Оккультные силы СССР - Колпакиди Александр Иванович - Страница 27

«Общность интересов по изучению трудных и малодоступных для понимания широких масс областей человеческого духа» сблизила Николая Рериха с Константином Рябининым, талантливым психиатром, занимавшимся терапией эпилепсии (Рерих встречался с ним в связи с болезнью жены), и вскоре доктор также начал продвижение по ступеням масонской иерархии.

В начале XX века мартинистские ложи в Петербурге находились под сильным влиянием восточных религий, в частности буддизма. Точнее, следовало бы говорить о некоем суррогате, состоящем из кусков различных восточных учений, вплоть до зороастризма.

Еще весной 1923 года Л ей см ер-Шварц, Рикс и Отто уволились из органов ОГПУ. Причины на то у них были разные, и вполне житейские. Рикс переходил на другую работу в Наркомат финансов, на должность руководителя сектора валюты и внешней торговли. Отто совсем разболелся и решил, что пост управляющего делами Русского музея будет для него теперь более кстати. А Лейсмер-Шварц перешел в Союзфото, где устроился фотокорреспондентом. На самом деле все их увольнения были лишь прикрытием. Эти «три мушкетера» стали секретными сотрудниками органов и, в соответствии с программой большой операции, внедрились в мартинистскую ложу, возглавляемую крупным оккультистом и специалистом в области мистики, бывшим преподавателем французского языка в Пажеском корпусе, председателем графологического общества Генрихом Оттоновичем Мёбесом. Он получил посвящение в тайны древней науки лично от Папюса — президента ордена мартинистов. Мёбес слыл самым авторитетным духовидцем в Петрограде. ОГПУ, впрочем, более интересовали его заграничные связи.

Систематические оккультные исследования советских спецслужб начались несколько позднее — в середине 20-х годов. Санкцию на их проведение дал Яков Агранов, а непосредственное курирование осуществлял Глеб Иванович Бокий. Человек поистине уникальной судьбы, представитель «старой гвардии» ВКП(б), чекист, чью неподкупность признавали даже враги Советской власти, он одновременно был выдающимся криптографом и признанным экспертом ВЧК по масонским и оккультным организациям. Закончил свою жизнь Бокий в 1937 году, расстрелянный по обвинению в членстве в масонской ложе «Единое трудовое братство».

Отметим одну любопытную деталь. С юных лет Глеб Бокий увлекался всякого рода тайными восточными учениями, переняв эту страсть от старшего брата. Не оставил он своих оккультных занятий и сделавшись профессиональным революционером. Его наставником в области мистических поисков стал Павел Васильевич Мокиевский, врач, теософ и гипнотизер. Известный столичной публике в качестве заведующего отделом философии научно-публицистического журнала «Русское богатство», он занимал видное место в уже упоминавшейся ложе петербургских розенкрейцеров. С 90-х годов у Мокиевского лечились многие известные русские писатели. Особой популярностью пользовался Павел Васильевич в среде революционного студенчества: он часто оказывал помощь тем, кто скрывался от царской охранки. В 1906 году полиция в очередной раз арестовала студента Горного института Глеба Бокия, создавшего под прикрытием бесплатной столовой для учащихся института большевистскую явку. Мокиевский внес за него залог в 3 тысячи рублей, после чего молодого революционера выпустили на свободу.

Мокиевский настолько привязался к Бокию, что в 1909 году ввел его в ложу. Но это была одна из низких степеней посвящения, и многих мартинистов Глеб, конечно, не знал. Павел Васильевич тем не менее сообщил ему о принадлежности к их ложе художника Рериха. Кроме того, он старался помочь студенту достигнуть высших степеней и всячески рекомендовал его в узком кругу. Он рассказал о молодом таланте Рериху и Барченко. Однако Глеба Бокия больше привлекала революционная деятельность…

После Октябрьской революции Бокий активно работал в органах ЧК, занимал ответственные посты: в разное время он был шефом питерского ЧК; возглавлял особые отделы Восточного и Туркестанского фронтов; состоял членом Туркко-миссии ВЦИК и СНК РСФСР и полномочным представителем ВЧК.

В двадцать первом году Бокию поручили новую работу. Современное государство не может существовать без налаженной криптографической службы. После революции и гражданской войны Советской России необходимо было срочно воссоздавать соответствующие структуры. И вот 5 мая 1921 года постановлением Малого Совнаркома такую службу организовали — в виде специального отдела при ВЧК. Начальником новой структуры и одновременно членом коллегии ВЧК был назначен Г. И. Бокий.

В течение 20 — 30-х годов органы государственной безопасности неоднократно реорганизовывались, меняли свою структуру и название. Соответственно менялось и название отдела:

с 5 мая 1921 года по 6 февраля 1922 года — 8-й спецотдел при ВЧК;

с 6 февраля 1922 года по 2 ноября 1923 года — спецотдел при ГПУ;

со 2 ноября 1923 года по 10 июля 1934 года — спецотдел при ОГПУ;

с 10 июля 1934 года по 25 декабря 1936 года — спецотдел при ГУГБ НКВД СССР;

с 25 декабря 1936 года по 9 июня 1938 года — 9-й отдел при ГУГБ НКВД СССР.

Служба Бокия считалась одной из самых секретных структур при ОГПУ — НКВД. Существенный предлог «при», добавляемый к названию Спецотдела, как бы утяжелял его статус, свидетельствовал об автономии. Это выражалось в том, что отдел Бокия сообщал информацию непосредственно в Политбюро, ЦК и правительство, минуя руководство своего ведомства. По сути, Спецотдел был подразд елением ЦК ВКП(б). Как вспоминал перебежчик Георгий Агабеков, «он подчиняется непосредственно Центральному Комитету партии».

Размещался отдел не только на Малой Лубянке, но и в здании на Кузнецком мосту, дом 21, в помещении Народного комиссариата иностранных дел, где занимал два верхних этажа. Главными, а точнее, официальными его функциями являлись масштабная радио— и радиотехническая разведка, дешифровка телеграмм, разработка шифров, радиоперехват, пеленгация и выявление вражеских шпионских передатчиков на территории СССР. Пеленгаторная сеть камуфлировалась на крышах многих государственных учреждений, и таким образом осуществлялось слежение за радиоэфиром Москвы. В сфере внимания Спецотдела находились передатчики не только автономные, но и те, что стояли в посольствах и иностранных миссиях. В них монтировалась подслушивающая аппаратура и отслеживались телефонные разговоры. Отделу непосредственно подчинялись и все шифроотделы посольств и представительств СССР за рубежом. Общая численность сотрудников составляла 100 человек. В их число входили начальники отделений, их помощники, секретари, инспекторы и машинистки.

В начале 20-х годов отдел включал шесть, а позднее семь отделений. Однако собственно криптографические задачи решали только три из них: 2-е, 3-е и 4-е. Так, сотрудники 2-го отделения спецотдела занимались теоретической разработкой вопросов криптографии, выработкой шифров и кодов для ВЧК (ГПУ — ОГПУ — НКВД) и всех других учреждений страны (включая МИД, военное ведомство и др.). В первые годы работы отделение состояло из семи человек, начальником его являлся Ф. Г. Тихомиров.

Перед 3-м отделением стояла задача «ведения шифрработы и руководства этой работой в ВЧК» (ГПУ — ОГПУ — НКВД). Состояло оно вначале всего из трех человек. Руководил отделением старый большевик, бывший латышский стрелок Ф. И. Эйхманс [Эйхманс Федор Иванович родился в 1895 году в селе Вец-Юдуп Гель-фингенского уезда Курляндской губернии в семье кулака. Имел среднее образование, окончил Политшколу второй ступени. Член Коммунистической партии с 1918 года, одновременно начал работать в органах ВЧК-ОГПУ. Зам. начальника 9-го отдела ГУГБ НКВД. Арестован 22 июля 1937 года. Расстрелян 3 сентября 1938 года], одновременно являвшийся заместителем начальника спецотдела. Эйхманс организовывал шифросвязь с заграничными представительствами СССР, направлял, координировал их работу.

Сотрудники 4-го отделения Спецотдела занимались режимом секретности и охраной государственной тайны, выезжали в наркоматы и государственные учреждения, проверяли кабинеты высокопоставленных советских чиновников на звуконепроницаемость, с помощью несложных звуковых тестов выявляли возможные пути утечки сведений, следили за хранением секретной информации в канцеляриях и проводили инструктаж среди персонала. Особое внимание в 4-м отделении обращали на сигнализацию, надежность сейфов различных учреждений и порядок уничтожения использованных документов.