Влюбленный призрак - Кэрролл Джонатан - Страница 29

— Но я же уже сказала вам…

— Я помню, что вы мне сказали, Фатер. Но вам лучше, чем кому-либо еще, известно, где он мог бы сейчас находиться. Не так ли?

Она задумалась. Она действительно задумалась об этом, но ответа не находила.

— Если он в городе…

— Здесь его нет. Он в своем родном городишке.

Вздрогнув, она повысила голос:

— Что? Когда же он уехал?

Пэрриш оставил ее вопрос без внимания.

— Когда Бен был маленьким, кто был его лучшим другом? Я говорю о том времени, когда он был очень маленьким, лет четырех или пяти, около того.

— Джина Кайт.

Фатер сразу назвала имя девочки, потому что во время их совместной жизни Бен часто развлекал ее рассказами о Джине и ее детских выходках. Его первая любовь, говорил он, была также и самой чистой любовью в его жизни, потому что в чувстве не было ничего плотского, одно лишь обожание. Он просто безоглядно любил Джину Кайт и почти каждое утро просыпался с благодарностью за то, что она находится на этой земле, рядом с ним.

— Да, Джина, верно. Где она жила?

— На Синнамон-стрит, — сказала Фатер, не подозревая, что это имеет какое-то значение.

Пэрриш медленно улыбнулся:

— Вы шутите.

— Нет, Джина Кайт жила на Синнамон-стрит. Бен несколько раз мне об этом говорил.

— Замечательно! Значит, Синнамон-стрит. Благодарю вас.

К великому ее удивлению, Пэрриш протянул ей для пожатия руку. После секундного колебания она пожала его ладонь.

Фатер ждала, что он заговорит снова, но он этого не сделал. Она подняла взгляд. Выражение его лица было умиротворенным. Он, казалось, был вполне удовлетворен ответом. Она еще какое-то время помолчала, но это в конце концов стало невыносимым и ей пришлось спросить:

— Что происходит? Почему вы здесь? Почему вы нам угрожаете?

Отвечая, он не смотрел в ее сторону.

— Бенджамин Гулд поскользнулся, упал и ударился головой о бордюр. Ему следовало умереть, но он не умер. Даньелл Войлес полагалось умереть, когда в ее голову вонзился кусок металла после крушения самолета, но она тоже не умерла. Есть и другие, с которыми случилось то же самое: в последнее время это происходит все чаще и чаще. Этим людям следовало умереть, но они не умерли. В системе что-то испортилось. Меня прислали сюда выяснить, в чем тут дело, и все исправить.

— Кто вы такой? Откуда вам известно, что им полагалось умереть? Кто вас прислал?

— Меня прислал Естественный Порядок. То, как должны обстоять дела. Я подчиняюсь Порядку.

Еще не осознав до конца его ответа, она по инерции проговорила дальше:

— Почему вы тогда ударили ножом человека?

— Потому что он был одним из плохих парней — из тех, кто позволяет меняться тем вещам, которые должны быть неизменными. Верьте этому или нет, но хорошие парни здесь — это мы. Вам следует нас поддерживать.

— Поддерживать смерть? — спросила она язвительным тоном.

Пэрриш продолжал тем же мягким голосом:

— Вы любите порядок? Вы аккуратная женщина, Фатер?

Удивленная его вопросом, она неуверенно ответила:

— По большей части, да.

— Вы любите боль?

— Нет.

— Вам нравится, когда воцаряется хаос или когда ваша жизнь выходит из-под контроля?

— Нет.

О чем это он толкует?

К ним подошла Даньелл. Нож Пэрриша она держала на отлете, подальше от себя, покачивая им меж двумя пальцами, — это было нечто такое, к чему она брезговала прикасаться, однако была вынуждена. Ей хотелось только одного — сбежать, но бродяга знал, где она живет.

— Вам нравится оставаться в живых?

Фагер подалась назад, подумав, уж не собирается ли он отправить ее на тот свет.

— В живых? Да, мне нравится оставаться в живых.

Он покачал головой:

— Почему? Жизнь полна боли, хаоса и страданий. Она неупорядочена, как вы сами можете видеть. Ничто в жизни долго не длится, в ней нет ничего постоянного, ничему вы не можете доверять на сто процентов. Признайте — если бы всеми этими мерзкими качествами обладал какой-нибудь человек, вам никогда не захотелось бы быть с ним рядом.

Слова его были обдуманными. Он не пытался в чем-либо ее убедить, лишь констатировал некоторые факты, формируя весьма обоснованный вывод.

Но, поняв, к чему он клонит, она не согласилась.

— Я знаю, о чем вы толкуете. Тяга организмов к неорганическому состоянию, фрейдовское «влечение к смерти». Я изучала эту гипотезу в колледже. — Она подняла указательный палец, словно готовясь пересказать классу что-то заученное наизусть. — Смерть означает прекращение боли, избавление от хаоса, от контроля со стороны того, что больше нас, будь то люди, судьба или Бог. И нет ничего более надежного, чем смерть, потому что если вы мертвы сегодня, то будете мертвы и завтра. Человечество ищет постоянства, а не изменчивости. Смерть — перманентное состояние материи, она — постоянна.

— Именно! — Пэрриш был обрадован и впечатлен тем, что ей эти вещи известны. Это позволит ему сэкономить время на дальнейшие разъяснения. Но то, что она сказала дальше, заставило его опешить.

— Но знаете ли вы, что сказал мой профессор, после того как разъяснил нам эту гипотезу? Он процитировал Эдварда Моргана Форстера: [18]«Человек смертен, но признание этого факта дарует ему спасение».

Даньелл уже подошла и собиралась было что-то сказать, но ощутила напряженность, возникшую между двумя остальными.

— Очень поэтично, но что бы это могло означать? — Теперь уже голос Пэрриша прозвучал язвительно.

— Для меня, — сказала Фатер, — это означает, что жизнь становится еще прекраснее и ценнее, когда мы по-настоящему осознаем, что нам предстоит умереть. Но в большинстве своем мы так и не приходим к этому пониманию, пока врач не сообщит нам, что мы при смерти. Это время наступает слишком поздно, и поэтому тогда мы уже ничего не чувствуем, кроме страха.

— Это все равно что отправиться в круиз, — с энтузиазмом добавила Даньелл, — и все время проторчать в каюте. И только когда судно причаливает, вы наконец-то выходите на палубу и видите, как все прекрасно вокруг.

Договорив, она смутилась своего порыва. Но именно об этом она беспрерывно думала на протяжении всех дней после своего несчастного случая.

Пэрриш был разочарован.

— Это совершенно неверно. Вы не имеете ни малейшего представления, о чем говорите.

Спустившись с крыльца на тротуар, он, теперь раздраженный, переводил взгляд с одной женщины на другую.

— Вы даже не знаете, как близко только что подошли к… — Голос его затих, и он поскреб себя по подбородку. — Собака. Чуть было не забыл о собаке. — Подняв левую руку, он щелкнул пальцами.

Лоцман, находившийся на расстоянии в двадцать пять кварталов, застыл на месте, но не по собственной воле. До этого он все поспешал, спасаясь бегством от полумертвого человека. Но постепенно лапы его начали ныть от боли, и это значительно его замедлило его бег. Тем не менее он продвигался довольно резвым шагом, пока не остановился как вкопанный.

После этого пес вознесся на шесть футов над мостовой и полетел задом наперед в направлении, откуда он только что явился. Как ни старалось животное воспротивиться этому движению, оно ничего не могло поделать. Его притягивала сила неизмеримо большая, чем та, что была отпущена ему самому. Лоцман был совершенно беспомощен и уверен, что вот-вот распростится с жизнью.

Он так быстро летел обратно к дому Бена Гулда, что весь путь занял не более семи минут. По мере приближения к дому его тело опускалось все ниже и ниже. Ко времени, когда он достиг ступенек, где сидела Фатер, лапы Лоцмана касались земли. Он в ужасе огляделся вокруг, как только остановился. Увидел двух женщин, а затем спину быстро удалявшегося Пэрриша.

Никто из них никогда больше этого бродягу не видел.

7

МАЙКЛ К БЕРЕГУ ПЛЫВЕТ

Чем дальше Бен и Лин забирались в лес, тем мрачнее он становился. То, что они только что видели яркую рубашку, висящую среди ветвей, не делало окружения хоть сколько-нибудь светлее. Их обступала ночь и все, что ей сопутствует. Деревья впитывали тьму, как асфальт впитывает летнюю жару. Ночные звуки и запахи явственно отличаются от дневных. Мужчина и женщина шагали по обочине дороги, через лес. Единственным светом, что они видели, был свет фар автомобилей, проносившихся мимо них в обоих направлениях.