По следам кочевников. Монголия глазами этнографа - Бочарникова Е. А. - Страница 31

Вскоре за Дзэрэгом вдоль дороги появляются щиты от ветра, сплетенные из камыша, совершенно такие же, какие еще совсем недавно можно было увидеть в венгерском Альфёльде. Их назначение — защитить путников от ветра. Прошу шофера остановить машину, чтобы поближе их рассмотреть; уж очень необычно найти камыш на окраине пустыни! Как могло попасть сюда это водяное растение? Подхожу ближе и убеждаюсь, что щиты действительно сделаны из настоящего камыша, ровно обрезанного и скрепленного посередине проволокой. Казалось, что они изготовлены на настоящей «камышовой фабрике». Вскоре загадка разъясняется. В песчаной пустыне внезапно возникает островок зелени — небольшая роща у родника. Этот оазис до такой степени напоминает описания путешественников по пустыне, что кажется не реальным, а взятым из хрестоматии. Синевато-зеленая листва резко выделяется на фоне желтых песков, а под деревьями — буйные заросли камыша.

Проходит полчаса после того, как мы миновали оазис, и вдруг Кара обнаруживает, что пропал его фотоаппарат. Обыскиваем машину. Безрезультатно. Что делать? Вернуться назад? Но тогда мы не попадем к вечеру в Кобдо, Все же поворачиваем обратно. Стоим в кузове и, распределив между собой участки дороги, внимательнейшим образом осматриваем пустыню. Но фотоаппарат как сквозь землю провалился. Хорошо помним, что фотоаппарат был у Кары после того, как мы покинули Дзэрэг. Встречаемся с машиной скорой помощи, следующей за нами из Дзэрэга, но сидящие в ней люди нигде не видели фотоаппарата. Мы еще некоторое время продолжаем безуспешные поиски, а затем, потеряв всякую надежду, снова поворачиваем к Кобдо. Потеряно два часа. Нагоняем всадника и просим его повернуть назад и поискать фотоаппарат, что он исполняет незамедлительно с величайшей готовностью. Мы, впрочем, не верим, что аппарат будет найден. Если даже кто-нибудь его и обнаружит, откуда нашедшему знать, кому он принадлежит?

Вдруг вдали, на самом горизонте, появляется что-то чрезвычайно странное. Навстречу нам как бы по воздуху движется с огромной скоростью какой-то черный предмет. «Автомобиль», — думаю я, но тут же убеждаюсь, что это конь. Он мчится с такой быстротой, что кажется, будто, оттолкнувшись едва от земли, он затем три-четыре метра летит по воздуху. Но чем ближе мы подъезжаем к всаднику, тем медленней становится бег коня. Он как бы спускается на землю, и сказочный крылатый конь превращается в обычную лошадь, трусящую мелкой рысцой по бездорожной степи. Я различаю на ней всадника. Опять раскаленный воздух пустыни подшутил надо мной. Зато я теперь понимаю, как возникла легенда о сказочном коне, мчащемся с быстротой мысли и уносящем всадника так стремительно, что даже дракон не может его догнать. Ведь я видел всю эту картину собственными глазами.

Через четверть часа мираж сыграл такую же шутку с тремя верблюдами и с двумя грузовиками. А когда солнце начало склоняться к горизонту, на песке вдруг появились розовые верблюды. Вот и озеро Хара-Ус-Нур. Оно кажется меньше своих подлинных известных по карте размеров. Посреди озера остров. Из камышей подымается пестрая стая птиц. Дорога начинает извиваться и петлять, машина взбирается по скалистому склону. На вершине две темные скалы. А вдруг это не скалы, а автомобили? Кара в шутку заявляет, что это, безусловно, посланные за нами легковые машины; кто-то нас пожалел, понимая, как мы устали от долгого стояния в кузове грузовика, И, представьте, Кара угадал: на вершине нас действительно ожидают легковые машины; в них приехали за нами руководящие работники из Кобдо. Быстро пересаживаемся и не теряя времени едем дальше. Наконец, в лучах заходящего солнца перед нами открывается вид на Кобдо, самый большой и древний город Западной Монголии.

Кобдо, или Ховд, как его называют монголы-халха, носит еще одно наименование: Джаргалант, или Город Радости. Расположен он в межгорной котловине. Улицы обсажены деревьями, и везде установлены дорожные знаки. Через Кобдо протекает множество ручьев; кое-где через них переброшены мосты, но чаще приходится перебираться вброд. Это чудесный способ вымыть машину. Заметим, что легковые машины в Монголии очень комфортабельны. Наша, например, покрыта внутри персидскими ковриками, и в ней есть радиоприемник. Все строения в Кобдо одноэтажные. Заезжаем во двор одного из длинных одноэтажных зданий, и через несколько минут распаковываем чемоданы в благоустроенной гостинице. Стол уже сервирован, по радио передается концерт. На ужин подают мясной суп с овощами, жаркое с картофелем, простоквашу, чай, сливочное масло, хлеб. За едой обсуждаем программу. Мы собираемся провести здесь несколько дней, чтобы познакомиться с местными этнографическими группами и диалектами. После ужина идем в баню, находящуюся в здании школы. Сидячие жестяные ванны наполняются горячей водой из стенного крана. Вода нагревается в находящейся снаружи печи.

На следующее утро встречаемся с местными руководителями. Они рассказывают нам, что современный Кобдо построен около 1735 года на месте древнего города. Кобдоский аймак подразделяется на 12 сомонов и 82 бага; его население достигает 43 тысяч человек. В Кобдоском аймаке насчитывается 43 тысячи верблюдов, 99 тысяч лошадей, 82 тысячи голов крупного рогатого скота и яков, 830 тысяч овец и 338 тысяч коз. В 1957 году одну треть населения составляли члены сельхозкооперативов. Поля занимают здесь 6 тысяч гектаров; выращивают ячмень, рожь, картофель, капусту, репу, тыкву, дыни, арбузы, огурцы, кукурузу, земляной орех, коноплю и яблоки. Недавно начались опыты по культивированию винограда. В Кобдо есть маслобойня, сахарный и винокуренный заводы, хлебопекарня, швейная кооперативная мастерская и три кустарно-промысловые артели: одна занимается пошивом одежды, вторая выпускает утварь и обстановку для юрт, третья ведет строительство. В городе процветает торговля, так как он расположен сравнительно близко к Цаган-Нуру, одному из значительных центров советско-монгольской торговли.

Мы собрали сведения о расселении представителей различных этнических групп.

Этнографическая карта Кобдоокого аймака очень пестра. Олеты (Эрдень-Бурэнский район), мингаты (Мянгат), торгоуты (Булган, Манхан), дзахачины (Буянт, Дзэрэг, Мунх-Хайрхан), урянхайцы (Манхан, Дзэрэг), дербеты (Дэргэн), хотоны (Мянгат, Дэргэн) говорят на диалектах ойратского языка. Ойраты, которых называют также калмыками, родственны калмыкам далеких приволжских степей, но представители этой народности встречаются и в Китае. Монгольская группа ойратов входит в западную семью монгольских языков. Во времена Чингис-хана в Западной Монголии жил Восьмиплеменный народ — мощный племенной союз найманов, а после краха Монгольской империи здесь образовалось Ойратское ханство. Именно на ойратских землях и началось знаменитое антиманьчжурское восстание 1754–1758 годов под предводительством Амурсаны. Ойраты — единственное монгольское племя, у которого была своя особая письменность. Всем этим местные жители очень гордятся. Из проживающих здесь тюркоязычных групп самые крупные — казахи, чанту-узбеки и сартулы. В Кобдоском аймаке проживает значительная группа китайцев.

В местном музее знакомимся с хорошо организованной выставкой, показывающей природные богатства аймака. Кёхалми обнаруживает чрезвычайно интересный материал в отделе древностей, а мы с Карой роемся в книгах. Находим полное собрание буддийских священных канонических книг тибетского Ганджура. Нам удается установить, что изданы они были в самой Монголии и не так уж давно. Не успеваем закончить просмотр, как нас приглашают в школу. Это одна из самых старых школ в Монголии, основанная еще в 1924 году. В 1936 году она превратилась в семилетку, а в 1946 — в десятилетку. В настоящее время в ней работают 32 учителя и обучается около тысячи детей. Директор встречает нас очень приветливо. От него мы узнаем, что в Кодбо есть еще ветеринарная, зоотехническая и механическая школы. В 1957 году должен открыться сельскохозяйственный техникум.

Присутствуем на уроке монгольского языка. За партами сидят, сосредоточенно слушая преподавателя, монгольские девочки и мальчики; на стенах развешаны различные таблицы. Класс занимается грамматическим разбором текста.