Последний лемур - Колпаков Александр Лаврентьевич - Страница 2

Володя ласково шлепнул дельфина по спине и, ухватившись рукой за плавник, издал характерный звук. Дельфин, слабо хрюкнув, быстро помчался к Трускотту и Бетехтину.

– Все думаете о черепе? – спросил Володя, оказавшись поблизости от друзей.

– Вот кто знает все и о Лемурии, и о мегаладаписах, – он кивнул на дельфина. – А еще больше знают кальмары, осьминоги, спруты, вернее, не они сами, а их родовая память.

Вскоре они всплыли на поверхность. Индийский океан был тих и спокоен, его зеркало отливало пурпуром. Володя играл с дельфином, то и дело скрываясь в фонтанах брызг. Трускотт и Бетехтин откинули шлемы и сразу почувствовали нестерпимый зной, льющийся с полуденного неба.

– Володя, как всегда, говорит дело, – медленно произнес Трускотт. – Я слышал, над проблемой родовой памяти работает целая группа во главе с Раяоной.

– Раяона? Это, кажется, шеф Володи?

– Да, это мой учитель, – послышался в шлемофонах ровный голос человека-рыбы. – Мы работаем над родовой памятью животных. – Чувствовалось, что Володя оживился. – Великая вещь! Услышать голоса далеких предков! Ведь в каждой клетке нашего организма, в каждой молекуле спит память о тех временах, когда мы были растениями и животными. Наши клетки хранят гигантский объем информации о прошлом Земли, о ступенях, по которым природа поднималась к высшему своему творению – человеку… И эту информацию можно извлечь!

– Ну, а как скоро Раяона добьется чего-нибудь существенного?

– Скорее, чем ты думаешь! – холодно сказал Володя, заподозрив насмешку. – Раяона заставит говорить даже этот череп!

Николай внимательно поглядел на Володю:

– Сомневаюсь… Самое надежное – классические методы палеоантропологии.

Сергей согласно кивнул головой.

Они подплыли к берегу. Здесь, в глубине бухты Антонжиль, находилась местная океанологическая станция.

Володя стал прощаться с друзьями: ему было пора на борт «Енисея», где он работал в составе экспедиции Палеоинститута. Вот уже третий год «Енисей» дрейфовал в южной части Индийского океана. Вместе с коллегами – «рыбами» Володя помогал ученым уточнять размеры и конфигурацию затонувшего континента Лемурии.

Условились, что после встречи с Раяоной, который находился сейчас в Тананариве, Николай и Трускотт вместе с ним вернутся на Юго-восточную глубоководную базу, где был смонтирован генератор родовой памяти.

Володя долго следил, как его друзья, сбросив скафандры, быстро поднимаются по лестнице к автостраде Антонжиль – Тананариве, и, включив радиопередатчик, крикнул им вслед:

– Желаю успеха!…

Он очень жалел сейчас о том, что не мог сам принять участия в решении загадки плейстоценового лемура.

Прошло не менее полугода, прежде чем генератор родовой памяти был наконец отлажен и настроен.

– Готово! – устало сообщил им однажды Раяона, коренастый, чрезвычайно подвижный человечек с длинным лицом, украшенным большими очками в роговой оправе. – Сегодня мы испытывали ваш череп в электронно-логическом преобразователе. Необыкновенно интересная информация. Письмена третичной эпохи. Да вот, сами увидите!… – Раяона поправил очки, чудом державшиеся на кончике носа. Он помолчал и добавил: – Я уже вызвал с «Енисея» Володю. Для таких экспериментов он, пожалуй, самый подходящий кандидат. Поразительная восприимчивость к модулированным биоколебаниям генератора. А кроме того, – Раяона подмигнул Трускотту. – Володя сам просил меня об этом. Нам нужно подготовить для него глубоководный кессон.

Володя не заставил долго ждать себя. Через несколько дней он уже был на Мадагаскаре.

Еще сутки Раяона готовил его к эксперименту.

…И вот глухо чмокнул аппарат кондиционирования. Володя проник в кессон, неуклюже повернулся и сел в причудливой нише, напоминающей морскую раковину. Увидев за прозрачной перегородкой Николая, Раяону и Трускотта, заканчивавших все приготовления, он улыбнулся и помахал им рукой. С торжественным выражением лица Раяона повернул диск включения генератора. На нишу, где сидел Володя, бесшумно надвинулась куполообразная сеть из каких-то гибких конструкций, биоэлектрических датчиков, миниатюрных кибернетических аппаратов. В центре купола, между генерирующими плоскостями, был укреплен найденный Володей череп мегаладаписа. Информация, сохранившаяся в его мертвых клетках, возбужденных биоколебаниями генератора, должна была поступить на электронно-логический преобразователь, затем «профильтроваться» сознанием Володи и развернуться на экране проектора в живые картины того, что пережили общие предки человека и лемура в давно прошедшие эпохи истории Земли.

Ожил, замерцал зеленоватым светом большой круглый экран, вмонтированный в стену лаборатории.

– Приготовились… – деловито сказал Раяона.

Володя молча кивнул. Исследователи надели на головы шлемы замысловатой конструкции, соединенные проводами с контактами купола. Мягко загудел генератор. Володя, сидевший в спокойной позе с широко раскрытыми глазами, вдруг быстро опустил веки, вздрогнул.

…Чудесное, ни с чем не сравнимое состояние охватило его, когда родовая память перенесла его на берег какого-то моря. Это был силурийский ландшафт. Сейчас Володя стоял на влажном ослепительно белом песке и жадно вдыхал чистый, прозрачный воздух. Голубые волны с тихим плеском рассыпались у его ног, откатывались назад и снова шаловливо наступали. Словно наяву, он ощутил дуновение теплого ветра, который неясно шептал ему на ухо что-то о беспредельности голубого океана.

– О-о!… – прошептал он в забытьи. – Как замечательно… – И стал медленно раскачиваться, словно индийский йог. – Я хотел бы навсегда остаться здесь… слушать песню силурийского прибоя…

– Никаких посторонних эмоций! – строго сказал ему в видеофон Раяона. – Сосредоточься только на восприятии информации лемура.

Володя на миг открыл затуманенные глаза. Он послушно кивнул и снова опустил веки.

На экране проектора возник девственный тропический лес. Потом исследователи увидели гигантского черного лемура. Его огромные черно-фиолетовые глаза горели злобой, узкие, похожие на запятые ноздри раздувались. Вот он поднял над головой сучковатую дубину и, грузно переваливаясь, пошел в глубину леса. Звуковой преобразователь донес до слуха ученых протяжный хриплый крик. Из густой листвы выпорхнули испуганные птицы. Ломая подлесок, за черным лемуром двинулась стая его родичей. Отчетливо слышалось тяжелое дыхание сотен лемуров. Вверху, над их головами, раздавался непрерывный шум. Это молодые лемуры быстро передвигались в кронах деревьев, прыгая с ветки на ветку. Позади всех ковыляли старые, одряхлевшие мегаладаписы.

Вскоре стая достигла опушки леса. Открылась широкая долина, которую полукругом обступали высокие зеленые горы. Уже занимался рассвет, и в излучине полноводной реки стала видна большая деревня, полускрытая в роще кокосовых пальм. Хижины, высоко поднятые на сваях, купались в волнах тумана, наползающего с реки…

Вначале исследователи наблюдали за лемурами как бы со стороны, но вот они с изумлением почувствовали себя непосредственными участниками всего происходящего на экране. Им стали понятны намерения лемуров. Словно кто-то невидимый и неслышимый связывал их сознание с этой, давно прошедшей жизнью. Они уловили мысли и чувства вожака стада, черного лемура с горящими глазами.

…На опушке лемуры, по знаку вожака, остановились. Деревня казалась вымершей, но черный лемур, хорошо изучивший повадки врага – голокожих куэ, знал, что эта тишина обманчива. Вооруженные длинными копьями и поющими смертями – стрелами куэ притаились сейчас за стволами пальм, стенами хижин из бамбука и тростника, за высоким частоколом. Он знал, что каждую секунду их поющие и свистящие смерти могут обрушиться на племя.

Черный лемур первым выскочил из лесу. Он не боялся ничего, и его собратья, повинуясь его зову, бросились за ним. «Голокожие должны умереть, мы их убьем, – думал вожак, и его мысли четко воспринимались сознанием исследователей. – Зеленый остров принадлежит нам… Мы жили здесь еще до того, как великий южный материк залила Большая Вода…».