Отступившие в океан - Колпаков Александр Лаврентьевич - Страница 7

Волков по-прежнему «отсутствовал». Его мысли блуждали где-то далеко. «Неужели это было? – размышлял он в смятении. – И за миллионы лет до появления человека жил разумный вид насекомых или как их там?».

– Что показал радиоуглерод? – отрывисто спросил он Валентину.

Девушка полистала рабочий журнал:

– Возраст образцов грунта, где находились куколки, около двухсот шестидесяти миллионов лет.

– Все верно, – кивнул Митя. – Сомнений нет. Эти самуры – пришельцы из Гондваны.

Он закрыл глаза и отчетливо увидел незнакомую страну. Густые, мрачные леса, озера в глубоких впадинах, морские бухточки и нагромождения каменных глыб – ошеломляющую картину сотворения древнего мира.

Снаружи донесся нарастающий треск и шум.

– Летят! – воскликнула Валентина. Туча самуров облепила песок. Они беспокойно рыскали вокруг «Кашалота», ощупывая судно антеннами-усами.

– Сдается мне, они ищут пленного собрата, – сказал Митя. Он взглянул на часы, открыл дверцу холодильной камеры и удовлетворенно кивнул.

– Видите? Опять пропал самур. Зато появилась куколка.

Митя перенес ее на стол.

Несколько самуров встали на задние лапы и, прижавшись к бронепластику, стали разглядывать внутренность рубки. Увидев куколку, самуры разом отпрянули, коротко, сердито загудели. Они оставили в покое «Кашалот» и рассыпались по берегу, поедая зелень. Тут и там с грохотом падали пальмы, подрезанные острыми челюстями. Во все стороны панически разбегались кокосовые крабы, насекомые, пауки – еще уцелевшая живность атолла. За ними стремительно гнались пришельцы.

Несколько суток продолжались эксперименты с пленником, теперь уже в домике станции. Вахнин и моторист спешно заканчивали приготовления к отплытию. Солохин то и дело справлялся, скоро ли все будет готово.

Самур лежал на столе в «кабинете» Солохина, сплошь опутанный проводами, биодатчиками, микроэлектродами. Постепенно, шаг за шагом Митя и Валентина проникали в механизм внутреннего строения самура. Наконец они добрались до самого главного – изучили секреты ферментативной системы.

– Попробуем выжать из его клеточной памяти информацию. Узнать историю их вида.

С этими словами Митя закончил ювелирный монтаж крохотного биопередатчика в голове самура. Затем перенес его к окну и, быстро развязав ремни, сбросил на песок. Несколько секунд пленник лежал неподвижно, потом осторожно шевельнулся, с трудом встал на лапы – и вдруг резво помчался к роще пальм.

– Немного спустя включим приемник, – задумчиво проговорил Митя, опускаясь на пол. – А пока самур ищет своих, обсудим результаты. – Он зажег измятую сигарету и с наслаждением затянулся. – Так вот. Думаю, ты согласна, что муравьи родом из Гондваны?

– Не исключено, – уклончиво ответила Валентина.

– …Далекой, таинственной и прекрасной Гондваны, – Волков мечтательно закрыл глаза, его нервное, насмешливое лицо подобрело, разгладилось. – Жили они, благоденствовали, пока не началось палеозойское оледенение. Льды надвигались, отступали, опять шли в атаку… Это, как ты знаешь, продолжалось достаточно долго. И вот у самуров выработалась своеобразная реакция, предохранявшая их от гибели. Во время похолодания они сворачивались в куколки. Как только льды таяли, самуры превращались в живые, деятельные существа. Значит, они прекрасно а-да-пти-ро-вались! – пропел Митя. – Но вот последнее грозное наступление ледника навсегда похоронило их под своим панцирем. Процесс многообещающей эволюции для самуров был закончен. Ну, как моя рабочая гипотеза?

– Довольно логично, – подумав, согласилась девушка. – Хотя в несколько упрощенно.

– Да, но как заставить всех самуров превратиться в куколки? – вздохнул Митя. – Ведь климат атолла не изменишь.

– Его и незачем менять, – сказала девушка. – В чем проявляется действие холода на самуров? Видимо, у них понижается влажность тел. А ее можно понизить и «изнутри». То есть ввести самурам метаболит, угнетающий ферменты, как это я делала с крабами. Он заменит палеозойское оледенение.

– Гениально! – оживился Волков.

Их разговор прервал вошедший в домик Гриша, весь перепачканный смазкой. За ним вкатился озабоченный Солохин.

– «Кашалот» готов к отплытию, – сказал Гриша. – Но, повторяю, больше трех человек не поднимет.

– Прошу прервать ваши занятия, – обратился Солохин к исследователям. – Проведем короткое совещание.

– Зачем? – спросил Митя.

– Чтобы решить, кто поедет в первую очередь и кто во вторую…

– Тогда совещание ни к чему, – энергично сказал Митя. – Что касается нас, – он переглянулся с Валентиной, – то мы остаемся.

– Вот как, – без особого удивления заметил Солохин. – Но крабы…

– Не крабы, – поправила его Валентина, – а самуры. Да, мы надеемся справиться с ними. И кроме того, сохранить часть особей для науки. Надежду на это нам дает эксперимент с пленным. Результаты ободряющие.

– Напрасные надежды, – усмехнулся Солохин. Его раздражала самоуверенность молодых людей. Втайне он завидовал им. У них в голове есть какие-то идеи. Солохин не знал, что еще можно было бы сделать с загадочными самурами, методично пожиравшими зелень атолла.

– Хорошо, – помолчав, сказал Соломин и кивнул Грише. – Тогда можно отплывать.

5

Перед самым рассветом, когда самуры еще спали, «Кашалот» медленно отошел от причала. Высунувшись из люка, Солохин дал последние указания:

– Домик забейте, а сами на другой атолл. У вас остается надувная лодка. Не стоит дразнить этих… – Он опасливо посмотрел на обглоданные пальмы. – Если встретится корабль, радирую в Антарктиду.

Волков и Валентина долго слушали затихающий вдали гул гидрореактивного двигателя. Слушали до тех пор, пока не возник знакомый звук – сухой треск крыльев. Тогда они поспешили в домик станции.

Над лагуной заревели сотни английских рожков. Но мелодия звучала теперь как-то по-иному. Рожки словцо плакали и угрожали, молили и требовали одновременно. Опять пришельцы рыскали по берегу: они лихорадочно искали пищу.

Все новые и новые группы самуров прибывали на берег. В центре этого скопления крыльев, ног и усов появился самый крупный самур – вожак с лилово-черными «зрачками». Валентина увидела, как он поднял кверху голову, пошевелил усами и издал протяжный звук. Самуры расположились вокруг него рядами, точь-в-точь как дисциплинированные солдаты.

– Большой сбор у них, похоже, – заметил Волков. – Только по какому случаю? Настрой биоприемник. У нас ведь теперь есть информатор среди них.

На биоэкране заплясали туманные кривые, спирали, всплеснулись острые пики.

– Так и есть, – проговорила Валентина как бы про себя. – Они общаются биотоками. Но как расшифровать эти иероглифы?

Вдруг все звуки стихли. Самуры как по команде вытянули усы – под тем же углом, что и вожак. Наступила полная тишина. А затем на экран хлынула волна информации, накопленной в мозгу и клетках «информатора» – пленного самура, выпущенного на волю.

– Самуры, видимо, вспоминают свою прежнюю жизнь, – сказал Митя, в глубоком раздумье глядя на изображения. – Теперь я могу представить себе их состояние. Миллионы лет назад самуры погибли при оледенении. И никогда бы не проснулись, не ожили. Если бы не мы. Они ведь умерли для эволюции. А вот теперь ничего не понимают. Сбиты с толку.

– Мне их жаль, – вырвалось у Валентины.

На экране была глубокая долина, заросшая папоротниками и гинкговыми пальмами, кустарником глоссоптериса. Всюду возвышались какие-то куполовидные холмы. Их гладкие, словно полированные, стенки тускло отражали свет луны, плывущей среди древних созвездий. А в горах, окаймляющих долину, сверкали ледники – вестники палеозойского оледенения. Меж куполов быстро сновали самуры. Мрачный зов английских рожков эхом отдавался в лесах и горах. Затем исследователи увидели колонны, уходящие в глубь антарктической тайги.

«Митя прав, – подумала девушка. – Самуры бегут от надвигающегося оледенения. Только не знают, что спасения им нет».