна помощь, скажи Усачу.

— Мне не нужна помощь, сам как-нибудь справлюсь.

— А вот нам твоя помощь очень пригодилась бы, — Бескудников не опускал протянутую руку. — Я знаю, ты считаешь, в твоем горе есть и наша вина. Я ничем не могу тебя утешить. Но мы все часть одной страны, Зих, и сегодня решается ее судьба. Если мы будем думать каждый о себе, новая война неизбежна — теперь уже за ресурсы, за воду, нефть, уголь, власть. И второй Катастрофы этот мир точно не переживет.

— Страна? — Зих усмехнулся. — А она есть?

— Есть. И будет. Ради этого мы и живем.

— Мне бы твою веру, майор.

— Да, я тоже вижу, что веры тебе явно не хватает. Но никогда не поздно научиться верить.

— А что мне еще остается? — Зих все-таки пожал руку майора. — Спасибо за душевный разговор.

— До встречи.

Зих стоял, смотрел, как разворачивается на раскисшей дороге бронемашина, как удаляется от него в облаках дизельной гари, и думал. О том, что не рассказал Бескудникову о своей беседе с Уфимцевым, о том, что запись голоса Дроздова подделана специалистами "Лабиринта", что сектантов убивают не только снежная болезнь, но и пули и клыки мутантов, и что какая, в сущности, разница, кто будет управлять этой страной — Комитет или Гласком, — потому что страны нет вовсе. А если бы и была, какое ему, Зиху, до нее дело? Он никого не оставил после себя, все его близкие мертвы, и все, что у него осталось — это свобода и его винтовка. Теперь, когда Лиза умерла, он ничем не обязан ни "Лабиринту", ни сборщикам пепла, никому.

Сейчас он придет домой, помянет Лизу и ляжет спать, и будет спать долго, может быть, целые сутки. А потом будет думать, как жить дальше. И кто его знает, может, додумается до чего-нибудь стоящего. Пока же ему хочется согреться, выпить, поесть и выспаться. И побыть одному, чтобы никто не увидел, как он плачет.

12. НАДЕЖДА

В дверь колотили громко, уверенно и настойчиво — стучавший, видно, наверняка знал, что хозяин у себя дома. Зих выругался матерно, накрыл голову подушкой, потому как каждый удар в дверь болью отзывался в мозгу, и без того истерзанном похмельем. Нет его дома, нет, и пускай все идут… Нет его, и все тут.

Несколько секунд было тихо, и Зих было подумал, что неведомый утренний гость убрался к черту, но потом вновь раздался стук. Они знают, что он дома, и что он рано или поздно откроет. Ну хорошо, сейчас он им скажет…