Недотрога - Грин Эбби - Страница 23

— Ничего не изменилось, Алиса. Забудем это, хоть тут будем честны друг перед другом.

Она подняла на него помертвевшие глаза, и Данте отшатнулся. Алиса рассмеялась, и смех совсем не похож был на тот, к которому он привык.

— Ты не можешь поверить, что твой брат влюбился в девушку — милую, хорошую девушку, которая ждет теперь ребенка от него. С тобой гнусно обошлись, но, Данте, то была всего одна из женщин… И боюсь, как ни неудобно для тебя такое совпадение, но наши печальные истории очень похожи. Впрочем, то, что ты мне не веришь, меня уже не огорчает. Ты с самого начала мне не верил. Но в любом случае можешь ознакомиться с записями Северного лондонского приюта — увидишь там наши имена.

— Если это правда, почему ты не сказала мне раньше?

— А ты стал бы слушать? Правда в том, что, ничего не зная обо мне, ты ничего и не хотел знать. Тебе требовалось только тело в кровати.

Он хотел что-то сказать, но тут пронзительно зазвенел мобильный у него в кармане.

— Да…

Слушая быструю итальянскую речь, Алиса думала, как попасть на завтрашний самолет — улететь отсюда. После откровений Данте она лучше стала понимать его. Та женщина сумела забрать его сердце и разбить в куски, прежде чем у него появился шанс познать истинную любовь. Огромная усталость навалилась на Алису — ничего поделать уже нельзя.

— Алиса.

Повернувшись, она хотела попросить его оставить ее в покое, но осеклась.

— Что-то с Мелани, да?

Данте хотел взять ее за плечо, но она отпрянула. Он моргнул.

— Говори.

— Ее доставили в клинику, требуется срочное кесарево сечение.

Алиса схватилась за грудь.

— Беременность только семь с половиной месяцев!

Она покачнулась, и Данте обнял ее, все подозрения забылись перед лицом ее неприкрытого страдания. Он помог ей дойти до комнаты, собрать кое-что из вещей, и уже через час они вылетели в Англию.

Они добрались до больницы ранним утром. Алиса не стала ждать, пока ей откроют дверь, выскочив из машины, она бросилась внутрь здания. И нашла Мелани и Паоло в палате державшимися за руки. Они обменивались усталыми улыбками.

Разом ослабев, Алиса прислонилась к двери. Мелани вскинула на нее глаза.

— Лисси, ты стала тетей. Твою племянницу мы решили назвать Люси. Такая маленькая, но сильная.

Алиса крепко прижала Мелани к себе.

— Ох, Мел, никогда я так не волновалась…

— Мы не стали звонить, знали — вы с Данте уже едете.

Слезы хлынули у Алисы из глаз. Мелани стала другой, повзрослела… и Паоло тоже. За время ее отсутствия он превратился из юноши в мужчину.

Дверь заслонила тень. Данте. Алиса опустила голову. Сосредоточившись на болтовне Мелани, она заставила себя не замечать, что Паоло вышел из комнаты поговорить с братом.

Данте удивило незнакомое выражение на лице Паоло. Тот с независимым видом стоял перед ним, высокий, гордый и отстраненный, и впервые в жизни Данте пожалел, что сам всегда на правах старшего держал с братом дистанцию. С тех пор как пришлось защищать Пабло от козней Сони, Данте боялся того дня, когда и Паоло на кого-нибудь обратит внимание. Почему-то Данте казалось, что его долг защищать от беды несмышленого брата, но теперь…

— А ты ведь даже не знаешь, как мы познакомились с Мелани? — Паоло усмехнулся. — Нет, конечно. К твоему сведению, встретились мы не на работе. В твоем благотворительном фонде… представляешь? В прошлом году ты ездил в Южную Америку и попросил тебя подменить. Она там помогала, Данте. В свободное время. Знаешь, почему?

У Данте появилось неловкое предчувствие. Паоло, ничего не замечая, продолжал:

— Потому что Мелани тоже выросла в приюте. С Алисой. Мать их бросила, как и наша нас. Ты можешь не поверить…

— Паоло, подожди… Я верю. Верю тебе. Алиса мне сама рассказала. — А ей я не хотел верить…

Паоло внимательно взглянул на него, потом провел его по коридору дальше. За стеклом они увидели детскую палату. Паоло указал на малышку, лежащую ближе всех. Темные волосики, оливковая кожа. Она изгибалась и зевала, крохотные ручки сжимались-разжимались. На табличке имя: Люси Д'Акьюани. Имя их матери.

Паоло обернулся к нему:

— Данте, ты мой брат. Я понимаю твое беспокойство, но ты не должен всю жизнь меня защищать. Если действительно хочешь, чтобы я прошел тест на отцовство, я его пройду, но знай: это будет только ради тебя. Сам я даже смотреть на результаты не буду. Мне не нужно доказательств, что это мой ребенок. Я знаю, и я люблю Мелани. Мы поженимся. Независимо ни от чего.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Напряженной спиной Алиса уловила возвращение братьев. Быстрым взглядом она заметила потухшее лицо Данте, и ей стало холодно.

Данте подошел к постели, Алиса щекой чувствовала его дыхание.

— Мелани, примите мои поздравления по поводу рождения малышки. Желаю вам с Паоло всего наилучшего. И очень сожалею о доставленных мною неприятностях.

Алиса упорно смотрела на свои руки.

— Спасибо, мистер Д'Акьюани, — ответила Мелани. — Нет нужды вам извиняться. С нами все хорошо, мы с Паоло вместе, наша девочка здорова — больше ничего не имеет значения.

— Алиса, пойдем со мной.

Алиса покорно последовала за ним, решив, что Мелани и Паоло не стоит присутствовать при объяснении. Оно касается только их с Данте. Но, прежде чем покинуть больницу, она позволила себе еще постоять перед окном, за которым спала ее племянница. Данте поглядывал издалека, подходить ближе он опасался.

Когда на улице Данте открыл ей дверцу машины, Алиса встрепенулась. Он действительно считает, что она сейчас послушно прыгнет внутрь, как будто последних двадцати четырех часов не было?

— Я не еду с тобой.

Ее голос вторгся в его мысли.

— Что? Конечно же, едешь. Я сегодня должен быть в Риме. Садись, замерзнешь.

Холод для Англии не редкость.

— Нет, я не вернусь. Все, Данте. Это конец.

— Алиса, сядь. Мы можем обсудить, что тебя не устраивает, в машине.

Что ее не устраивает? Откуда тогда придется начать? Данте и в голову не приходит, что ее с самого начала не устраивало все.

Алиса упрямо помотала головой. Ему показалось, что он понял, паника сменилась облегчением.

— Если ты хочешь задержаться на несколько дней, ладно. Я потом пришлю самолет… — он хмыкнул, — или, если ты настаиваешь на экономии, можешь лететь эконом-классом.

— Нет! Ты не понимаешь. Я говорю, что вообще не вернусь — никогда! Я останусь здесь. Да, нам, видимо, придется иногда встречаться, на свадьбе или… или еще когда-нибудь… но это все, Данте.

— Ну нет. Решать буду я сам.

— Ты всегда норовишь все решить сам. Я не могу больше этого выносить.

Данте едва не поддался первобытному инстинкту схватить Алису и запихнуть в машину силком. Его остановило одно: она сказала, что этого не вынесет.

Он отступил назад к машине.

— Похоже, ты решила окончательно.

Алиса кивнула. Ей хотелось зарыдать. Данте оставался спокойным, невозмутимым. У него нет сердца. Он потерял его очень давно.

— Могу я куда-нибудь тебя подбросить?

— Нет. Просто уезжай, Данте.

Он сел на заднее сиденье. Дверца хлопнула, машина тронулась, оставив ее стоять на холодном ветру… и обдумывать преимущества падения в обморок в непосредственной близости от больницы.

По утрам было хуже всего. Просыпаясь, она тянулась к Данте и не находила ничего, кроме холодной пустоты. И вспоминала. Стонала от острой боли, сворачиваясь в комок. И снова начинала вспоминать подробности последнего их разговора в Милане.

Конечно, потом он понял, что был неправ. Доказательством тому — его извинения перед Мелани и Паоло. Но как он мог смотреть на крохотного младенца, так похожего на Паоло, и ничего не чувствовать?

Что толку разбираться? Он просто не хочет пустить кого-то себе в сердце. Слишком поздно.