Сны и желания - Грин Эбби - Страница 6

– Бога ради, не считай меня круглым дураком. Может, других тебе и удалось обмануть своим соблазнительно невинным личиком, но после того, что я только что видел, я знаю, что ты насквозь испорченная. Как и вся ваша семейка.

Энджел в порыве гнева попыталась было вскочить. Несправедливо полагать, что она такая же, как ее отец, но не успела она и слова вымолвить, как Лео толкнул ее обратно в кресло. Энджел почувствовала себя слабой и беспомощной, как тряпичная кукла, ее всю трясло.

Энджел стиснула кулаки и почувствовала прилив сил, который пришел вместе с гневом.

– Вы все неправильно поняли. Я здесь не для того, чтобы что-то украсть. Если хотите знать…

Лео рубанул рукой по воздуху, заставляя ее замолчать. Энджел резко захлопнула рот. Как бы ни презирала она отца, в этот момент до нее дошло, насколько бесполезно перекладывать вину на него. Лео Парнассис просто рассмеется ей в лицо. Она же была буквально поймана за руку на месте преступления, и ей некого винить, кроме самой себя.

Энджел наблюдала, как он ходит взад-вперед, уперев руки в бока. Пальцы у него были тонкие и длинные, тыльную сторону ладоней усеивали мелкие черные волоски. Вдруг ей вспомнился тот день у бассейна, и в низу живота стало жарко. В момент слепой паники, чувствуя себя крайне уязвимой, Энджел снова вскочила и спряталась за высокой спинкой кресла. Как будто это могло ее спасти!

Лео остановился и повернулся к ней лицом, окинув холодным взглядом.

Энджел хрипло спросила:

– Что… что вы собираетесь делать? Вызовете полицию?

Он оставил без внимания ее вопрос, подошел к встроенному в стену бару, плеснул себе виски и выпил одним глотком.

Затем снова вперил в нее взгляд, и Энджел заметила, как что-то полыхнуло в черных глубинах глаз, сделав их почти золотыми.

– Это твой отец послал тебя сюда сегодня? На разведку? Или это была твоя инициатива?

Руки Энджел стиснули спинку кресла, она чувствовала, что хвост, в который она стянула волосы, распадается.

– Я уже говорила вам. В тот вечер я понятия не имела, куда мы едем. Они не сказали, куда везут нас, из соображений безопасности.

Он громко рассмеялся:

– И когда вы с твоим папашей узнали, что Георгиоса нет, то решили воспользоваться благоприятной возможностью. Единственное, чего вы не учли, – это мое возвращение.

– В прессе ничего не было.

Лео насупился, и Энджел совсем пала духом. Теперь все выглядело еще хуже. Не могла же она ему признаться, что все это время она, как сумасшедшая, просматривала газеты, чтобы узнать о его передвижениях.

– Я приехал на неделю раньше, надеясь кое-кого удивить. Мы прекрасно сознаем, что в настоящий момент, когда мы находимся в процессе передачи власти, люди могут счесть нас легкой добычей.

До Энджел дошло, и ей сделалось плохо.

– Вы видели, как я вошла. Охранник предупредил вас…

Лео махнул рукой куда-то вправо от Энджел, и она увидела небольшую комнату, из которой он появился. Целую стену в ней занимали экраны с черно-белыми картинками на них. Камеры слежения. Одна из них была направлена прямо на главные ворота. Он наблюдал за каждым ее шагом. Ей стало плохо, когда она вспомнила, как кралась по дому. Ее наивность просто смешна. Разумеется, Энджел бы никогда даже не приблизилась к этому дому, если бы знала, что Лео здесь. Энджел взглянула на него.

– Твоя наглость воистину поразительна. В тебе явно живет уверенность, порожденная твоим положением в обществе, даже если этого положения у тебя больше нет, – сказал Леонидас.

В иной ситуации Энджел могла бы рассмеяться. Может, Тито раньше и был богат, но он всегда вел себя как деспот. Он контролировал каждый их шаг и держал в ежовых рукавицах. Не нахальство и дерзость привели ее к этим воротам, а страх и желание исправить зло.

– Я пришла не за тем, чтобы что-то украсть, клянусь.

Лео махнул в сторону завещания, лежащего на столе, и не обратил ни малейшего внимания на ее утверждение.

– Что ты надеялась из него выудить? – Он резко рассмеялся. – Глупый вопрос. Наверняка твой отец надеялся использовать содержащиеся там сведения, чтобы подложить мне какую-нибудь свинью. Или, может, ты собиралась воспользоваться информацией, чтобы охмурить меня? Хотела попытаться выжать еще что-нибудь? Воспользоваться нашим с тобой поцелуем?

Лицо Энджел жарко вспыхнуло, когда она подумала о том поцелуе. А потом вспомнила отцовские слова, его злорадство. Слишком поздно она заметила жесткость в глазах Лео. Он неправильно истолковал ее виноватый вид. Это лишний раз доказало ей, что оправдываться бесполезно. Лео Парнассис скорее поверит в Санта-Клауса, чем в ее невиновность.

Энджел стала осторожно обходить кресло.

– Послушайте. Завещание у вас. Я прошу прощения, что вторглась на запретную территорию. Обещаю, что если отпустите меня, то больше никогда не увидите и не услышите обо мне. – Энджел оставила без внимания то, как ее сердце сжалось при этих словах.

Лео поставил стакан на стол. Энджел настороженно следила за каждым его движением. В глубине его глаз опять замерцало золото, снова напомнив ей о том поцелуе. Взгляд Лео дерзко скользил по ее телу. Сердце Энджел колотилось как безумное, кожа горела. В слепой панике, ужаснувшись своей реакции, она сделала еще несколько шагов. В конце концов, не было ведь никакого проникновения со взломом, ее впустили. Но когда Энджел уже собиралась пройти мимо Лео, он схватил ее за руку и развернул так резко, что она потеряла равновесие и повалилась на него.

В одну секунду он распустил ее волосы, и они рассыпались по плечам. Ладонь удерживала голову, приподнимая ее лицо. Другая рука железным обручем обвилась вокруг талии. Энджел боялась пошевелиться или вздохнуть.

– А знаешь, ты ведь на самом деле оказала мне любезность, Кассианидис. Ты избавила меня от лишних хлопот. Я собирался припереть тебя к стенке и получить ответ, зачем ты явилась сюда в тот вечер. Не думала же ты, что тебе это сойдет с рук, а?

Это был риторический вопрос. Энджел ничего не ответила, слишком напуганная ощущениями предательской реакции собственного тела.

– Еще мне хотелось понять, не был ли я слишком категоричен в своей первоначальной оценке относительно того, почему ты работала официанткой на нашей вечеринке. В конце концов, то, что ты – дочь Тито, не значит, что ты такая же испорченная.

Энджел не верила своим ушам. Она увидела проблеск надежды и закивала. Открыла рот, но он не дал ей возможности заговорить. Голос его стал жестче и резче:

– Но твой сегодняшний поступок полностью тебя изобличает. Как только ты увидела возможность, сразу же вернулась, и в этот раз чтобы украсть что-нибудь по-настоящему ценное, что может быть использовано в попытке навредить моей семье. В завещании содержатся сведения и о моей собственности, поэтому ты совершила преступление не только против моего отца, но и против меня.

Энджел похолодела. Все гораздо хуже, чем она думала.

Лео продолжал:

– Как наивно с твоей стороны было думать, что тебе удастся провернуть такое. Ты правда решила, что, если бы меня здесь не было, ты легко попала бы на виллу?

Энджел попыталась отодвинуться, но его пальцы крепче стиснули волосы. Она поморщилась, хотя на самом деле ей не было больно.

Лео издевательски улыбнулся:

– Ты не можешь быть настолько наивной, что бы думать, что так легко отделаешься, а, Кассианидис?

Холодок страха пробежал по позвоночнику.

– Что вы хотите сказать?

– Есть еще одна причина, по которой я собирался встретиться с тобой.

Она поежилась:

– Еще одна?

Лео кивнул, его лицо было теперь так близко, что, казалось, она тонет в темно-золотых глубинах его глаз. Ее руки лежали у него на груди. Она чувствовала, как под ними ровно бьется его сердце, и ей захотелось подвигать бедрами, но она заставила себя стоять неподвижно.

– Из-за тебя я потерял сон, – произнес Лео. – Я пытался отрицать это, не обращать внимания. Но желание не унять. Я не привык отказывать себе. И как бы я ни презирал себя… я хочу тебя, Энджел.