Побудь со мной (ЛП) - Ховард Линда - Страница 4

В лучах ослепительного солнца мужчина у окна предстал таинственным печальным силуэтом, сгорбившимся в тисках инвалидной коляски. Он протянул руку и потянул за шнур, задернув занавески и погрузив спальню в полумрак. Диона поморгала, привыкая к неожиданной темноте. Когда хозяина комнаты стало видно лучше, у нее перехватило дыхание от потрясения.

Предупреждения Ричарда о худобе и плохом самочувствии Блейка оказалось недостаточно. Пока Диона не увидела нового пациента собственными глазами, она не вполне понимала, насколько серьезно его состояние. Человек в кресле настолько отличался от смеющегося мужчины на фотографии, что, если бы не удивительные синие глаза, Диона не узнала бы его. Они больше не искрились, выглядели тусклыми и безжизненными, но ничто не могло изменить их потрясающий цвет.

Блейк был болезненно худ. Он потерял не меньше пятидесяти фунтов [6], мышцы едва просматривались. От недостаточного питания каштановые волосы потускнели и свисали давно не стрижеными космами. Кожа посерела, щеки ввалились, скулы выделялись слишком сильно.

Диона держалась прямо, но внутри рассыпалась на тысячи хрупких осколков. Каждый больной неизбежно становился ей небезразличен, но раньше она никогда не чувствовала, что умирает вместе с ним. Никогда ей не хотелось кричать от несправедливости, что такое прекрасное тело превратилось в рухлядь. Печать страдания и отчаяния лежала на лице, настолько обтянутом кожей, что можно было рассмотреть каждую косточку. Синеватые круги темнели под глазами, виски тронула седина. Когда-то мощный торс безвольно обмяк, нескладная поза ног подтверждала их абсолютную неподвижность. Диона сразу поняла, что Ричард прав: Блейк Ремингтон не хочет жить.

Хозяин дома безразлично посмотрел на нее, затем повернулся к Ричарду, словно она не существовала.

- Где ты был? - грубо спросил он.

- Некоторые дела требовали моего внимания, - ответил Ричард ледяным тоном, и комнату заполнил арктический холод.

Диона поняла: вопрос его оскорбил. Ричард работал на Блейка, но это не ставило его на ступень ниже. Он все еще сердился на Серену, так что очередной упрек только усугубил его недовольство.

- Ричард такой неугомонный, - вздохнула Серена, подходя к брату. - Он нашел нового врача для тебя. Мисс… м-м… Диану Келли.

- Диону, - беззлобно поправила доктор.

Блейк молча равнодушно рассматривал ее. Диона в свою очередь спокойно изучала пациента, отмечая его реакцию, вернее, отсутствие таковой. Ричард рассказывал, что Блейк всегда предпочитал блондинок, но, даже принимая во внимание ее темные волосы, следовало ожидать обычного интереса к новой женщине. Она с юности привыкла, что мужчины смотрят ей вслед, хотя с некоторых пор любой взгляд со стороны представителей противоположного пола вызывал у нее приступ паники. Будучи довольно привлекательной, Диона спокойно принимала этот факт. Какая насмешка судьбы! Вызывать влечение и не переносить мужских прикосновений.

Она знала, что видит Блейк. Сегодня Диона особенно тщательно выбирала одежду, понимая, что внешний вид может как отпугнуть, так и расположить к себе. Не важно, какой эффект ее облик произведет на больного, главное - сподвигнуть его на сотрудничество. Диона разделила блестящие темные волосы на прямой пробор и уложила в строгий узел на шее, закрепив золотым гребнем, а в уши вдела золотые серьги-кольца. Недаром Серена назвала ее цыганкой. Теплый, цвета меда, оттенок кожи Дионы не противоречил этому утверждению. С кошачьими раскосыми золотистыми глазами, черными густыми ресницами, таинственным взглядом, высокими скулами и сильным, резко очерченным подбородком она выглядела по-восточному экзотичной и стала бы желанной претенденткой на место в гареме сластолюбивого шейха, родись на столетие раньше.

Стоя перед Блейком в белом комбинезоне, шикарном и стильном, Диона сунула руки в карманы. Ее поза подчеркнула изгиб полной груди. Линии ее тела плавно расширялись от тонкой талии к крутым бедрам, которые переходили в длинные стройные ноги. Блейк, может, и не заметил этого, но его сестра тут же заволновалась, ревнуя. Она не желала видеть Диону поблизости от брата и мужа.

После долгого молчания Блейк слегка покачал головой:

- Нет. Ричард, уведи ее. Я не хочу, чтобы меня беспокоили.

Диона остановила Ричарда взглядом и шагнула вперед, вынуждая Блейка посмотреть на себя.

- Очень жаль, что вы так меня встречаете, мистер Ремингтон, - мягко начала она, - потому что я в любом случае останусь. Видите ли, мы заключили контракт, а я всегда держу слово.

- Я освобождаю вас от обязательств, - равнодушно заключил больной, снова отворачиваясь и глядя в окно.

- Очень мило с вашей стороны, но я не освобождаю вас от себя. Вы предоставили Ричарду доверенность, договор имеет юридическую силу и не может быть просто отброшен за ненадобностью. В нем говорится, что я нанята физиотерапевтом к мистеру Ремингтону и должна пребывать в этом доме до того момента, пока пациент не сможет снова ходить. Временные рамки не ограничены. - Диона наклонилась и положила ладони на ручки кресла, приблизившись к лицу Блейка и привлекая его полное внимание. - Я буду вашей тенью. Единственный способ избавиться от меня - встать на ноги и открыть мне дверь. Никто не сделает это за вас.

- Вы забываетесь, мисс Келли! - сердито воскликнула Серена. Ее глаза прищурились от гнева, она подошла и оторвала руки Дионы от инвалидной коляски. - Брат решил, что вы ему не нужны!

- Вас это не касается, - сохраняя спокойный тон, ответила Диона.

- Нет, касается. Если вы думаете, что я позволю вам распоряжаться здесь… нашли себе теплое место с питанием «все включено» на всю жизнь.

- Ошибаетесь. Мистер Ремингтон пойдет к Рождеству. Если вы сомневаетесь в моем послужном списке, пожалуйста, не стесняйтесь с ним ознакомиться.

Диона выпрямилась во весь рост и твердо посмотрела на Серену. В золотых глазах светилась неукротимая сила воли.

- Не смейте так разговаривать с моей сестрой, - резко вмешался Блейк.

Наконец-то! Хоть какая-то реакция, даже в виде злости. Скрывая удовольствие, Диона воспользовалась трещиной в его безразличии и атаковала.

- Я буду так говорить с любым человеком, кто попытается встать между мной и моим пациентом. - Она уперла руки в бока и взглянула на Блейка, высокомерно изогнув губы. - Посмотрите на себя! Вы в такой жалкой форме, что придется проводить занятия как для заморыша девяноста восьми фунтов [7]весом. Вам должно быть стыдно. Довести свои мышцы до состояния мочалки, не говоря уже о том, что вы не в силах сделать ни шага!

Его зрачки сверкнули черными омутами в море синевы.

- Чтоб вас! - прохрипел Блейк. - Невозможно выполнять упражнения, когда подсоединен к такому количеству трубок, что они не помещаются на теле, когда ничего не чувствуешь, кроме того, что выше шеи.

- Так было раньше, - непреклонно настаивала Диона. - А сейчас? Чтобы двигаться, нужны мышцы, а у вас их нет. В такой форме вы проиграете любому слабаку.

- А вы, надо думать, взмахнете волшебной палочкой, и у меня все заработает? - прорычал он.

- Волшебная палочка? Все не так просто, - усмехнулась она. - Вы будете трудиться тяжелее, чем когда-либо в жизни, - до боли, до седьмого пота, будете материться, как сапожник, но встанете на ноги. Я заставлю вас ходить, даже если сначала придется замучить вас до полусмерти.

- Не получится, леди, - холодно возразил он. - Мне до лампочки ваш контракт. Я не желаю видеть вас в своем доме и даже согласен заплатить за то, чтобы от вас избавиться.

- Я не дам вам такой возможности, мистер Ремингтон. Меня не интересуют отступные.

- Мне не нужно ничего давать. Я сам возьму!

Глядя в его злое, покрасневшее от ярости лицо, Диона внезапно поняла, что смеющееся расслабленное состояние, как на фото, скорее исключение, чем правило для этого мужчины. Он - человек с несгибаемой волей, привыкший, чтобы все шло согласно его разумению, и добивающийся этого исключительно силой своей личности. Блейк не задумываясь преодолевал все препятствия на своем жизненном пути, пока падение с утеса не встало перед ним единственной преградой, с которой не удалось справиться. Раньше поддержка ему не требовалась, и он оказался не в состоянии смириться с тем, что теперь нуждается в помощи. Самостоятельно ходить Блейк не мог, а потому убедил себя, что полное восстановление невозможно.