Недотрога - Грин Эбби - Страница 12

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Вечером Алиса пыталась есть грибной суп, одновременно поддергивая топ, который норовил соскользнуть с плеча. Она переоделась, потому что блузка с юбкой казались слишком легкими и прозрачными, но вышло еще хуже.

Данте смотрел на нее раздраженно. Весь день он провел, критикуя себя за то, что привез эту женщину сюда. Нет, конечно, у него были основания для такого шага, первое из которых — невозможность доверять ни ей, ни ее сестре. Но в глубине души он знал, что все эти основания не стоят выеденного яйца. Ее бы здесь не было, если б он не желал ее так, как желает, и если только этот топ спадет с плеча еще раз…

Алиса положила ложку и опять подтянула ткань вверх, а та тут же начала предательски сползать обратно. Она мученически вздохнула и, услышав тихий звук рядом, подняла глаза. Данте смотрел на нее с таким выражением, что все внутри помертвело.

— Что… что такое?

— Оставь топ в покое, — сквозь зубы выдавил он.

Алиса смутилась.

— Но… он…

Легкий золотистый шелк, словно по сигналу, сполз вниз, обнажая плечо. А как долго Алиса его крутила в руках, прежде чем решилась надеть! Он казался самым простеньким из присланных вещей, вместе с льняными брюками. Надеть бюстгальтер было нельзя, потому что по замыслу плечи оставались открытыми.

В его голосе звучало страдание:

— Задумано, чтобы он так ниспадал.

Черт! Она что, сама не знает?

Алиса смутилась.

— Знаю. Просто не хотелось выглядеть во время обеда полуголой распутницей. Мне было бы гораздо удобнее в моей собственной одежде…

— Нет. Ее сожгут.

Алиса округлила глаза.

— Я хочу сказать — в моей настоящей одежде. Мой чемодан с вещами еще не доехал до дома. Вот почему гардероб у меня ограниченный. Мелани на пять дюймов меня выше, ее вещи мне не годятся. Но как ни трудно тебе поверить, я не полная деревенщина, Данте.

Внезапно она оценила простое изящество его костюма — черную рубашку и темные брюки. И заговорила, чтобы заполнить молчание:

— Я хочу сказать, ты же носишь когда-нибудь джинсы? Футболки?

— Ты впервые обратилась ко мне по имени.

— Да?

Действительно. Это вышло легко, без раздумий. Фамильярность. Алиса вздрогнула, почувствовав дрожь от прохладного ветерка, продувающего тонкий топ, и сосредоточилась на супе.

— Наверное, надо привыкать. То есть я же не могу называть тебя перед всеми мистер Д'Акьюани.

Данте изучал ее склоненную голову, копну волос, стянутых в узел на затылке, чистую линию шеи. Его имя, слетевшее с ее губ, согревало его, таило чувственное обещание.

— Нет, — резко ответил он. Глаза его остановились на соблазнительной округлости голого плеча… Лишь экономка, вошедшая с новым блюдом, разрядила напряжение, царившее в столовой.

— Пошли на террасу пить кофе.

По всему выходило — выбора у нее нет. Воздух снаружи оказался теплым и мягким. Спокойным. Было так тихо, озеро казалось столь прекрасным, что Алиса на мгновение забыла, где она, что с ней. Подошла и оперлась руками о перегородку, вдыхая запах цветов, чувствуя, как спадает с плеч накопившаяся тяжесть.

— Красиво, верно?

Она взглянула на стоящего рядом мужчину. Лицо его преобразилось, лишенное обычного настороженного выражения.

— Да.

Он повернулся к ней, она покраснела, застигнутая за разглядыванием. Насмешливый блеск его глаз отбросил ее от края террасы, она опустилась в одно из кресел. Ее плечо горело, в очередной раз обнажившись. Чувствуя на себе его пристальный взгляд, она старательно смотрела в сторону, скрестив руки на груди, пытаясь хоть так прикрыться.

Появилась экономка, и Алиса захлопотала, помогая ей с подносом, ненадолго успокаиваясь в присутствии другой женщины. Когда та ушла, она поскорей схватила чашку, отпила из нее и вздрогнула, когда горячая жидкость вновь обожгла еще не оправившееся с утра нёбо. Алиса со стуком поставила чашку обратно на поднос. Данте уже стоял рядом.

— Что случилось?

Она сердито помотала головой.

— Я утром обожглась, и вот теперь снова… Ничего, правда.

Данте присел перед ней, заглядывая в лицо, его рука легла на ее колено. Боль во рту ушла на второй план, сердце громко забилось. Он смотрел с опасным огоньком в глазах, рука казалась тяжелой, прожигала кожу сквозь тонкую ткань. Сердце ее замирало и принималось бешено стучать вновь. Ох, нет, пожалуйста…

Данте легко поднялся, потянул ее за собой. Их тела оказались совсем близко. Его руки скользнули по ее спине, ладонь легла на затылок. Она перестала дышать.

— Что… что ты делаешь? Со мной все в порядке.

Он покачал головой, огонь в его глазах выжигал у нее из головы всякую разумную мысль.

— Просто хочу проверить… Открой рот.

Как ни глупо, Алиса повиновалась.

— Покажи язык.

Вид ее маленького розового язычка довел его до предела. Большим пальцем он коснулся ее нижней губы. Язык метнулся у нее между зубами, на щеках проступили красные пятна. Он чувствовал смену ее дыхания — оно становилось все чаще. Жилка на шее билась рядом с его запястьем.

— Данте… правда… Я же медсестра. Ничего тут такого.

— Это… не ничего.

Алиса знала, что он говорит не об ожоге. И все равно отчаянно отбрасывала эту мысль, пока его голова не наклонилась и губы не приникли к ее губам.

В тот миг, когда их губы соприкоснулись, Алиса ощутила неизбежность происходящего. Дикий поток подхватил ее и понес. Теперь уже ясно: Данте находит ее привлекательной. Одной рукой он притягивал ее к себе, а другой зарывался в волосы, поворачивая голову, чтобы удобнее было овладевать губами. Ею овладевают, целиком и полностью, — вот как это ощущалось.

Ее руки должны были держаться за что-нибудь, и она обнаружила, что обнимает его за талию. Его твердый торс давал надежное укрытие ее нежной груди, словно вбирая ее в себя. Она буквально расцветала под прикосновениями этого человека. Его язык танцевал у нее во рту. Она таяла, сотрясалась от неконтролируемой дрожи.

Он отодвинулся, взглянул на нее сверху вниз. Алиса с трудом выдержала его взгляд. Она словно опьянела, не в силах двигаться, думать, с трудом держа глаза открытыми.

Налетел порыв свежего ветра. Ей словно плеснули в лицо холодной водой. Она резко дернулась, и Данте, не ожидавший такого движения, выпустил ее.

Алиса глядела ему в лицо, желая быть спокойной и надменной, хотя все в ней тянулось к нему, умоляя о других поцелуях.

— Не понимаю, что здесь происходит…

Он нахально ухмыльнулся ей в лицо.

— Могу еще раз показать, если не понимаешь.

Алиса отступила за спинку кресла, сжала ее.

Топ опять соскользнул с плеча.

— Больше такого не повторится. То, что по воле обстоятельств я здесь, что ты накупил мне одежды, не значит, что я доступна для сексуальных посягательств. Меня это не интересует, слышишь? И я не дам себя использовать лишь потому, что это… легко и удобно.

Данте смотрел на нее. Два ярких пятна горели на ее щеках, рот манил, как сочный, спелый фрукт. Волосы рассыпались, локоны падали на лицо и шею. Легкости и удобства он не ощущал. Он весь горел, больше всего желая притянуть ее обратно в свои объятия, утолить томящую его жажду. Черт.

Данте не сомневался, что окажется в постели с Алисой Паркер. Она здесь, на месяц она рядом с ним. Масса времени. Со всем тем жаром, которым они оба пышут, она не продержится и недели.

Поэтому он улыбнулся, стараясь не замечать яростную пульсацию в брюках.

— Прости, пожалуйста. Конечно, я сделаю все, как тебе угодно.

Алиса подозрительно взглянула на него. Как ей угодно? Вряд ли. Уж он наверняка поступит, как захочется ему. Шелк терся о грудь, и она поборола желание посмотреть, не слишком ли торчат соски. Надо выбираться отсюда. Как можно скорей.

— День был длинным, я хочу лечь.

Данте, кивнув, пожелал ей спокойной ночи и проводил взглядом. Сейчас, когда она повернулась спиной, лицо его так переменилось, что, взгляни она на него, убежала бы без оглядки.