Забудьте слово страсть - Мэй Сандра - Страница 3

Вот жаль только, так и не удосужился научиться полезным навыкам у Жанет. В смысле — постирать, покормить. Кашу сварить!

Французские родственники никогда больше не упоминались. Собственно, Филип вообще нашел их адрес и телефон случайно, уже после похорон, когда, оглушенный болью, паковал вещи для переезда. Тогда ему показалось, что это будет как-то не по-человечески, если они даже не узнают о том, что их дочь, сестра и племянница погибла…

И вот теперь этот звонок. Шарлотта Артуа. Насколько он помнил, это старшая сестрица Жанет, глава семейного бизнеса.

Бессердечная и холодная, как Снежная королева.

Чего бы она ни хотела теперь, уже слишком поздно.

Звонок вновь расколол тишину.

— Мистер Марч? Это снова Шарлотта Артуа. Я хотела поблагодарить вас за то, что сообщили о смерти Жанет.

Филип едва не укусил трубку. Как она ухитряется? Произнести все это абсолютно ровным голосом, лишенным всяческих эмоций! Так благодарят случайного прохожего, указавшего дорогу. У этой бабы в жилах не кровь, а вода со льдом. Филип откашлялся.

— Я понимаю, что это не мое дело… вы не общались с сестрой почти пять лет, но мне показалось, что я должен это сделать.

Он изо всех сил старался, чтобы его голос звучал столь же холодно, но получалось плохо. В отличие от Снежной королевы.

— Вы правы во всем. И дело не ваше, и сообщить нужно. Перейдем к следующему пункту. Вы написали, что Жанет родила сына. Сколько ему лет?

— Четыре… и еще немножечко.

— Как его зовут?

— Джон… мы его называем Джонни… Называли…

— Где он живет теперь? Кто о нем пока заботится?

— Он живет со мной, и это вовсе не «пока». Он останется со мной навсегда.

Филип сам удивился своей резкости. Но главным чувством, охватившим его, была нарастающая тревога. С какого перепугу эта ведьма интересуется судьбой Джонни? Если она собирается предложить деньги — о нет. Филип Марч вполне способен прокормить племянника сам, тем более что от Артуа он и цента не возьмет. Или что там у них, сантимы? Франки?

Они считали Тревора недостойным мужем для Жанет Артуа. Они отказались от Жанет. Даже сейчас эта холодная и злая баба говорит о «ребенке Жанет» так, словно та родила его неизвестно от кого, будучи не замужем!

Артуа были обычными напыщенными богачами. Филип посмотрел сведения в Сети — виноградники, винные погреба, марочные вина и шампанское. Деньги для таких ничего не значат — и значат все.

— Мадам Артуа!

— Мисс, если вы не против. Или мадемуазель.

— Тогда мисс. Мисс Артуа! Не волнуйтесь о судьбе Джонни, как не делали этого все предыдущие годы. Я воспитаю его, как собственного сына.

— Да нет, мистер Марч, это вы не волнуйтесь. Я не могу допустить, чтобы мальчик вырос в ущербной семье. Он из рода Артуа, да еще и единственный наследник по мужской линии. Он вырастет в НАШЕЙ семье.

Филип со свистом втянул воздух сквозь зубы.

— Что?! И вы полагаете, я его вам отдам? Чужой тетке из другой страны? Я вообще вас не знаю, а вы, вы даже не подозревали о существовании Джонни, вам и на вашу сестру было плевать, пока она была жива…

— МИСТЕР МАРЧ. Благодарю вас. У меня был долгий и трудный перелет, важные переговоры, а тут еще этот крик… Так вот, что касается Жанно, то вы, к сожалению, отчасти правы. Я не знала, что у меня именно племянник, не знала его имени, не знала, сколько ему точно лет — в этом не только моя вина. Жанет несколько… импульсивно покинула нас. Я только после ее отъезда узнала, что она, скорее всего, беременна.

— Надо же, как удивительно! Импульсивно! А что вы ей наговорили? Вы же не разрешили ей выйти замуж за моего брата?

— Мистер Марч, сейчас не Средневековье, и даже не девятнадцатый век. Мы не собирались запирать Жанет в башню и разлучать ее с кем бы то ни было. Просто мы считали, что она еще слишком молода, к тому же… она ведь ехала в Штаты учиться! Она была очень талантливой, начитанной девочкой, она хотела получить образование — а вместо этого внезапно собралась замуж. Естественно, мы усомнились…

— Усомнились, до такой степени, что ни разу не попытались ее разыскать? Спросить, как у нее дела? Предложить помощь?

— Я не собираюсь оправдываться перед вами, мистер Марч, и обсуждать наши семейные дела — тоже. Просто скажите мне, через сколько дней Жанно будет готов к отъезду. Я должна подготовить дом и заказать билеты.

— Как насчет двух недель после никогда?

— Честно говоря, я надеялась, что мы сможем решить этот вопрос мирным путем, но если вы настаиваете на неприятностях…

— Это вы мне угрожаете, что ли?

В этот момент за спиной у Филипа зашлепали босые пятки и звонкий голосок Джонни сонно сообщил:

— Хочу писать и пить. И я уронил горшок. Фил, ты на кого ругаешься?

Филип прикрыл трубку рукой и ободряюще подмигнул:

— Ни на кого. Это просто… одна моя знакомая тетя, она глуховата, и мне приходится громко говорить. Сможешь справиться по-мужски?

— Смогу. Но пить все равно хочу.

— Я тебе принесу. Сейчас договорю с тетей…

— Только в кружке с медведем!

— Хорошо-хорошо.

— Только с серым медведем, а не с желтым. Желтые — глупые.

— Хорошо-хорошо-хорошо.

— И посиди со мной.

— Само собой. Вперед! Мисс Артуа, вы еще здесь?

— Я-то здесь, а вот на часах одиннадцать. И ребенок еще не спит? У меня не большой опыт по части воспитания детей, но я в курсе того, во сколько они должны быть в постели. Если вы ТАК заботитесь о МОЕМ племяннике, то будет только лучше, если я освобожу вас от этой обузы!

— Фантазерка! Джонни — МОЙ племянник, и в отличие от ВАС я не считаю его обузой. Забудьте о том, чтобы увезти его во Францию, этого не будет!

— Посмотрим!

— Всего наилучшего.

— И вам не хворать.

— Не дождетесь.

Она первая бросила трубку, но последнее слово осталось все-таки за ним.

Чуть позже, когда Джонни угомонился и заснул, когда все игрушки были собраны, грязные вещи отправлены в стиральную машину, а поваренная книга открыта на странице «Каша манная диетическая», Филип Марч вновь мысленно вернулся к разговору с неведомой, но неприятной Шарлоттой Артуа. И захихикал, вспомнив свое поведение.

Он, пожалуй, уже вполне в образе отца-одиночки. Небритый и замученный, он ругался с сестрой Жанет очень по-женски. Типа «сама дура». Наверное, домашние хлопоты воздействуют на гормональный фон. Для полноты образа стоит начать носить передник с оборочками.

Смех смехом, но сегодняшний разговор вряд ли будет последним. Придется потерпеть еще некоторое время. Эта Шарлотта, насколько он знал, крута на расправу и не терпит, когда ей противоречат, Джонни ей племянник точно так же, как и Филипу, и, стало быть, какие-то права у нее есть. Даже, пожалуй, такие же, как и у него. А вот сопутствующие обстоятельства — они у нее даже посильнее. Материальное положение, возможность дать малышу образование и медицинский уход… да к тому же она еще и женщина.

Филип вздохнул и начал мешать неаппетитную массу в кастрюльке чуть ожесточеннее. Почему такая несправедливость? Кто сказал, что женщина лучше справляется с детьми? Кто сказал, что женщина аккуратнее, собраннее, умнее? Собственно, все предыдущие подружки Филипа опровергали эту теорию на все сто процентов. Готовить ни одна из них не умела. Вещи они разбрасывали по комнате не хуже самого Филипа. В ванной после них вечно оставались салфетки со следами туши и помады. Позвонить они забывали, на работу опаздывали. Продуктов в их холодильниках отродясь было не найти, потому как все они вечно сидели на диете…

С другой стороны, может, ему просто попадались не те женщины?

Ведь взять хоть ту Анну с курсов, или Хелен, или Белинду? У Белинды вообще трое, все от разных отцов, но она отлично справляется и всегда весела, стильно одета, полна сил и оптимизма…

Каша сгорела.

2

К утру воспоминание о звонке Шарлотты Артуа превратилось в нечто неприятное, но не страшное. День начинался, а дни Филипа теперь были слишком насыщены событиями, чтобы помнить еще и о всяких напыщенных аристократках.