Heaven: Сборщики пепла - Астахов Андрей Львович - Страница 4

— И что дальше?

— У нас есть информация, что к северу отсюда, на территории, известной тебе как Каменный Лес, есть объект, который нас очень интересует. Мы предполагаем, что там могли сохраниться тысячи единиц Наследия — книги, электронные носители, машины, механизмы, комплекты запчастей. Все это необходимо нам, как воздух. Командование приняло решение послать в Каменный Лес разведгруппу, чтобы убедиться в существовании этого объекта. Нужен проводник.

— И вы решили, что таким проводником могу быть я?

— Верно. Нам нужен человек, который отлично знает эти места, опытный и хороший боец.

— Так, — Зих бросил короткий и мрачный взгляд на Усача. — Не знаю, кто вам насвистел о том, что я отлично знаю эти места, но вот что я тебе скажу, майор — Каменный Лес находится в трехстах километрах отсюда, в самом центре Внешних Земель. Никто из местных жителей не забирался туда уже десятки лет, хотя про Каменный Лес много чего говорят.

— Что говорят? — Майор достал из кармана пачку сигарет, угостил Зиха и Усача и закурил сам.

— Болтают, что добра там всякого много можно найти. Мол, склады там тайные, нетронутые остались, да и просто в разрушенных домах можно немало ценного отыскать. Да только разговоры это все, болты пустые. Никто ничего оттуда не приносил, да и был ли кто там, сомневаюсь. Я еще ребенком был, когда разговоры ходили о смельчаках, пытавшихся туда пройти, да только никто не вернулся обратно. Сгинули они там. Я сам, если хочешь знать, там ни разу не бывал, хотя признаюсь — как пройти туда в принципе знаю. Я как-то любопытства ради добирался до Старых Башен, майор, а оттуда до Каменного Леса день пути, ежели не меньше. Но места там серьезные. Если кто и забредает туда, так только Дикие, которые к северу от города?13 кишмя кишат. Понимаешь, что это такое, майор? Попасть в руки к Диким означает или смерть, или рабство, и если на нас навалится сотня дикарей, никакие твои чудо-пушки не помогут. Да и зверья всякого-разного в тех местах полно. Тот живоглот, которого я в развалинах уделал, тоже судя по всему с севера в наши края забрел. А уж точно сказать, какие твари там водятся, тебе никто не возьмется.

— Да, это большой риск. Но поэтому мы и обратились к тебе. Лучше тебя проводника все равно не сыскать.

— Почему же? Есть Кривой. Он уже старик, но за пачку банкнот согласится вести ваших сборщиков хоть к черту под хвост. И Петруха-Миг-Счастья проводник не хуже меня, да и охотник неплохой.

— Усач говорил мне об этих людях, — сказал майор. — Они нам не подходят.

— Значит, они хреном сделаны, а я карандашом, так получается?

— Зих, ты же знаешь, что у Кривого чахотка, и он последнее время кашляет кровью, — сказал с упреком Усач. — А Петруха дальше Котловины на север не ходил. Чего ты себя с ними равняешь? Тоже мне, сравнил жопу с пальцем!

— Короче, вот такая у нас задача, — сказал майор. — Я все сказал, ты все слышал. Какой будет ответ?

— Нет, — не раздумывая, сказал Зих. — Я не сумасшедший. Нет.

— Это твое последнее слово?

— Последнее. Забирай свою пулялку и звездуй с ней… ну понял меня.

— Усач, — негромко сказал побледневший майор, — выйди-ка на минутку.

— Что, морду мне бить будешь? — спросил Зих, когда Усач вышел в подсобку. — Давай, не стесняйся. Только я ведь и на кулачках могу не хуже, чем стрелять.

— В последний раз тебя прошу, мужик — помоги.

— В последний раз говорю тебе, майор — отвали. Ищи другого дурака.

— Значит, я дурак, — сказал Бескудников, стиснув кулаки. — Потому что когда центральное командование отдало мне приказ сформировать разведгруппу для обнаружения объекта, я включил в нее своего сына. Капитана Алексея Бескудникова. На верную смерть его отправляю, выходит.

— На жалость бьешь, майор? Так я не жалостливый. Зря стараешься.

— И я не знаю, что такое жалость. Я военный, и для меня существуют две святые вещи — долг и приказ. Тебе вот сколько лет — сорок есть?

— Есть. И что из того?

— Никогда не задавался вопросом, как тебе удавалось выжить все эти годы? Почему тебя до сих пор Дикие на шашлык не пустили, мутанты не сожрали, инфекции не прикончили? Откуда у тебя патроны, лекарства, жратва, наконец? Или ты все эти годы мутапсами да крысами питался, а, Зих?

— Что-то я не пойму, куда ты клонишь, майор.

— Давай выпьем, — Бескудников плеснул спирт в кружки. — Давай выпьем за тех, кто своей кровью и своими жизнями поддерживает существование вот таких вот островков более-менее нормального существования, как ваш городок и такие же городки, разбросанные по всему миру — по всему этому гребаному подыхающему миру, который все труднее спасать и еще труднее в нем выжить. Благодаря кому мы получаем все необходимое для того, чтобы производить оружие и патроны, латать электронные устройства и транспорт, выпускать медикаменты. За тех, кто находит старые забытые склады и хранилища стратегических резервов, убежища, арсеналы, защищенные минными полями, ловушками, прочей хренью. За тех, кто роется в руинах сгоревших библиотек и вычислительных центров и часто жизнями платит за один-единственный листок из книги, чудом уцелевший после Катастрофы. За сборщиков пепла, Зих. За тех, кто идет на задание, даже если оно кажется безнадежным, и никто не хочет им помочь его выполнить. Потому что цена выполнения любого из заданий, которое получают сборщики пепла — жизнь. Твоя, моя, Усача, жителей этого городка, ребят с Дальних Озер. Всех нас, Зих. Такая вот цена. — Майор вздохнул и залпом опорожнил кружку. — Все, свободен. Вопросов к тебе больше нет.

— Погоди, майор. Ты это серьезно про сына сказал?

— Нет, пошутил, — взгляд Бескудникова стал холодным и злым. — Вольно, охотник, иди, спи дальше.

— У меня был сын, Ленька, — сказал Зих. Поколебавшись, полез за пазуху и извлек из внутреннего кармана комбинезона старый жестяной портсигар. В портсигаре был сложенный вчетверо ветхий листок бумаги с полустершимся детским рисунком — три взявшихся за руки человечка рядом с домиком под овальным улыбающимся солнцем. Самый обыкновенный детский рисунок, только нарисованный угольком, а не карандашами. — Вот, все что мне от него осталось.

— А я своего хоронить не собираюсь. Не согласишься, хрен чать с тобой, другого проводника найдем, — Бескудников замолчал, вцепился пальцами в пустую кружку. — Так что убери рисунок, мужик, не трави душу.

— Майор, у вас же карты должны быть.

— Есть карты. Но они старые, чуть ли не столетней давности, напечатанные еще до Катастрофы. Не годятся они. Новых карт мы не сработали. Все сказал?

— Все. Давай теперь к делу вернемся. Этим, — Зих показал пальцем на винтовку на столе, — ты меня не купишь. Мне другая плата потребуется.

— Какая? Спирт, патроны, еда, лекарства, бронежилет? Чего именно ты хочешь?

— Я хочу получить пропуск на вашу базу, — сказал Зих. — А еще лучше, красный пропуск на двух человек.

— Зачем он тебе?

— Старею я, — Зих подумал, что не стоит открывать майору всей правды. — Хочется с женой моей остаток жизни прожить спокойно.

— Пропуск, говоришь? — Бескудников потер подбородок. — Это реально. Но все будет зависеть от исхода операции.

— Слово?

— Если проведешь людей туда и обратно без потерь, гарантирую тебе получение красного пропуска.

— Что я должен делать?

— Я же сказал — довести разведгруппу до Каменного Леса и вывести обратно в точку эвакуации.

— Сколько человек в группе?

— Три. Эксперт по Наследию и два бойца сопровождения.

— А чего так мало людей посылаете?

— А того, что рискованно это очень. Знаешь, что сейчас главное сокровище в этой жизни? Люди. Подготовленные, умелые и преданные делу. Посылать их на безнадежное задание нельзя. Риск оправданный должен быть. Вот если найдут разведчики объект, а в нем стоящее что-нибудь, отправим уже эвакуационную группу с армейским прикрытием. Заодно наши люди пути выдвижения к объекту разведают,

— Я могу с ними поговорить?

— Если ты согласен, я немедленно доложу начальству и устрою вам встречу где-нибудь за городом.