Цена победы - Садов Сергей Александрович - Страница 38

Но в основном все это время Виктор пропадал в кузнице, где готовилась самая важная часть операции – соединение разных слоев клинка. Малейшая ошибка, и внутри лезвия останутся полости, что будет для меча иметь катастрофические последствия. Кузнец даже чуть не наорал на Виктора, который надоел ему своими предостережениями.

На проковку лезвия ушло почти две недели. Хоть кузнец и злился, но к предостережениям Виктора отнесся серьезно. Почти неделю он расковывал металл, потом складывал его пополам и снова расковывал. Потом полученную заготовку он начал приваривать к мечу. Вот тут и началась основная работа. Чтобы не сделать ошибки, кузнец работал очень тщательно, самым внимательным образом следя за проковкой и тем, как два куска металла соединяются друг с другом. Постепенно он заворачивал раскованный кусок, обертывая им заготовку клинка. И вот к концу месяца пребывания экспедиции на планете Нордак он наконец закончил изготовление меча. Осталась последняя процедура, самая ответственная – закалка. Перед той ночью, когда она должна была произойти, Виктор самым тщательным образом изучил всю информацию из компьютера об этом, отпечатал цветовые диаграммы, показывающие цвет металла в зависимости от температуры. Изучив информацию, он приготовил раствор жидкой глины, куда намешал большое количество сажи и добавил сок местного растения, который придал глине вяжущие свойства. После этого он самым тщательным образом обмазал оба клинка – меча и его пары, длинного кинжала, – оставив только лезвия. Теперь довольно толстый слой глины покрывал клинок у гарды. Примерно на одну треть меч был заточен только с одной стороны. Другой стороной предполагалось парировать удары. Но дальше заточка шла уже с обеих сторон клинка, сходясь у острого кончика. Глина была нанесена таким образом, что там, где меч имел один режущий край, оставался открытым только тот участок, который должен был быть впоследствии заточен. Обратную сторону закрывал слой глины. Когда же меч становился с двухсторонней заточкой, глина была нанесена самым аккуратным образом по бокам клинка таким образом, чтобы не было закрыто лезвие меча. У кинжала Виктор просто замазал боковины, оставив открытыми режущие кромки.

Кузнец, увидев эти художества, едва за голову не схватился. Виктору пришлось даже прикрикнуть, а то кузнец немедленно счистил бы всю глину. Пришлось Виктору объяснять, что закрытый участок меча нагреется меньше и сталь будет закалена до упругой прочности, а вот открытые участки – то есть конкретно режущая часть и кончик меча – получат полную закалку.

– То есть разные части меча будут закалены по-разному? – Все-таки он действительно был хорошим кузнецом и мигом осознал преимущество подобной закалки. Больше он не спорил, но с этого времени посматривал на Виктора с каким-то непонятным выражением лица. Виктор старался не обращать на это внимания.

Наконец настала ночь. Виктор внес в кузницу меч и кинжал и аккуратно, стараясь не сбить подсохшую глину, положил их на наковальню. Подмастерья уже старались вовсю, качая мехи, и огонь горел жарко. Кроме него, в кузнице не было никакого освещения. Это делалось специально, чтобы кузнец мог увидеть реальный цвет раскаленного металла и оценить его температуру. С этой же целью закалка оружия производилась только по ночам.

– А ну шевелись, бисово отродье! – прикрикнул кузнец на подмастерьев.

Те заработали мехами быстрее. Кузнец же ухватил меч за рукоятку клещами и погрузил лезвие в огонь, аккуратно протягивая его сквозь пламя. Вскоре металл, не закрытый глиной, накалился и сам засветился в темноте. Кузнец аккуратно извлек лезвие и переправил его в самый темный угол, чтобы оценить степень нагрева. Потом снова погрузил в огонь. На третий раз кузнец двинулся к бочке с водой.

– Стой!!! – заорал Виктор. – Рано!

– Как рано! – закричал в ответ кузнец. – Если мы еще нагреем, то его разорвет в воде!!!

– А я сказал – рано! – В голове Виктора отчетливо был отложен тот цвет металла, необходимого для хорошей закалки. Как он помнил, он соответствовал примерно 1200–1300 градусов. Кузнец же нагрел меч едва ли до девятисот. – Грей еще! Под мою ответственность.

Кузнец секунду пытался рассмотреть лицо землянина в темноте. Потом пожал плечами и снова погрузил клинок в огонь. Наконец Виктор согласно кивнул. Кузнец выругался, осторожно приподнял раскаленный меч, бросил его в бочку с ледяной колодезной водой и поспешно отскочил. Раздалось страшное шипение. Раскаленная глина, не выдержав подобного перепада температуры, разлетелась на мелкие кусочки, отскочив от металла клинка.

Кузнец осторожно извлек меч из бочки с водой и осмотрел. В отсвете огня горна было видно, как его недоверчивое выражение лица сменяется на недоумевающее, а потом на восхищенное. Виктор наблюдал за ним, затаив дыхание.

– Выдержал, – восторженно прошептал кузнец. – Этого не может быть, но выдержал! При подобных температурах металл должно было разорвать или скрутить дугой, но… невероятно! – Кузнец поспешно схватил небольшой молоточек и самым тщательным образом обстукал им весь меч. Осмотр его настолько озадачил, что он замер в какой-то неестественной позе.

– Что-нибудь не так? – с волнением спросил Виктор.

Кузнец перевел мутный взгляд на него.

– Этого не может быть, – прошептал он. – Звук такой чистоты… невозможно. Такого качества металла не бывает.

– Я очень рад, но у нас есть еще работа.

– А? Ну да, конечно. – Кузнец нехотя отложил меч, прикрикнул на подмастерьев, которые сгрудились вокруг него, рассматривая меч, вызвавший такое удивление у их наставника.

С кинжалом справились быстрее, после чего кузнец клятвенно заверил Виктора, что сегодня к вечеру заказанное оружие он отшлифует и заточит. Виктор кивнул и отправился спать. С закалкой оружия они провозились почти всю ночь, и хотя еще не начало светлеть, но Виктор чувствовал, что рассвет уже близок.

В кузнице Виктор вымотался основательно и поэтому проспал почти до четырех часов дня. Члены экспедиции решили своего командира не будить, именно поэтому ему удалось отдохнуть так долго. А ближе к закату в комнату заявился кузнец, который, улыбаясь во весь рот, сообщил, что собственно оружие еще не готово.

– Фэтр, я извел два шлифовальных круга, прежде чем следы моей работы стали видны! С подобной твердостью металла я еще не сталкивался! Я даже боюсь предположить, сколько времени потребуется на то, чтобы заточить ваше оружие!

Слушавший все это Лукор задумчиво покосился на Виктора, но промолчал. Сам Виктор заверил, что спокойно подождет и еще один день. Ничего страшного в этом нет. Кузнец кивнул и с ослепительной улыбкой на усталом лице покинул дом.

– Чему он удивляется? – пожал плечами Алур. – Ведь крепость режущей кромки получилась около шестидесяти шести единиц. А там, где было замазано глиной, около сорока пяти.

– А нормально можешь объяснить? – поинтересовалась Велса. – Без этих единиц?

– Да что тут непонятного? – возмутился Алур. – Хорошая пружина знаешь что такое? Так вот, сорок пять единиц – это хорошая пружина.

– Меч-пружина? – невинно спросил Петер, распахнув глаза от удивления.

Алур несколько секунд удивленно рассматривал приятеля, потом повалился на кровать от смеха. Лукор вздрогнул и покосился на Виктора и Рупа. За тот месяц, что он пробыл с ними, он уже привык, что отношения внутри их коллектива не были обычными отношениями фэтра и подчиненных. Тем не менее он все еще испуганно вздрагивал, когда кто-то делал нечто, что, по его мнению, было проявлением неуважения к фэтру. Тем более что в их взаимоотношениях он так и не разобрался. Вроде как все подчинялись тому, кого он считал Императором, но иногда высказывали в его адрес такое, чего не потерпел бы и простой солдат. Но Виктор, о таком имени Лукор и не слышал ни разу, встречал подобные высказывания только смехом. Потом Лукор разобрался, что эти высказывания были несерьезны и носили шутливый оттенок. Но это окончательно запутало его. Шутить над фэтром?

Тут Алур оборвал смех и посмотрел на Петера.