Рейнтри: Инферно - Ховард Линда - Страница 4

Возможно, она ошиблась, потому что в танцующем свете свечей нельзя было точно понять выражение его лица, но он выглядел слегка ошеломленным.

— Мошенничаете, — поясняя, ответил он. — Как вам удается меня обворовывать?

Глава 3

Возможно, он не знал.

Его прямолинейность, на самом деле, помогла ей. Лорна глубоко вздохнула. По крайней мере, теперь она имела дело с тем, что понимала. Игнорируя странные, витающие по комнате потоки и почти физически ощущая, что она окружена... чем-то... Лорна вздернула подбородок, прищурилась и ответила, глядя ему в лицо:

— Я не мошенничаю!

Это была правда, насколько возможно в обычном понимании этого слова.

— Конечно мошенничаете. Никто не бывает настолько удачлив, как вы, если только он, извините, она, не мошенничает. — Его глаза теперь блестели, но в ее представлении блеск был предпочтительнее, чем тот сверхъестественный огонь в них. Так или иначе, глаза не могли пылать. Что с ней не так? Кто-то подсыпал наркотик в ее напиток, когда она отвернулась? Она никогда не пила алкоголь во время азартных игр, предпочитая кофе или безалкогольные коктейли, но та последняя чашка кофе имела горький привкус. Тогда Лорна решила, что ее угораздило получить последнюю порцию из кофеварки, но теперь задалась вопросом, не были ли причиной этого привкуса какие-нибудь медикаменты.

— Повторяю, я не мошенничаю, — произнесла Лорна сквозь сжатые челюсти, делая ударение на каждом слове.

— Вы ходите сюда некоторое время. И каждую неделю уходите с выигрышем в пять тысяч. Это около четверти миллиона в год, и только от моего казино. Скольким еще от вас досталось? — Его невозмутимый оценивающий взгляд ощупал ее с головы до пят, будто он задавался вопросом, почему, купаясь в таких деньгах, она не одевалась получше.

Лорна почувствовала, как ее лицо запылало, и рассердилась. Она уже очень долгое время не испытывала смущения, поскольку оно являлось непозволительной роскошью, однако что-то в его оценке заставило ее почувствовать неловкость. Хорошо, допустим, она одевается не лучше всех в мире, но ее одежда чистая и опрятная, и только это имеет значение. Ну и что, что она приобрела брюки и блузу с короткими рукавами в «Wal-Mart»? Она просто не могла заставить себя отдать сто долларов за пару туфель, когда двенадцатидолларовая пара подходила ей точно также. На разницу в восемьдесят восемь долларов можно купить гору еды. А шелк не только дорого стоил, но и доставлял кучу хлопот; поэтому она предпочитала хорошую смесь хлопка и полиэстера, которую, в отличие от шелка, не нужно каждый день гладить.

— Я спросил, как много других казино вы обчищаете каждую неделю?

— Что я делаю, вас не касается. — Она впилась в него взглядом, обрадовавшись гневу и приливу энергии, последовавшим за вспышкой раздражения. Сердиться было намного приятнее, чем чувствовать себя уязвленной. Она не позволит мнению этого мужчины приобрести для нее столь весомое значение, чтобы ему удалось обидеть ее. Пусть на ней дешевая одежда, но не лохмотья же!

— Напротив. Я поймал вас. Поэтому должен сделать так, чтобы Эл предупредил других руководителей служб безопасности.

— Вы ни на чем меня непоймали! — Относительно этого она была абсолютно уверена, потому что неделала ничего, на чем ее можно было поймать.

— Вам повезло, что здесь все решаю я, — продолжал он, будто она не произнесла ни слова. — А ведь в Рено есть люди, которые считают, что жулики заслуживают высшей меры наказания.

Ее сердце пропустило пару ударов. Он был прав, и Лорна это знала. На улице ходили слухи, рассказы о людях, пытавшихся склонить фортуну на свою сторону, которые потом либо исчезли, либо приняли температуру комнаты к тому времени, как их нашли. У нее не было блаженного неведения, которое позволило бы ей думать, что он просто преувеличивал, потому что она жила в том самом мире, где все это происходило. Лорна знала этот мир, знала людей, населявших его. Она делала все возможное, чтобы оставаться незаметной, и никогда не использовала карты, которые позволяли казино следить, кто выигрывал, а кто проигрывал, но тем не менее, она сделала что-то не так, чем привлекла к себе внимание. Для некоторых людей ее невиновность не будет иметь никакого значения; одно слово нужному человеку, и она станет мертвой женщиной.

Что он хотел сказать своей фразой? Что не намерен сдавать ее и предавать огласке частные дела «Инферно»?

Почему он собирается так поступить? В голову пришли только две возможные причины. Одна была старой песней — секс ради выгоды: «Будь со мной поласковей, крошка, и я никому не скажу то, что знаю». Другой — то, что он только подозревал ее в мошенничестве, но не имел никаких доказательств и всего лишь намеревался выудить из нее признание или, по меньшей мере, выкинуть ее из «Инферно». Если причина была первой, то он был дешевкой, а она знала, как обращаться с дешевками. Если же причина была последней, ну, в общем, тогда он был славным парнем.

Которого постигнет неудача.

Он наблюдал за ней, действительно наблюдал, его внимание полностью сосредоточилось на том, чтобы ловить каждый проблеск эмоций на ее лице. Лорна боролась с беспокойством, но оказавшись в центре такого пристального внимания, чувствовала себя очень скованно. Она предпочитала сливаться с толпой, оставаться в тени; анонимность означала безопасность.

— Расслабьтесь. Я не собираюсь шантажировать вас, принуждая к сексу. Не то, чтобы я не интересуюсь, — сказал он, — но я не нуждаюсь в принуждении, чтобы получить женщину, когда захочу.

Она чуть не подпрыгнула. Или он прочитал ее мысли, или же она стала по-настоящему небрежной, в сокрытии своих чувств. Но Лорна знала, дело было не в небрежности; слишком долго ее жизнь зависела от неослабевающей бдительности, и привычка обороняться прочно укоренилась внутри нее. Он прочитал ее мысли. О, Боже, он прочитал ее мысли!

Ее разум затуманила надвигающаяся паника; тут же рассеянная, резко вытесненная подробной картиной их обоих, занимающихся любовью. В течение какого-то дезориентированного момента времени она чувствовала, будто стоит вне своего собственного тела, наблюдая за ними двумя голыми, лежащими в кровати. Их тела, потные от усилий, переплелись вместе. Его мускулистое тело пронзает ее, прижимая к смятым простыням. Ее руки и ноги, бледные на фоне его оливковой кожи, сомкнулись вокруг него. Она чувствовала запахи кожи и секса, ощущала жар и его вес на ней, когда он плавно двигался внутри нее, слышала свое собственное учащенное дыхание, когда приподнималась навстречу его медленным толчкам. Она так же, как и он, была близка к кульминации, его движения стали сильнее и быстрее…

Она резко выдернула себя из видения, внезапно с ужасом осознав, что, если бы позволила продолжиться этому дальше, то унизила бы себя, достигнув настоящего оргазма прямо перед ним. Она и сейчас с трудом сдерживалась; соблазн, даже воображаемого удовольствия, был настолько велик, что ей хотелось вернуться и потеряться в этой грезе или галлюцинации, чем бы, черт возьми, это ни было.

Что-то было не так. Она не контролировала себя, ощущая потоки странной, циркулирующей по комнате энергии. Едва одно воздействие прекращалось, и она успевала задумываться над тем, что же это было, как тут же оказывалась во власти другого влияния, другого дикого ощущения, выплескивающегося на поверхность.

Он заговорил снова, по-видимому, не замечая ничего, кроме собственных мыслей. Как он мог нечувствовать того, что происходит? Может, ей все только кажется? Она вцепилась в подлокотники кресла, задаваясь вопросом, не было ли у нее своего рода умственного помешательства.

— Вы предсказательница. — Он с легкой улыбкой на губах склонил голову, словно изучал весьма интересный экземпляр. — Вы также сенсор, и, возможно, немного обладаете телекинезом. Интересно.

— Вы сумасшедший? — испуганно выдохнула она, все еще изо всех сил пытаясь сконцентрироваться. Интересно? Он был на грани того, чтобы разрушить ей жизнь или свести ее с ума, и считал это интересным?