Третье откровение - Макинерни Ральф - Страница 36

Остальные держались поодаль, не вмешиваясь в обряд, но как только он закончился, все ворвались в номер. Лора схватила запястье Брендана, пытаясь найти пульс. Отпустив руку, она ощупала шею. Джон не отрываясь смотрел на сестру. Их взгляды встретились — Лора покачала головой. Затем она обернулась.

— Рей, позвони охране у ворот. Скажи, чтобы с территории никого не выпускали. Я вызову полицию.

— Нет! — воскликнул Ханнан. — Никакой полиции!

И начались споры. Игнатий Ханнан, подчиняясь невероятно эгоистическим мотивам, хотел просто замять произошедшее с Бренданом: убийство на территории комплекса «Эмпедокл» — это проблемы с бизнесом, проблемы со средствами массовой информации. Лора отвела босса в сторону. Джон не сомневался, что компьютерный гений подчинится.

Сестра восхитила его хладнокровием и практическим подходом. Кому еще пришла в голову мысль, что тот, кто совершил это чудовищное злодеяние, сейчас как раз спасается бегством, спешит убраться подальше от места преступления? Но тут позвонил охранник и сообщил, что до распоряжения Лоры никто посторонний не покидал территорию.

— Где Винсент Трэгер?

Этот вопрос неоднократно поднимался в следующие полчаса, после того как Джон накрыл тело Брендана простыней и все вернулись в административный корпус.

— А кто такой этот Винсент Трэгер? — наконец спросил Нат Ханнан.

Первым ответил Джон: Трэгер приезжал в Рим, расследуя кое-какие неприятные события в Ватикане. Он обсуждал их с Бренданом.

— Какие неприятные события?

— А это имеет значение?

— Трэгер служит в ЦРУ, — сказала Зельда. — По крайней мере, служил.

— Черт возьми, откуда вы знаете? — воскликнул Ханнан.

— Мой муж, первый муж, работал в ЦРУ. Они с Трэгером были коллегами. И друзьями.

Во время разговора Габриэль Фауст вышел на улицу покурить, и Джон присоединился к нему. Мужчины молча разглядывали ухоженные газоны, подстриженные кусты, деревья. Вспомнив, как они с Бренданом курили в баре в полуподвальном этаже дома Святой Марфы, Джон тяжело вздохнул. Он беспомощно посмотрел на Фауста, и у него навернулись слезы.

— Брендан был моим другом, — объяснил Джон. — Наверное, лучшим другом.

— Не думаю, что он мучился перед смертью, — сказал Фауст. — Простите, я сказал глупость.

Непродолжительная пауза.

— Отец Кроу прекрасно разбирался в искусстве Возрождения, — наконец сказал Габриэль.

— Он прекрасно разбирался во всем.

Сохраняет ли разум после смерти все те знания, что кропотливо собирал долгие годы? Брендан любил обсуждать этот вопрос. Джона потрясла гибель священника, потрясла сильнее, чем кончина отца, сильнее, чем осознание, что матери осталось жить совсем недолго. Брендан погиб в расцвете сил. Очень вероятно, он стал бы новым префектом Ватиканской библиотеки. Вдруг все это потеряло смысл, превратилось в пустые мелочи. Джону не давала покоя мысль о том, что все те слова, которые он прекрасно знал и мог цитировать наизусть, теперь приобрели совершенно новое значение. «Ибо не имеем здесь постоянного града». Как просто это сказать и жить дальше так, словно обязательно наступит завтрашний день. Почему он сразу не связал убийство Брендана с насильственной, по словам друга, смертью государственного секретаря и кардинала Магуайра? Джон поверил не сразу — Брендан обладал очень своеобразным чувством юмора. Но вскоре серьезность его слов стала очевидна. Разумеется, Брендан считал, что Джон наивен, доверчив и все еще оглушен радостью работы в Ватикане. Все верно. Джон не тешил себя мыслью об искушенности в делах житейских и церковных; известие о кровавых убийствах выбило его из колеи. И если бы он был подозрителен, разве не продолжал бы сомневаться в словах Брендана? Джон молил Бога о том, чтобы никогда не пресытиться привилегией работать в непосредственной близости к понтифику.

— А Винсент Трэгер тоже ваш друг? — спросил Габриэль Фауст.

— Я его почти не знаю.

— Он друг Кроу?

— Скажем так — знакомый.

Когда стало ясно, что Трэгера нигде нет, его исчезновение оказалось в центре внимания. Перселл, следователь полиции, недоумевал, зачем Трэгер заявился в «Эмпедокл», если, как сказал отец Берк, он был здесь чужим человеком.

— Вы познакомились в Риме? — спросил Перселл таким тоном, словно речь шла об обратной стороне Луны.

— Нас познакомил Брендан — отец Кроу.

— Как он его представил?

Джон оказался в затруднительном положении. Он знал, что Трэгер имел какое-то отношение к расследованию убийств в Ватикане, убийств, о которых широкая общественность не подозревала. Определенно, он не имел права раскрывать правду, особенно если учесть, что поделился секретом с ним Брендан. И вот теперь Зельда Фауст заявила, что Трэгер работал в ЦРУ. А что, если его подослали с заданием устранить Брендана? Боже милосердный, неужели мир действительно так жесток?

— Вам лучше переговорить с миссис Фауст, — ответил Берк следователю.

— Я переговорю со всеми.

Позднее Лора отвела брата в сторону.

— Естественно, полиция забрала труп в морг.

Джон кивнул. Он видел, как фургон с бренными останками его друга проехал по дороге к воротам.

— Что будем делать, когда тело вернут? — спросила Лора.

Джон понял, что сестра предоставила решать этот вопрос ему. Отвезти обратно в Рим? Брендан провел там почти всю жизнь. Но как ничтожен простой священник среди многочисленного духовенства Ватикана, даже если этот священник — правая рука префекта Ватиканской библиотеки и исполняет его обязанности.

— Отправим отца Кроу в Ирландию, — наконец сказал Джон.

— Конечно. Ты уже связался с родными?

— Я все сделаю.

Надо будет найти епископа Брендана в графстве Клэр. Но как, во имя всего святого, объяснить тому гибель одного из его священников, причем того, кого он едва знал?

Ясно было одно: Джон больше не мог оставаться в здании, где так жестоко убили Брендана.

IV

«Он наставил меня на путь истинный»

Хизер как могла описала Перселлу картину, которую они с Трэгером застали в гостевом доме комплекса «Эмпедокл». Едва закрыв глаза, она видела место преступления, в деталях запечатлевшееся в памяти. Она словно пересказывала дурной сон.

— Зачем вы пошли в номер Кроу? — спросил Перселл. Его карандаш застыл над блокнотом, готовый приняться за работу, как только прозвучит ответ.

— Проводить мистера Трэгера.

— Он вас попросил?

— Отец Кроу отправился к себе, пообещав скоро вернуться, и то, что его долго не было, обеспокоило Трэгера.

— Почему?

— Он не сказал.

Хизер все это не нравилось. Она чувствовала, что Перселл пытается по-своему интерпретировать ее слова, быть может увидев в них правду. Трэгера встревожило затянувшееся отсутствие отца Кроу, из чего следовало, что он, вероятно, подозревал об опасности. И то обстоятельство, что Трэгер сбежал, и его невозможно было допросить, выводило Перселла из себя.

— Вы пришли вместе?

— В гостевой дом? Да.

— И Трэгер первым проник в номер Кроу? — допытывался следователь.

— Да.

— Как долго он там пробыл один?

— Я стояла рядом.

— Значит, вы тоже вошли в номер?

Остановившись на пороге, Хизер видела в глубине гостиной открытую дверь в спальню, а за ней распростертое на кровати тело, кровь. Зрелище притягивало ее взгляд, словно магнит.

— И что вы сделали?

Хизер посмотрела на Перселла. Ей не хотелось становиться объектом насмешек.

— Я перекрестила убитого, — тихо промолвила она.

Разумеется, полицейский полагал, что она до сих пор не оправилась от потрясения, однако шок прошел вскоре после того, как она принесла ужасное известие остальным и те бросились в гостевой дом. Чета Фаустов осталась, перешептываясь между собой, а Хизер вышла на улицу. Если бы Перселл спросил, когда она в последний раз видела Трэгера, она бы ответила, что отдала этому человеку ключи от своей машины. Но Перселл не спросил, предположив, что в последний раз она видела Трэгера в номере Кроу.