По следам кочевников. Монголия глазами этнографа - Бочарникова Е. А. - Страница 67

В воскресенье утром, отмечая праздник, открываю коробку венгерских сардин и ем их с пропахшим бензином печеньем. Запиваю все это чаем с молоком и бараньим салом. Потом едем в гости к дяде Сухэ-Батора, который проживает неподалеку.

Дядю дома не застаем, но его дочурка, которой не боле шести лет, вскакивает верхом на лошадь и мчится за отцом. До их возвращения я успеваю осмотреться. У задней стены юрты на сундуке стоит «камень предков» (авин чоло).Такие камни привозят со святой горы Дара-Обо. Каждое утро на камень выливают первые капли надоенного молока. В семье шестеро детей. Мать кормит грудью самого младшего и одновременно подбрасывает хворост в огонь под котлом. Младенец держится за мать обеими ручонками, чтобы не упасть. У входа привязан совсем маленький теленок, появившийся на свет несколько дней назад.

Ко мне подходят два малыша: девчурка лет пяти и четырехлетний мальчик. Протягиваю им леденцы, умышленно так, чтобы они могли взять лакомство одновременно. Первым протягивает руку мальчик, а девочка ждет, пока брат возьмет гостинец, и только тогда берет свою долю. Вскоре приезжает дядя Сухэ-Батора. Они с племянником не виделись десять лет и оба так растроганы встречей, что даже прослезились, обнимая друг друга. Хозяин выбирает самые лучшие куски мяса, провяливавшегося у северо-западной стороны юрты. Он берет дал — лопатку. Эта часть туши предназначается для самых почетных гостей. Дал подают только гостям и главе семьи. Ни жена, ни дети, даже старший взрослый сын не смеют притронуться к этому куску. Дал не разрешается разрывать зубами, его полагается разрезать ножом. После того как мясо было приготовлено и съедено, на костях остался еще тонкий слой мышечных волокон. Сухэ-Батор, как старший гость, разрезает это мясо на столько частей, сколько людей было в юрте, включая женщину и даже младенца. Согласно монгольской поговорке, если даже человек прожил 70 лет, он не заслуживает того, чтобы одному съесть этот слой мяса на кости дала.

Дядя, смеясь, рассказывает, что есть и более каверзные обычаи, связанные с мясными блюдами. Через три дня после свадьбы к молодому мужу приходит тесть, а через месяц он должен отдать ему визит. Тесть угощает зятя берцовой бараньей костью, но до того, как приступить к еде, он должен сломать мосол, пользуясь только большими пальцами. Это нелегкое дело. Раз восемь-десять пробовал наш хозяин сломать кость под дружный хохот всех гостей, пока наконец ему это удалось. Смеялись же над ним потому, что первый раз жениха заставляют ломать мосол перед свадьбой, чтобы испытать его силу, а второй раз после брака, чтобы посмотреть, не ослабел ли он.

С бараньими мослами придумано много игр. Прежде всего ими играют кочевники в кости. Мосол можно бросить четырьмя различными способами, чтобы гладкая часть была сверху или снизу, а малый шип слева или справа. В зависимости от того, как ляжет кость, игроки заявляют: «конь», «верблюд», «овца» или «коза». Больше всего очков выигрывает «конь». В игре предусмотрено много различных комбинаций; число их определяется количеством мослов, численностью игроков и способами кидания костей.

После обеда покатали детей на машине, а затем решили поехать дальше. Нам сказали, что поблизости началась интересная работа, на которую стоит посмотреть.

16. Свадьба

Мы точно знали, где найти нужных нам людей, живущих в большом аиле. Изготовление войлока начнется, правда, только через несколько недель, но нам повезло. Дело в том, что в сельхозобъединении вышел весь старый, так называемый «материнский», войлок, а без куска такого войлока нельзя изготовить новый. И вот одна семья обязалась сделать столько кусков «материнского» войлока, сколько нужно всем членам объединения для изготовления нового.

У семьи, к которой мы приехали, две юрты. Сейчас они стоят километрах в трех от коневодческой фермы. В объединении три фермы: коневодческая, крупного рогатого скота и овцеводческая. Перекочевывают они врозь. Метрах в 400 от двух юрт, за дощатой изгородью, расположенной под углом, кипит работа. Изгородь защищает от ветра, который в этих местах так неистов, что разметал бы всю шерсть.

Старуха с дочерью заняты подготовительной работой, им помогает 14-летняя внучка. Двое малышей играют около них на траве. Молодая женщина беременна; беременность, вероятно, зашла за первую половину. Работой руководит старуха. Ее муж временами заглядывает к ним, приносит бадью воды из стоящей поблизости бочки, отодвигает немного изгородь и опять куда-то уезжает на своей лошади. Мужчине здесь нечего делать; он присматривает за скотом, разнимает дерущихся лошадей или верблюдов.

Женщины начинают с того, что расстилают на земле старый войлок. Затем они прикрывают его мешковиной, но так, чтобы мешковина была больше войлока и частично расстилалась по земле. Сюда позднее положат «дочерний» войлок, то есть только что сделанный. На эту основу насыпают три слоя шерсти. Прошлогодняя короткая шерсть, которую сначала колотят длинными палками, образует нижний слой. На него кладут слой длинной шерсти зимней стрижки. На третий слой опять идет короткая шерсть. Женщины заранее связали шерсть узлами. Сейчас они, сидя на корточках, теребят и разравнивают шерсть, непрерывно смачивая ее водою. Края обкладывают короткой черной шерстью, чтобы они были прочнее. Женщины работают очень тщательно и медленно. У юрт появляется муж молодой монголки. Он вернулся с охоты на тарбаганов. Сбоку у седла висит сегодняшняя добыча — восемь тарбаганов. Вокруг юрты уже растянуты на колышках другие шкурки для просушки.

Самый большой враг при выделке войлока — ветер. Поэтому войлок обычно валяют в самые безветренные дни в конце лета. Теперь же пришлось установить изгородь, и женщины стараются все время держаться под ветром. То и дело они переходят от «дочернего» войлока к «материнскому», стараясь, чтобы слои были ровными. Шерсть держат в левой руке, а теребят ее правой. Вода стоит тут же в маленькой деревянной бадье.

Но вот все три слоя готовы. Сверху их посыпают травой, чтобы при сворачивании они не слиплись. Мужчины тем временем уже пригнали скот и отправляются за водой, поставив бочку на тележку, в которую запрягают верблюда. Дальше уже работать над войлоком будут они. Мужчины кладут на траву две веревки, а на них хорошо вымоченную большую шкуру и поверх нее войлок. Затем войлок закатывают и поливают его с двух сторон еще двумя бадьями воды. Рулон крепко связывают, и теперь он похож на обтянутый кожей вал; на него накладывают две длинные веревки, к концам которых привязывают гуж. Двое мужчин садятся верхом на коней, один из всадников берет конец веревки, а затем трогается. Рулон с войлоком не только тянется за всадником, но еще и крутится. Вторая свободная веревка сама по себе накручивается на войлок и становится все короче. Другой всадник следует за первым. Когда веревка целиком закручивается вокруг войлока, он наклоняется с коня, поднимает палкой петлю и прикрепляет ее к седлу. Теперь он первым едет в обратном направлении, а другой его сопровождает. Войлок прокатывают 20–30 раз. Сначала всадники движутся медленно, потом все быстрее. Полученный войлок еще не совсем готов. На другой день его положат в качестве «материнского» под новую шерсть, и весь процесс повторится.