Когда прольется кровь - Колодзейчак Томаш - Страница 21

Черные Болота раскинулись к востоку от Пассенских Гор.

Северные края.

Говорили, что теми землями управляет другая магия, законы, чуждые власти Круга. В древние времена сила Круга загнала их в мрачные закутки, такие, как этот. И они держались, уснувшие, скованные, никогда не выходящие наружу, но здесь, у себя, страшные и загадочные. Никто никогда не заходил в сердце болот, только травники, ворожеи и бродяги порой появлялись в их пределах.

Здесь можно было встретить ящеров величиной с собак, бескрылых птиц с клювами-тверже камня, змей длиной по сто стоп и толщиной в человека. Но это еще можно было понять — ведь в дальних краях тоже вроде бы жили существа, отличающиеся от тех, что заселяют Лесистые Горы. Хороший охотник там любого, даже самого удивительного зверя может победить или хотя бы сразиться с ним.

Но здесь запросто можно встретить существ в сотни раз более страшных: пальчников, овладевающих человеческими руками, зимниц, которые кормятся человеческим теплом, выжигающих глаза гластников, миражерий, принимающих самые удивительные формы. И других, совсем не известных, таких, которых ни один человек не видел, а уж если увидел, то не возвращался живым, чтобы рассказать о встреченном.

На трясины иногда забирались некоторые ворожеи и знахари. Побывал здесь и бан сразу после того, как взял власть в свои руки. Бросил в болото три кремневых топора, показав всем, что принимает их во владение вместе со всеми Лесистыми Горами, а потом быстро вернулся в Горчем.

Дорон никогда не приближался к трясинам. Это было опасно, а он обещал избегать опасных мест. Однако сейчас он отказался от тех клятв. Он чувствовал мощь, нагнетаемую в его тело деревьями, знал, что у него хватит сил, и, опасаясь болот, в то же время понимал, что может пойти против них.

Тем более что ему действительно необходим был помощник. Он придумал, как убить бана собственными руками, не нарушая предсказания Деревьев. Однако все может сложиться так, что этот элементарно простой план «не пойдет». Тогда надо будет воспользоваться другим способом, но для этого необходим помощник. Какой-то внутренний голос нашептывал ему, что лучше всего подойдет этот паренек. Дорон оставил его лежать без сознания в своем укрытии и уже второй день шел к болотам.

Стучат, стучат колотушки, перестукиваются тонкие досочки, верещат вращающиеся мельнички, гудят глиняные барабаны. Краски пляшут в их ритме и вне его, окружают со всех сторон, подгоняют. Из путаницы расцветок возникает изображение.

Три серых менгира, гранитные блоки, вонзившиеся в землю, рядом — камни поменьше, окружающие Круг Лесистых Гор — Круг Мха. Вокруг лес. В центре круга женщина. Высокая, смуглокожая, с узкими блестящими глазами, черными волосами, ниспадающими на плечи. На лбу татуировка, знак Небесных Уст, на щеках черные знаки власти. Свободное платье покрывает ее тело, с шеи на грудь свисает ожерелье. Каждый камушек из других Кругов. Женщина опускается на колени, целует Землю Родительницу.

Магвер видит все четко и, хоть не может знать имени женщины, знает, кто она такая. Когда возникла картинка, исчезла боль и Магвер забыл, кто он и что с ним происходит, забыл обо всем. Изображение заполнило его зрение, слух, обоняние, всю голову, все тело. Женщина снова поднялась, раскинула руки, тень упала на мох и связала воедино ее тело, землю и менгиры. Она замерла и стояла, подобная камням, земля под ее ногами задрожала. В этот момент она впитала в себя все — землю и деревья, людей и животных, и даже воду, все Лесистые Горы были ею и в ней. Магвер видел Матерь Лесистых Гор.

Возбужденный магией оборотника разум проникал сквозь столетия, в глубь времен, от которых осталась только песнь, обратившаяся в сказку. Картины перемешивались, накладывались одна на другую, исчезали, в голове, не переставая, гудел сумасшедший ритм, задаваемый сотнями невидимых инструментов. Вот город с птичьего полета — ровные ряды улиц, гудение человеческого муравейника, запах дыма. Но это не Дабора. В склоне скалы зияют черные отверстия, охраняемые воинами. Мало кто может войти в пещеры, большинство углубившихся в провалы Стеклянной Горы никогда больше не увидят дневного света. Магвер догадывается — это Увегна и подземелья, в которых живут Мастера Стекла. Там создаются все те чудеса, которые можно увидеть на рынках Даборы.

Он словно бы вполз внутрь. Дневной свет погас за первым же поворотом, остался только зыбкий отблеск факелов. Но тут же другое пламя начинает рассеивать тьму. Горячая ярь Горы дает людям свой свет. Каменные чаны, заполненные жидким стеклом. Полуобнаженные потные мужчины с задубевшей от жара кожей дуют в деревянные трубы, формуя сосуды и украшения. Магвер склоняется над раскаленной каменной чашей, из которой вытекает сияющее тысячами отблесков стекло. Жара. И тьма.

И снова колотушки, и снова барабаны, а на их бой накладывается звук боевых рогов. Вышагивают ровные ряды бойцов, полощутся штандарты, блестят на солнце кремневые острия пик. Это армия Лесистых Гор, свободной страны. Это воины, рожденные в Кругу Мха — земля дает их телам свое биение и одаряет своей милостью.

Армия направляется к границе Лесистых Гор. Там, на подмокшей болотистой земле, не принадлежащей ни Кругу Мха, ни Внешнему Кругу, будет проходить последний бой. Но уже раньше пролилось много крови. Вооруженные отряды не раз случайно заходили в глубь владений противника. Мало кто из смельчаков возвращался после таких вылазок, ведь сражаясь на чужой земле, они были слабее ее защитников. Проникающий в страну врага должен ударить неожиданно и тут же выбраться вон, потому что в обычном бою у него нет шансов на победу. Многие десятилетия продолжалась полупартизанская война, наконец две армии встали лицом к лицу, чтобы на ничейной земле провести окончательный бой.

Поют, поют роги. Изображение плывет, переливается, становится лишь отражением в воде. Вода? А может, это разогретое, вздымающееся пузырями стекло в чане, порождающее видение ушедших и страшных времен?

Колонны воинов идут через лес. Идут утоптанным трактом; в тумане, наплывающем с болот; в шуме деревьев, заранее оплакивающих тех, кому предназначено пасть; в внезапном шевелении болотных жителей, существ, жаждущих горячей крови и столь же горячей человеческой жизни. О да, Черная Роза многих уколет своим шипом. И все это охвачено красноватым отсветом, обволакивающим людей и деревья, выписывающим вокруг солнца туманные обводы. Или это блеск горящего стекла? Или кровь?

А потом вой ветра, сумасшедший вихрь сорванных бурей листьев, крики птиц, тысячи глаз, уставившихся во тьму. Потом топот башмаков, хруст костей, каша раздавленных тел, спазм вырванных языков, боевой клич, ряды перекрещивающихся балок, пот, смывающий краски с лиц воинов. Болотный туман, заволакивающий поле брани.

Дым победы, поднимающийся от сигнальных костров, и скороходы, несущие весть о бое. Победа — на восток. Поражение — на запад.

Уже утихли крики, жуткий рев, вопли отчаяния и болезненный вой. Из тумана проявляется новое изображение.

Безлистные в середине лета деревья. И преждевременно постаревшие листья, бурым ковром покрывающие землю. Камни, мгновенно ставшие черными. Реки, скованные льдом, хоть солнце обжигает кожу.

Круг Мха. Камни и вырастающие между ними деревья тоже мертвы. Замерло биение сердца Земли Родительницы.

Вот она лежит, посреди святого места, мертвая женщина. Руки раскинуты, они опутаны ремнем, на прекрасном, хоть и немолодом лице застыла гримаса скорби. Не страх, не боль, не ненависть, а лишь скорбь, сожаление о том, что все же случилось такое, чего отвратить никто и никогда не сможет. Матерь Лесистых Гор, Хозяйка Круга Мха умерла. А в кругу уже стоят Шершни. С этой поры Городу Ос, а не Даборе будет служить Круг. А Земля Родительница насытится чужой кровью. По небу кружат три черные точки голубь, ласточка и сокол. Они жалобно кричат, а гвардейские лучники натягивают тетивы.