Сицилийский ревнивец - Бэрд Жаклин - Страница 10

Они очнулись, когда за ее спиной послышался предупредительный кашель. Раздосадованный вторжением своего секретаря, Макс, еле приоткрыв веки, отмахнулся от подошедшего. Тот молча удалился.

— И во что же ты, позволь узнать, играешь? — спросила Софи, освобождаясь из тисков.

— Просто дегустирую. Если мне придется стать гарантом твоего отца, хотелось бы знать, стоит ли это моих усилий, — поразил он ее циничным откровением. Таким образом, она выяснила, для каких целей ей придется осваиваться в роскошном палаццо.

— Ты всерьез думаешь, что я пойду на это, чтоб защитить своего отца от расправы? И ради этого ты устроил целое представление? Мой отец, в отличие от тебя, взрослый и разумный человек. Если у него возникли серьезные финансовые проблемы, в чем я сомневаюсь, он справится с ними самостоятельно, как всегда это делал, — произнесла она свою отповедь, щедро приправив ее сочными саркастическими интонациями.

— Ну что же, возможно, ты и права. Банкротство наверняка пойдет ему на пользу. И для твоего братишки будет весьма полезно как можно раньше познакомиться с жизнью бедных окраин. Тебе виднее, — принялся издеваться над ней Макс.

— Мерзавец, — не удержалась она, услышав имя Тимоти. — И эти твои тошнотворные нападки на моего отца не более чем глупость. Если моему отцу понадобятся деньги, я, не задумываясь, отдам ему все, что имею, займу, в конце концов. Но от тебя нам ничего не нужно. Ничего и никогда! Запомни это, — взволнованно говорила Софи, но он лишь ухмылялся, глядя на ее раскрасневшееся лицо.

— «Никогда» — это красивое слово, которое ничего не значит. Ты убедишься в этом, когда через два-три дня кредиторы предъявят ему ультиматум. — Макс выдержал многозначительную театральную паузу. — Да, кстати. Душка Эйб попросил попрощаться с тобой за него, когда узнал, что мы обедаем вместе. Я заходил к нему пару часов назад. Он велел позаботиться о тебе. Что я и намерен сделать. Кажется, твой друг спешит присоединиться к своему семейству, отдыхающему на Карибских островах. Ты, случайно, не у него собиралась одолжить денег для папочки? Забудь об этом! Ну, и почему ты замолчала? — издевательски спросил Макс, с минуту наблюдая, как меняется выражение ее лица.

Софи четко осознавала, что Макс Куинтано не станет кидаться пустыми угрозами и не отважится на подобный шантаж без прочных оснований. Лишь упоминание о брате помешало ей хлопнуть дверью. Она решила выведать необходимые факты.

— Насколько я понимаю, ты все еще не женат, — возобновила диспут Софи, уняв вспышку бурного отвращения к прежде обожаемому Максу. — Мне любопытно, что скажет Джина, если я возьму да и поддамся на твои уговоры?

— Во-первых, ее никто не спросит. Во-вторых, моей любовнице нет нужды общаться с моей сестрой.

В этот миг сердце великодушной Софи наполнилось жалостью к бедняжке Джине, чувствами которой так демонстративно пренебрегал Макс, все еще слывущий женихом своей сводной сестры.

— Чувствуй себя как дома! — предложил ей хозяин, уставший от перебранки. — Если не веришь мне, позвони отцу, он подтвердит.

Софи была единственной женщиной, которой он когда-либо делал предложение руки и сердца. Но, поняв, что она принадлежит к той несметной категории женщин, которые из брачной клятвы выбрасывают обещание быть верными в болезни и бедности, благоразумно предпочитая всяким горестям здоровье и достаток, он не мог забыть и простить, с какой стремительностью испарилась видимость искреннего обожания, уступив место холодному расчету, стоило его прелестной избраннице прослышать о его болезни. Проходя через терния медицинских процедур, он давал себе много зароков. Он намеревался сделать свой разум бесстрастным властителем похотливой плоти, хранителем чистоты сурового сердца. Семь лет он избегал привязанностей. Однако, представив ее предназначенное одному ему тело в жирных руках этого мутного дельца, он обезумел от ревности. Он вновь потерпел поражение, не устояв перед соблазнами, исходившими от этой хрупкой англичаночки.

— Я обязательно позвоню отцу, — согласилась Софи. Она внимательно смотрела на него, завидуя его силе и спокойствию. Ей бы хоть малую толику этой уверенности в себе. — Ты позволишь мне поговорить с отцом наедине? — спокойным голосом потребовала она.

— Хорошо. Я буду ждать тебя в обеденном зале. — Он указал в сторону виднеющегося в дверном проеме накрытого стола.

Телефонный звонок застал Найджела Резерфорда дома. Софи решила не тянуть резину и начала разговор прямо с того, что накануне вечером встретила небезызвестного Макса Куинтано на рауте и услышала от него неприятнейшие известия о якобы огромных задолженностях отца, и не только перед семьей Куинтано.

Отец, к ее великому разочарованию, не стал ничего отрицать. Он знает поименно всех своих отчаявшихся кредиторов, среди которых множество владельцев отелей и авиакомпаний. Признался он и в том, что они назначили совместное совещание на понедельник следующей недели. Кроме этого, он сообщил дочери, что не имеет в своем распоряжении требуемой суммы, поскольку деньги были в свое время потрачены, однако не сказал на что. До определенного момента он был уверен, что сможет возместить растрату, продав дом и арендовав меньший, не теряя при этом своего дела. Но Марго категорически отказалась от этого варианта. И Найджел попытался взять банковский кредит, в котором ему было отказано. Наконец, дотянув до последнего, жена согласилась с необходимостью продажи дома и дала понять, что на их отношениях это отразится не лучшим образом. И теперь Софи застала его дома, потому что он ожидал агента по продаже недвижимости.

Отключив телефон, Софи быстро сложила два и два, в результате чего ей стали понятными досадные перемены в семейных отношениях отца и Марго, которые ей пришлось наблюдать в прошедшие выходные. Последние слова, сказанные сейчас отцом, эхом отозвались в ее голове: «Уверен, что мне удастся убедить кредиторов отсрочить выплату до тех пор, пока я смогу выгодно продать имущество. Этот Макс Куинтано — один из крупнейших моих кредиторов, постарайся не нервировать его. Именно Макс, обнаружив задолженности, затеял всю эту кампанию. Похоже, он решил плотно заняться гостиничным бизнесом после смерти отца. Мне бы очень не хотелось идти на открытый конфликт с этой акулой, в противном случае ничем хорошим это не закончится».

В сознании Софи не укладывалось, как отец мог допустить жену так близко до своего бизнеса. С его-то предубеждением относительно женских умственных способностей! Поверженная всем услышанным в уныние, она как сомнамбула побрела к обеденному столу, во главе которого восседал виновник ее злоключений.

Она остановила на нем отсутствующий взгляд. Яркий солнечный свет, струящийся сквозь окна, чуть высвечивал черноту его аккуратно подстриженных волос. Ничего в его лице не напоминало о былом Максе. Не было того очаровательного беспечного взгляда и игривой усмешки, которые свели ее с ума семь лет назад. Он стал пресным, жестким и холодным. И глядя на него, трудно было понять природу ее смешанного чувства к этому, в сущности, неприятному, отталкивающему человеку.

— Удалось побеседовать с отцом?

— Да. — Она приблизилась к тому месту за обеденным столом, справа от Макса, где стоял второй обеденный набор. — Как это ни прискорбно, но ты оказался совершенно прав.

Макс предупредительно помог ей занять место за столом. Она открыто рассмеялась тому, что он лицемерно изображает из себя джентльмена, при этом склоняя ее к проституции. Ничего не сказав, она приняла его неуместные ухаживания.

— Привычка — вторая натура, — ответил он на ее смех. — Благодарю, Диего, — обратился он к слуге, взяв у того из рук бутылку шампанского, Собственноручно откупорив ее и разлив по бокалам, он предложил один Софи. — Первый тост — за встречу старых друзей и возобновление тесных отношений, — постарался произнести он как можно более зловещим тоном.

— Не считаю это подходящим поводом для тоста, — тихо ответила девушка и поставила бокал на стол.