Рыжая Соня и ветер бездны - Говард Роберт Ирвин - Страница 52

— Чего пялишься, бесстыжая морда? — сурово спросила девочка, безуспешно пытаясь стянуть на груди остатки одежды.— Мало насмотрелся на проделки вашей Обезьяны?

— Успокойся,— ухмыльнулся Хункар.— Ты же мне сестра. А где Талгат? — отвернувшись, спросил он.

— Не знаю…— прошептала Соня.— Утонул, скорее всего, твой Талгат… Но может, это и к лучшему…

— Как — к лучшему? — ошарашенно переспросил Хункар.

— Да так! — отрезала Соня.— Теперь точно ничего не разболтает!

— Вот ты какая…— Хункар захлопал глазами, силясь осознать услышанное. В глубине души он понимал жестокую правоту сестры, но разум воспринимать ее отказывался.

— Не рыдай,— одернула его Соня, вскакивая на ноги.— Пошли домой, я совсем замерзла…

Отчаяние, вызванное потерей брата, сожаление по поводу нелепой смерти Талгата в Сониной душе уступили место одному желанию — поскорее попасть в тепло.

— Подожди…— опираясь на ее руку, Хункар наконец поднялся с земли.— А мешок где?

— Идем! — потянула его за рукав девочка.— Вспомнил… Там, где и лодка.— И, помолчав, жестко добавила: — и Косой…

— И еще,— когда они уже торопливо шагали вперед, к огням Майрана, наставительно промолвила Соня.— Родителям скажем, что поехали покататься на лодке и попали в шторм. Понял?

— Угу-гу-гу,— согласно кивнул брат, стуча зубами.

Хункар осторожно, стараясь не производить лишнего шума, отворил калитку в заднем конце двора. Они собирались незаметно проскользнуть к дому, но услышали крик:

— Сиэри! Она здесь!

От ворот спешил отец с лампой, поднятой в правой руке.

— Где тебя носило? — набросился он на дочь, не заметив стоящего чуть поодаль от нее Хункара.— Боги! — подойдя ближе, воскликнул он.— Что приключилось?

От дома уже бежала Сиэри, на ходу причитая:

— О, девочка моя! Жива!

Она с разбегу чуть не налетела на вышедшего вперед сына и только тогда заметила, в каком виде ее дети. Оторопело глядя на них, она на некоторое время лишилась дара речи, а потом, как следует, огрев Хункара по щеке левой ладонью, прижала к себе дочь:

— Бездельник! — повернулась она к сыну, не переставая гладить Соню по мокрым волосам. Сам неизвестно где шляешься, так зачем же сестру с собой поволок?

— Да я…— потирая щеку, начал оправдываться Хункар, но мать, не слушая его, повернулась к мужу: — Келемет! — чуть не рыдая, простонала она.— Сделай же что-нибудь!

— Хватит! — гаркнул на нее муж.— Идите в дом, переоденьтесь в сухое. Мать принеси горячего вина с травами. Тогда и поговорим.

Глава VII

Скандал в доме произошел грандиозный. Даже Ална на следующее утро сочла необходимым вмешаться и, поджав губы, посоветовала матери:

— Надо отправить ее подальше от Майрана, в какой-нибудь храм на обучение. С ней тебе не справиться. А я могу попросить сестер.

— Иди ты со своими сестрами…— Последнее слово Соня прошептала едва слышно. Но жестом сопроводила недвусмысленным.

— Вот, видишь, отец, что творит? — оскорбленная в лучших чувствах, Ална беспомощно оглянулась на Келемета, ища поддержки.

— Да уж, вижу,— усмехнулся он.— Ладно, не гневите богов — хорошо, что хоть живы остались, мокрые кошки… Но, может, ты и права,— посмотрел гирканец на старшую дочь.— Надо подумать… А ты, Рыжая, хорошенько запомни: дальше дома этой трещотки, как ее там?.. — обернулся он к Соне.

— Илинна,— хмуро глядя в пол, проговорила дочь.

— Вот, вот,— прищурился Келемет.— Дальше ее дома тебе путь заказан. Иначе выдеру араод ником. Хорошо меня поняла?

— Угу…— с облегчением вздохнула Соня. Ее немалый опыт подсказывал: на этот раз гроза миновала.

* * *

Удод яростно шипел, словно рассерженный кот:

— Ты понимаешь, сучий потрох, какие деньги мы потеряли?

— Конечно, я тоже считать умею,— оправдывался Хункар.— Но я не виноват… Я же сказал тебе, мы попали в страшную бурю, лодку! разбило, Талгат утонул».

Ватага молча слушала разговор главаря с Хункаром. Каждый знал: за листья желтого лотоса, что стали добычей разбушевавшегося моря, был отдан целый кошель серебра. И кто знает, может, Хункар просто хотел все свалить на шторм, а Талгата предусмотрительно убрал с дороги, чтобы тот не продал его Удоду? Как оно было на самом деле?

Мальчишки сидели тихо, боясь вымолвить хоть слово, иначе гнев предводителя мог запроста обрушиться на любого из них. Сони не было — девочка благоразумно решила первые день-два не ссориться с родителями. Потом все успокоятся, надеялась она, и можно будет зажить по– старому.

— Значит, поступим так…— Удод повертел своей маленькой головкой по сторонам,— даю тебе три дня! Потом принесешь деньги. Верно я говорю, разбойники? — Он обвел глазами сидящих перед ним мальчишек.

— Верно,— послышался нестройный хор голосов.

— Удод! — взмолился Хункар.— Где же мне взять столько денег?

— Не знаешь, где достать,— проси у отца! — усмехнулся главарь.— И запомни,— его глаза зловеще сверкнули, — если не принесешь, можешь пенять на себя. Рахманкула помнишь?

Лицо Хункара покрылось холодным потом, в висках болезненно застучало.

— Давай я отработаю,— жалобно проскулил он. — Пойми, мне не найти столько денег за раз!

— Я сказал,— жестко отрезал главарь.— Через три дня. Ступай!

Хункар на подгибающихся ногах вышел из Подвала и без сил прислонился к стене дома. Руки предательски дрожали, перед глазами плавали огненные круги.

«Бежать из этого Майрана! — билась в голове одна только мысль. — Убьет же, скотина, как пить дать, убьет! Но куда?..»

Парень медленно пошёл по проулку, понурив Голову и ссутулив плечи, придавленный своим несчастьем.

«Сестра!» — неожиданно вспыхнуло в мозгу. Но тут же понял, что и ее денег не хватит. «Но если принесу половину… — с надеждой подумал он.— Может, сумею уговорить этого ублюдка подождать. Не убьет, решит дождаться остального…»

Он вошел в дом и, пройдя через нижнюю комнату, стал подниматься по лесенке в комнату сестер.

«Хорошо, что никого нет,— открыв дверь, подумал он.— Где она их, интересно, прячет?»

Хункар методично и со знанием дела обшарил оба сундучка, заглянул под матрацы на кроватях — нигде не было и следа того мешочка с серебром, что он видел в руках сестры.

«Придется попросить,— решил он.— Неужели сестра откажет? Не захочет же рыжая шельма, чтобы Удод убил ее брата?.. А если пожадничает? — Он похолодел от страха.— Попрошу взаймы!..»

Парень сел на кровать, обхватив голову руками. Погруженный в свои мысли, Хункар не слышал, как Соня поднялась по лестнице, и открыл глаза только на стук открывающейся двери.

— Привет! — кивнула она брату.— Что это ты делаешь в нашей спальне?

— Со мной приключилась большая беда… — Хункар с виноватым видом посмотрел на сестру.— Удод требует с меня деньги!

— Какие деньги?

— Те, которые отдали за листья…

— Он совсем с ума сошел? — презрительно повела плечом Соня.— Ты разве виноват? Мы сами еле спаслись…

— Я объяснял, а он слышать ничего не хочет,— заскулил Хункар.

— А если не принесешь?

— Тогда…— Брат выразительно провел ладонью по своему горлу.

— Ох, бедненький! — ехидно бросила девочка.— Ты не пробовал искать другого выхода?

— Нет, искал! Дай мне денег. В долг, в долг,— видя, как поднялись брови сестры, торопливо добавил Хункар.— Я верну… Постепенно…

— Ах, вот что ты делал здесь! — усмехнулась Соня.— Искал мой кошель с монетами. Или скажешь — нет?

— Рыжая, да я…— начал брат.

— А что на это сказали остальные? Как обычно, молчок? — спросила Соня, не желая выслушивать его сбивчивые оправдания.

— Ты же знаешь…— подавленно взглянув на сестру, ответил Хункар.— Они все смотрят ему в рот. Как он скажет, так и будет. Кто ему возражал когда-нибудь? Все имеют голову на плечах, своя шкура дороже.

— Надо же, нахватался разумных мыслей! Рассуждаешь, словно познал мудрость древних,— Съязвила сестра.— Почти как Джанель…