Порода героев - Колман Лорен - Страница 33

– Ты не только маг, но и ясновидящий? – улыбнулся Урза. Сейчас он выглядел как человек средних лет, и его лицо рассекали морщины, оставленные заботами нелегкой жизни. – Ты думаешь, что угадал, зачем я пришел?

Кивнув, Тимейн отошел к столу. Про себя он заметил, что общение с Урзой всегда было утомительным. Интересно, как Баррин терпит его столько веков?

– Хочешь уговорить меня и остальных снова работать на тебя? – предположил он. – Вернуть домой заблудших овец?

– Да, мне нужна твоя помощь – покачал головой Урза, подобрав свой жезл и уложив его на сгиб руки. – Но я никогда никого не принуждал к работе, которую человек не хочет – или, по крайней мере, не соглашается – вести. Вспомни, Тимейн, ты ведь никогда не говорил, что не согласен работать под руководством Гатхи. А пока ты не жаловался, я рад был воспользоваться твоей помощью.

На взгляд Тимейна, у молодого ученика под строгим надзором Гатхи просто не было возможности жаловаться.

– Ты хочешь сказать, что я свободен в выборе – соглашаться или отказать тебе?

Урза пожал плечами:

– Разумеется.

Тимейн был готов отказать наотрез, даже не выслушав предложения, – лишь бы поскорей избавиться от мироходца. Колония давно стала для него домом. Здесь находили приют те ученики, которых совесть заставила бросить работу в академии. Некоторые со временем возвращались, другие оставались насовсем. И, пока это было в силах Тимейна, он не допустит, чтобы Урза оказывал влияние на его подопечных.

– Что тебе нужно от меня? – снова спросил он. Урза кивнул, принимая предложение высказаться.

– Мне нужна подробная разработка методики, позволяющей оценивать наличие эмоциональной связи – эмпатии – с землями Доминарии, а также предрасположенность к… другим связям.

«С Фирексией», – уточнил про себя Тимейн. Он не сомневался, что Урза не произнес это слово только для того, чтобы не раздражать собеседника.

– Почему бы тебе самому не заняться этим? Урза развел руками:

– В этой области тебе нет равных. Твоя магия близка к природе, душа – твоя вотчина. Я же, несмотря на три тысячи лет учения, все еще по преимуществу технарь. Даже странствия между мирами не дадут того, чего не дано от природы. – Мироходец пожал плечами. – Могу тебя заверить, если хочешь, что твои разработки не будут использоваться для влияния на природу, однако работа над Породой в любом случае будет продолжаться. А чем совершеннее будут мои инструменты, тем меньше я совершу ошибок.

Вот это признание едва не поколебало решимость Тимейна. Воистину редкое зрелище – Урза, признающий, что ему случается ошибаться! Здравый смысл, однако, подсказывал, что мироходец вполне способен на любое самоуничижение, лишь бы добиться своего. Чем больше Тимейн общался с Урзой, тем больше он восхищался Баррином.

– Однако я склонен отказаться, – произнес Тимейн, сам удивляясь, что не отказал напрямик. Его ответ звучал приглашением собеседнику: убеди меня, найди новые доводы. Как видно, мысль, что его разработки могут облегчить участь подопытных образцов, достигла цели. – Я потратил слишком много сил, чтобы помочь Колонии обходиться своими силами и превратить ее в убежище от безумия, творящегося в академии.

– Я не собираюсь нарушать жизнь Колонии, – возразил Урза. – Мне бы в голову не пришло вмешиваться в твою изумительную работу. Моя просьба относится только к тебе\ Ты уже много помогал нам, Тимейн. Наверное, нам самим следовало бы додуматься до того, что сделал ты, – создать место, куда люди, уставшие от тяжелой работы, могли бы удалиться на время, чтобы дать отдых душе и разуму. Не говоря уже о том, как мы благодарны тебе за молчание. Ни Баррин, ни я не стали бы мешать тебе покинуть Толарию, а ведь оказавшись в широком мире, ты мог легко погубить всю работу над Породой, просто обнародовав наши цели и методы. То, что не испортили бы местные власти, довершили бы фирексийские агенты. – Не скрывая любопытства, он взглянул на Тимейна: – Почему ты не сделал этого, если тебе так не нравится наша деятельность?

Маг невольно поежился, выслушав подробную оценку своей жизни. Похоже, Урза лучше, чем он сам, разбирался в его скрытых побуждениях. В самом деле, он должен был понимать, что, оставаясь на Толарии, он так или иначе будет принимать участие в работе академии. Неужели все это время он только и ждал, пока кто-нибудь подскажет ему предлог вернуться назад?

– Я согласен, – тихо проговорил он. – Привлекать к этой работе никого не стану, но сам – сделаю. – Его передернуло. Опять те же кошмары… – Мне очень хотелось бы знать, Урза, что открыла бы моя методика в тебе самом. Ты никогда об этом не думал?

– Все время думаю, Тимейн. – Урза кивнул, задумчиво и немного печально. – Все время. – И, невесело улыбнувшись на прощание, мироходец исчез.

Тимейн выругался, злясь и на Урзу, и на себя. Он снова дал себя втянуть… Но, если его исследования помогут хоть немного уменьшить вред, наносимый людям Доминарии, разве не его долг сделать все возможное? Тимейн сидел за столом, откинувшись на мягкую спинку кресла и уставившись в потолок. Может, Урза и прав. Каждый раз, обращаясь к нему за помощью, Мироходец оставлял его в том же сомнении.

Но если Урза прав, значит, все эти годы самоизгнания были ошибкой?

Глава 15

Вызванный в тронный зал Твердыни Даввол с трудом душил в себе злость. Кроаг нарочно обращается с ним как со слугой! Тяжелые сапоги крошили пол под ногами. Наместник вымещал гнев на бесчувственных плитах текучего камня. Однако у входа в зал он надел на лицо бесстрастную маску.

– Ты желал видеть меня, Кроаг? – слова прозвучали подчеркнуто сухо.

Член Внутреннего Круга Фирексии словно вплавился в огромный металлический трон. Сидящий и седалище одинаково блестели черной смазкой и гранями стальных углов. На вид трон не казался уютным местом для отдыха – и все же Даввол давно мечтал взойти на него.

– Ты осматривал механизмы? – с лязгом и скрежетом проговорил Кроаг. – На втором участке?

Напрасно он об этом напомнил. То, что вызов заставил его прервать осмотр, только подогрело ярость наместника. Объем производства текучего камня на Ратхе рос с каждым днем, все дальше раздвигая энергетические границы мира.

– Да, – подавив злость, ответил он, – на прошлой неделе несколько опор получили повреждения. Плохо подогнаны турбинные диски.

Теперь винты, смазанные кровью феков, вращались легче. Судьба виновных в неполадке послужила хорошим примером оставшимся в живых. Давволу вдруг пришло в голову, что из члена Внутреннего Круга получилась бы отличная смазка – учитывая, как много масла текло в его жилах.

– Я готов выслушать твою просьбу, – продолжал он, выделив последнее слово.

В послании Кроага прозвучало другое: «требует».

Стальная лента скользнула по лицу фирексийца, оставив маслянистый след на серой коже губ. Однако голос звучал так явственно, словно исходил не из ротового отверстия, а от всего существа Кроага.

– Я хотел бы, чтобы ты произвел еще один перенос, – сказал фирексиец.

Даввол подождал, но продолжения не последовало. Он решительно скрестил руки на груди. Стоило рискнуть вызвать недовольство Кроага ради того, чтобы вытянуть из него побольше сведений.

– Зачем? – спросил он.

Обычно сдержанность фирексийца означала, что тот ступил на ненадежную почву – как в ту ночь, когда они вместе побывали в Бенале.

Член Внутреннего Круга помолчал, словно взвешивая, что и как сказать.

– Наши агенты в Аскарантоне сообщают о стычке с большим отрядом воинов. Некоторые из них проявляют ярко выраженное родство с Фирексией. Эти воины действуют не в собственных интересах, а в интересах соперников Аскарантона. На Доминарии таких воинов называют «наемники». В Фирексии их назвали бы чистильщиками. Я должен оценить уровень исходящей от них угрозы.

Кроаг признавал, что Даввол нужен ему не только как управляющий Ратхом. И даже не только для того, чтобы покончить с Мироходцем. Само по себе это признание дорогого стоило. А просьба оказалась не слишком сложной, решил Даввол.