Сегодня или никогда - Джой Дэйра - Страница 23

И за это ему полагается небольшое вознаграждение.

Она взяла его за подбородок, притянула к себе и подарила нежный поцелуй в губы.

Он подозрительно взглянул на нее.

— А это за что?

— Чтобы скрепить продолжение действия нашего договора.

— А, понятно. — Он подмигнул ей. — Но ты должна поставить еще одну печать, котенок… Думаю, одного раза будет маловато.

Улыбаясь его хитрой уловке, Хлоя еще раз поцеловала мужа. Джон удивил ее, быстро проведя кончиком языка по ее губам. Она хихикнула.

— Чем заняты здесь эти двое озорников? — прервала их приятную игру Зу-Зу.

— Ожидаем услышать продолжение вашей истории, графиня, — улыбнулся желчной даме Джон, сверкнув белыми зубами.

— Будет и продолжение, мои дорогие, но, боюсь, не очень приятное.

— Но ведь были и приятные моменты? — спросил Джон, обращаясь к Хлое. — Или я что-то пропустил?

— Ш-ш! Кажется, у нее важные новости.

— Это черный день для всей Франции. — Зу-Зу опустила веер, и по ее щеке скатилась одинокая слеза.

— Что случилось? — насторожился Морис.

— Синдреаки. Их арестовали. — Впервые ее голос звучал естественно.

Услышав это известие, Хлоя и графиня де Фонбо-лар одновременно вскрикнули.

Затем раздался громкий храп Дейтера.

— Только не Синдреаки! — Хлоя была сильно напугана.

— О Боже, этого не может быть… вся Франция будет оплакивать этот день! — всхлипнула бабушка.

— Ну, положим, не вся Франция, — многозначительно заметил Морис.

Лоб Джона прорезала морщина. Синдреаки пользовались дурной славой во Франции. Семь братьев, носящих графские титулы, — и все неженатые. Каждый из этих молодых людей имел репутацию распутника. За необузданный нрав их прозвали Семь Смертных Грехов. Он встречался с ними несколько раз на балах и приемах.

— Все? — печально спросила графиня.

— Нет, не все… кажется, один спасся, но я точно не знаю.

— Кто? — спросила Хлоя. Она знала Синдре-аков с детства, и известие об их аресте сильно расстроило ее.

— Кто знает? — махнула рукой Зу-Зу. — Они так похожи: черные волосы и эти знаменитые глаза.

Братья отличались необыкновенной красотой и все унаследовали от матери прекрасные золотистые глаза.

— Вы близко знакомы с этими людьми, графиня? — спросил Перси, прикладывая платок к глазам. Перси не знал Синдреаков, но, по-видимому, не хотел остаться в стороне от волнующего момента.

— Да, очень близко, — тихо ответила она. — Их замок находился по соседству с моим французским поместьем. Все это очень печально. Они были живы, когда вам удалось бежать, Зу-Зу?

— Да, но им оставалось недолго. Я слышала, как охранник приказал, чтобы их готовили к казни. — Она покачала головой. — Половина женщин Франции, включая меня, будут убиты горем. Я видела, как они уже выстроились у тюрьмы и с плачем просовывали розы сквозь ворота.

Плечи графини де Фонболар опустились.

— Нам будет не хватать их жизнелюбия и широты души.

— О tempora! О mores! — печально воскликнул Перси. — О времена! О нравы!

— По крайней мере один из них спасся, — тихо сказала Хлоя, размышляя, кто бы это мог быть.

— Dum spiro, spero? — произнес Дейтер, чем несказанно удивил всех присутствующих, поскольку, во-первых, он спал во время разговора, а во-вторых, никто никогда не слышал от него латинских фраз.

Перси навел на него лорнет.

— Совершенно верно, старина. Пока дышу, надеюсь.

Но Дейтер уже снова захрапел.

Джон возвращался в дом, бормоча проклятия.

Едва он улучил минутку, чтобы извиниться и увести жену в спальню, как Перси пристал к нему с просьбой сопровождать его в прогулке по саду, чтобы они могли обсудить «очень важную и очень личную проблему».

Джону ничего иного не оставалось, как согласиться. Как ни велико было его желание уединиться с Хлоей, он счел себя обязанным сопровождать Перси.

Они направились к дальнему пруду. Для Джона, который всей душой стремился к своей молодой жене, это было долгое и утомительное путешествие.

Перси болтал о пустяках, пока Джон наконец не потерял терпение.

— Так какое важное дело ты хотел обсудить со мной?

Сэр Сэсил-Бэзил вытащил из кармана платок и вытер выступившие на лбу капли пота. Затем он откашлялся и перевел взгляд на поверхность пруда, по которой бежала мелкая рябь. Он, похоже, не решался посмотреть в глаза Джону.

Прошло несколько секунд, прежде чем он смог собраться с духом и заговорить.

— Что ты думаешь о шпанской мушке? — спросил он хриплым шепотом.

Джон удивленно заморгал.

— Что-что?

Перси опять откашлялся.

— Я хочу спросить, что ты думаешь о шпанской мушке.

Джон ожидал чего угодно, но только не этого.

— Ну, я… — Что он должен сказать? — Я слышал, что некоторые предпочитают абсент.

— Абсент? А при чем здесь абсент? — скривился Перси. — Отвратительный напиток, сделанный, кажется, из полыни. Так как насчет шпанской мушки, Джон?

— Ты собираешься попробовать ее?

— А ты ничего не имеешь против?

— Конечно, нет, но…

Перси облегченно вздохнул.

— Я всегда знал, что тебе можно доверять, Джон. Так каково твое мнение?

— Это, разумеется, твое дело, но я предпочитаю естественный путь.

— Да, но уже слишком поздно! — Перси взмахнул платком, и в нос Джону ударил сильный запах одеколона, заставив поморщиться.

— Есть множество средств, которые можно использовать, чтобы оживить…

— Я все перепробовал. Мне нужно что-то новое, возбуждающее.

— Это рискованно, Перси. Никто не может сказать, какими будут отдаленные последствия.

— Знаю, — вздохнул Перси. — Кроме того, моя репутация в этом вопросе безупречна, и я не люблю рисковать ею.

Безупречная репутация? У женщин? Джон бросил на щеголя изумленный взгляд. Похоже, Перси сам себя обманывает.

— Вкусы у женщин разные, — сухо ответил он, но его слова, кажется, затерялись в ворохе кружев Перси.

— Вопрос в том, Секстон, не считаешь ли ты это слишком смелым?

— А каково мнение дамы?

— Дамы? — У Перси был ошеломленный вид. — Какой дамы?

— Той самой, на которой ты собираешься это попробовать. — Джон умолк, заметив крайнее изумление Перси. — Ведь речь идет о даме, не так ли?

— Конечно, нет!

Глаза Джона широко раскрылись. Он попятился, отступив на два шага.

— Я собираюсь попробовать это на себе. Зачем мне просить даму о подобной услуге?

Джон не знал, что сказать. Перси вел себя более чем странно.

— Думаю, она великолепно сочетается с моей внешностью. Более того, я полагаю, что скоро это будет повальным увлечением. Ты же знаешь, что я всегда стараюсь опережать события.

Сочетается с его внешностью? Лорд Секстон тряхнул головой.

— О чем это ты говоришь, Перси?

— Я же сказал тебе, о шпанской мушке — темно-зеленом цвете, только-только входящем в моду. Я считаю его многообещающим.

Лицо Джона побагровело.

— Ты вызвал меня сюда, чтобы обсудить… оттенок… цвета! Это и есть твое чрезвычайно важное и очень личное дело? — спросил он и, не ожидая ответа, громовым голосом добавил: — Ты хоть понимаешь, что ради этой прогулки с тобой я вынужден был уйти от молодой жены?

— Успокойся, Джон. Подумав немного, ты поймешь, что мода — всегда необыкновенно важное дело.

В ответ на это замечание с губ виконта слетело несколько изощренных ругательств.

Джон круто повернулся и направился к дому.

Сэр Перси с глубочайшим интересом наблюдал за его уходом.

Хотя рот его был слегка приоткрыт от удивления из-за поспешного бегства Джона, в уголках губ пряталась загадочная улыбка.

Все еще кипя от ярости, Джон вошел в дом и сразу же бросился на поиски Хлои.

Ее нигде не было.

В оранжерее он столкнулся с графиней, которая пересаживала цветы. Руки ее по локоть были в земле, и, кажется, ей это нравилось. Обычно аристократы не любят пачкать руки землей, но графиня де Фонболар составляла исключение. Во всех отношениях.