Недотрога - Грин Эбби - Страница 18

Могла она глупо, не отдавая себе отчета в последствиях, влюбиться в Данте? Неужели боль, причиненная Раулем Карро, ничему ее не научила?

Отчаяние рвало ей грудь. Обливаясь слезами жалости к себе, она привела в порядок ноги, приняла таблетку аспирина. Нечего размякать. Она плотно сжала веки. Если у нее только и забот, как понять, любит она Данте или нет, то не так уж все и плохо.

Она забралась в постель, чувствуя себя жутко одинокой. Мелани в Лондоне с Паоло. Алиса звонила ей и узнала, что первое ультразвуковое исследование показало нормальное течение беременности. Не в силах удержать слезы, Алиса уверила себя, что плачет от счастья за Мелани. А больше никаких причин нет.

Данте тихо вошел в комнату. Он давным-давно пытался уйти из бара, но каждый раз что-нибудь мешало. Как только Алиса его бросила, женщины взяли его в кольцо. Его всегда поражало, насколько бесстыдно они себя ведут под носом у собственных мужей и партнеров. Сегодня они были еще агрессивнее, как будто, приведя свою даму, он бросил вызов остальным.

Данте подошел и остановился рядом с кроватью. Алиса спала на спине, волосы рассыпались вокруг головы. В шелковой пижаме, застегнутой почти до горла, она выглядела младенчески невинной. В нем забурлил гнев. Почему она не спит обнаженной? Почему не дождалась его? Его глаза скользнули вниз, он нахмурился. Из-под задравшегося покрывала выглянула ножка, на ней Данте заметил след — кольцо запекшейся крови. Неужели от туфель?

Утром первым чувством проснувшейся Алисы была неловкость. Открыв глаза, она огляделась. Постель рядом с ней пуста. Какое облегчение — ночь она пережила.

— Не шибко-то радуйся.

Подскочив, она обернулась на голос. Данте сидел на балконе, у накрытого для завтрака стола.

— Присоединяйся, вид тут великолепный.

Что-то не верится в его добродушие. Но нельзя же вечно оставаться в постели. К тому же он одет, что придало ей уверенности. Алиса накинула гостиничный халат поверх пижамы, Данте исподлобья следил за ней.

— Мне думается, я могу себя контролировать, тебе не обязательно закутываться в сто одежек.

Сумрачно хмыкнув, она взяла себе несколько фруктов и рогалик.

Он сидел смирно, отхлебывая свой кофе. Алиса избегала его взгляда, сосредоточившись на созерцании вида — чистое голубое небо, пляж, набегающие на него волны. Наблюдая за ее лицом, он в который раз отметил, какой двойственностью наделена ее фальшивая натура. Такое невинное лицо! Хотя чего он ожидал?

— Вчера у меня был интересный разговор с твоей бывшей коллегой, — невыразительно проговорил Данте.

Поднятая рука Алисы замерла. Со стуком поставив стакан сока на место, она всем телом повернулась к Данте. Серена явно время не теряла.

— И что? Продолжай, похоже, ты умираешь от желания поделиться со мной новостями. — Ярость и презрение сверкнули в ее глазах, и Данте почувствовал себя обманутым — разве не он должен смотреть на нее презрительно?

— Серена Гор-Блэк, жена Джереми… Я не думал, что ты давно его знаешь.

— Я его не знаю. Серена сообщила мне, что стала его женой, только вчера, когда мы встретились. Мы работали в одной больнице пару лет назад. Но прошу, поведай мне занимательные побасенки, которыми она тебя услаждала.

Побасенки. Данте нахмурился.

— Ты и сама, должно быть, знаешь — она рассказала о твоей прелюбодейной связи с доктором Раулем… Как его фамилия?

Вот так. Боль пронзила Алису.

— Карро… Доктор Рауль Карро, — ответила она тихо.

— Это он, стало быть, причина твоего путешествия в Африку?

Долгое мгновенье она смотрела на него, потом кивнула. Данте для себя уже решил, что она потащилась туда за Карро, так зачем пытаться что-то доказать, если тебе заранее не собираются верить?

В конце концов, он был одной из причин, по которым она решилась ехать в Африку.

— Так ты не отрицаешь, что завела интрижку с женатым человеком, у которого на родине остались жена и четверо детей?

— Нет. Нет, не отрицаю. У меня была связь с женатым человеком. Теперь ты счастлив? Наконец ты получил желанные оправдания для роли глашатая справедливости. Я дурная, распущенная женщина. Охотница за деньгами и чужими мужьями.

Данте поднялся. Замечание относительно оправданий его задело.

— Скажем так, новости меня не удивили. Но какое мне дело? Ты для меня — ничто, а что касается твоей милой сестрицы…

Рука Алисы появилась из ниоткуда и хлестнула Данте по лицу. Сама шокированная своим взрывом, она дрожащим голосом произнесла:

— Не смей упоминать мою сестру в таком тоне. Она и так настрадалась по твоей милости. То, что она оказалась в больнице, — по большому счету твоя вина.

Гнев и страсть мерцали меж ними, как видимая сила. С неразборчивым возгласом — на щеке еще горел отпечаток ее ладони — он притянул Алису в свои объятия и прижался к ее губам. Подчиняя своей воле.

Собрав остатки благоразумия, Алиса оторвалась от него.

— Данте, нет…

Не так. Она заново переживала шок от того, что ударила его. Никогда она не била никого прежде.

— Данте, да.

Безжалостный и намеренный отплатить сполна, наказать ее, он прижал Алису еще крепче. В тот миг, когда их губы соприкоснулись, Алиса ощутила, что мир вокруг уплывает. Оставалось лишь жгучее желание, вырывающееся из-под контроля и вновь заполняющее ее целиком.

Данте наконец оторвался от ее губ, но придерживал Алису, не выпуская из плена. Щеки ее раскраснелись, на лбу выступили капельки пота, локон прилип к щеке. Никого он не желал так, как желал ее сейчас. У него буквально все ныло от потребности брать и покорять. Овладеть ею, навсегда стерев всех прочих мужчин из ее памяти.

Алиса с усилием открыла глаза. Надо остановить его, заставить понять, что он хочет не этого. Не так. Ей следует извиниться за пощечину, и более того, она осознала, что хочет объяснить… сказать правду о том, что случилось между ней и Раулем Карро.

Но Данте быстрым, неуловимым движением поднял ее на руки и понес в постель. Алиса, не опомнившись после поцелуев, покорно прижалась к его груди.

— Постой, — слабо произнесла она. — Данте, правда, нельзя. Я не хочу. Не так.

Он остановился и заглянул ей в глаза. Зрачки ее расширились, глаза были темными и влекущими. Она тоже это чувствовала.

— Не лги.

— Я не лгу…

— Лжешь. Ты хочешь этого так сильно, что даже сейчас, даже ненавидя меня, хочешь. Я знаю, милая, потому что со мной то же самое.

Сердце ее сжалось, в то время как тело продолжало пылать. Он поставил ее на ноги и развязал узел на халате. Алиса стояла прямо, со склоненной головой, пока он спускал халат с плеч, вынимал ее руки из рукавов. Ее охватило ощущение неизбежности. Что тут можно поделать? Он прав, она лжет, утверждая, что не хочет этого. Тут единственное, в чем они пришли к согласию. Без слов, перейдя на язык тел. Она жаждала его так сильно, что все другие соображения отметались прочь.

Он поддел ее подбородок пальцем, и она попыталась казаться безразличной, не выдать своей боли.

— Сними одежду. — От его приказа по спине пробежала дрожь. Ей даже было стыдно подчиняться, но пальцы словно сами собой взялись за пуговицы. Не поднимая глаз, она расстегивала их одну за одной.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Только закрыв за собой дверь, Данте позволил себе расслабиться. Вспомнил душ, где она обвивалась вокруг него, а он входил в нее снова и снова. Вспомнил ее тихие стоны, когда оба они достигли кульминации. Ощущение своей плоти, погружающейся в ее плоть… Трудно представить, что в мире есть что-то еще, способное доставить ему подобное наслаждение.

И неужели она действительно поцеловала его в щеку и отрывисто прошептала, что жалеет о пощечине? Он осмотрел себя в зеркале лифта. Он все тот же, но не чувствовал себя таким, как был. Казалось, что с кожи удалили некий защитный слой. Данте дотронулся до щеки в том месте, где она его поцеловала.