Ты – лучший - Мэй Сандра - Страница 13

– Или что. Честно говоря, я понятия не имею, что со мной происходит в вашем присутствии. Со мной такого раньше никогда не случалось. Может быть, дело в вас, Морин, но скорее всего – во мне самом. Я слишком рано потерял мать. Она превратилась для меня в самый настоящий светлый образ. Вот он, висит на стене. Прекрасная женщина без недостатков и слабостей, внушавшая всем только любовь и уважение… Я идеализировал ее, а вслед за ней – и всех женщин мира. И когда выяснилось, что все женщины мира далеки от моего идеала, я смертельно обиделся.

– На них?

– Вот именно. Я слишком непримирим. Мне многие это говорили. Я не могу понять, как честная девушка может терпеть грязные…

– Все не можете забыть Боско?

– Я никогда этого не забуду!!!

Морин отступила, с изумлением глядя на разбушевавшегося хозяина дома. Синие глаза Джона сверкали, широкая грудь прерывисто вздымалась, огромные кулаки сжались, словно он мысленно кого-то душил… Надо полагать, Боско Миллигана.

– Спокойнее, мой суровый босс! Если бы меня кто-нибудь спросил, я бы ответила, что у вас типичная детская психотравма, связанная с потерей матери. То факт, что вы до сих пор не женаты…

– Морин, спешу вам напомнить, что вы здесь вовсе не в качестве психотерапевта…

– Я никогда не хотела стать психотерапевтом! Более того, я считаю их жуликами и обманщиками. И я не собираюсь вас лечить. Просто нам обоим надо поговорить, вот и все. Высказать, выплеснуть из себя обиды, недоверие и непонимание.

– Вы так уверены, что это необходимо?

– Уверена! Потому что ужасно глупо, что мы не можем подружиться из-за идиотского и мерзкого случая трехлетней давности. Кроме того, вы слишком настойчиво делаете из меня женщину, которая разбивает сердца направо и налево и собирается походя погубить вашу бессмертную душу…

Его пальцы неожиданно коснулись щеки Морин, и она застыла, потрясенная тем, как на нее подействовало это прикосновение. Она почти со страхом смотрела в потемневшие синие глаза, не в силах отвести взгляд, прервать затянувшуюся паузу, сделать или сказать хоть что-нибудь…

Потом Джон осторожно поднес к губам ее руку и нежно поцеловал.

– Я и не знал, что так бывает. Не верил, когда рассказывали другие. Но вот ты здесь, и я ничего не могу с собой поделать. Не могу понять, кто ты, ангел или бес, наказание мое или благословение, и что мне следует сделать – прогнать тебя немедленно или умолять остаться навсегда…

Морин выдернула свою руку, чувствуя, что еще немного – и кости ее превратятся в желе, а кровь закипит в жилах.

– В таком случае, мой нерешительный босс, тебе стоит побыстрее определиться с этим. Потому что я с одинаковым успехом могу быть и тем и другим.

Молодой аристократ Эдди оказался совершенно очаровательным белобрысым парнем. Конечно же у него были серо-голубые глаза, светло-русые волосы и очень белая кожа, впрочем, о последнем можно было только догадываться, потому что работа на ранчо сделала свое дело, покрыв лицо и руки юноши ровным, ярко-красным загаром.

Ради торжественного ужина он приоделся, и было сразу видно, что костюм и галстук он носит с привычной непринужденностью, однако впечатление немного портили все те же руки: загорелые, обветренные, исцарапанные, они как-то не гармонировали с превосходным темно-синим пиджаком и белоснежной рубашкой.

На Морин он уставился с неприкрытым восхищением, что явно встревожило Алисию, и она торопливо подхватила Эдуарда под локоть.

Джон криво усмехнулся, оценивая эту предсказуемую в общем-то ситуацию. Морин О’Лири могла выбить из седла и не такого седока.

Стыдитесь, Джон Карлайл. Вы не в корале, а Морин О’Лири не породистая кобыла.

Все прошли в столовую, которая большую часть времени пустовала. Слишком уж роскошной и большой она была. Каседас ее не любила, а Джону было все равно. Однако сегодня Кончита постаралась на славу. Горели свечи, сверкал хрусталь, легкие тарелки из нежнейшего фарфора ждали едоков.

Эдуард с восторгом огляделся по сторонам.

– Это очень похоже на наш дом в Уэссексе!

Джон скептически усмехнулся.

– Полагаю, там места побольше, а, Эдди?

– Да нет, не намного. Только там есть огромный камин, а здесь он не нужен. Мы с сестрой всегда его боялись. Нам казалось, что он похож на старую гробницу.

– Вы, наверное, скучаете по дому, Эдуард? – спросила Морин:

– Иногда, когда есть время. Но мне здесь нравится. После маленькой островной Англии с ее туманами и бледным солнцем нельзя попасть в сельву и не захмелеть от всего этого великолепия.

Алисита торопливо заметила:

– Садись рядом со мной, Эдди.

– Конечно, Алисита!

Говоря это, юноша послал Морин заговорщицкую улыбку.

Ужин проходил замечательно. Эдди оказался прекрасным рассказчиком, и даже Каседас, молчавшая в начале вечера, под конец разошлась и смеялась, а это редко с ней бывало.

Морин наблюдала за происходящим с нарастающим волнением. Самым неприятным оказалось открытие, что Эдуард вовсе не так уж сильно увлечен Алисией, в то время как она явно влюблена в него по уши. Молодой человек все чаще обращался к Морин, ему явно нравилось перебрасываться с ней шутками, а Алисита при этом все мрачнела и мрачнела.

Потом Морин улыбнулась девушке – и похолодела. Та ответила ей мрачным и почти ненавидящим взглядом. Господи, да что ж это за невезение! Теперь Алисита будет считать, что Морин отбивает у нее жениха.

Кончита принесла десерт, и на некоторое время в комнате воцарилась блаженная тишина, нарушаемая только позвякиванием ложек и бокалов. Затем Эдди поднял раскрасневшееся лицо и уже с нескрываемым обожанием посмотрел на Мор

– Признайтесь, вы, колдунья, ведь к этому десерту приложили руку и вы?!

Алисия с тревогой поглядывала на Эдди. Он все время смотрит на Морин! Даже сидя за столом рядом с Алисией, он разговаривал с Морин, пытался за ней ухаживать, так и норовил вскочить, чтобы налить ей вина…

Каседас печально смотрела на Эдди и Алисию. Жаль девочку. Она влюблена, вернее думает, что влюблена, но Эдди не готов к этому. Он очарован Морин, а Алисита для него больше не существует. Так, где-то там, в другой жизни, девочка-подросток, подружка – но не возлюбленная.

Эдди не думал ни о чем вообще. Он был счастлив и умиротворен. Прекрасный ужин и красавица Морин почему-то всколыхнули воспоминания о доме. Амазонка прекрасна, сельва – величественна, но и Уэссекс по-своему красив. Интересно, как бы смотрелась эта зеленоглазая Морин на официальном портрете в качестве супруги молодого лорда…

Морин рассмеялась, с ужасом чувствуя, как с одной стороны ее буравит взглядом Алисита, а с другой – Джон Карлайл. Потом раздался и его голос, в котором смешались насмешка и откровенная ярость:

– Вы прямо убийственное воздействие оказываете на людей, мисс О’Лири. Вам вот-вот сделают предложение…

Она приняла вызов:

– Да? Неужели вы надумали жениться, босс?

– Почему я? Эдуард подходит куда лучше. На его стороне молодость и титул.

Каседас с тревогой посмотрела на обоих и осторожно произнесла:

– Надеюсь, ты шутишь, дорогой…

В этот момент за окнами громыхнуло так, что на столе задребезжала посуда. Морин подскочила на стуле, а затем с тревогой посмотрела в окно. Гроза наконец-то решила начаться. Небо стало беспросветно черным, и лишь изредка его перечеркивали ослепительные зеленые молнии. Морин еще никогда не приходилось видеть такого.

Она зябко повела плечами.

– Не думала, что меня может напугать гроза.

Джон внезапно положил ей руку на плечо, и Морин вновь замерла от его прикосновения. Тепло разлилось по ее телу, странная истома, словно усыплявшая ее волю…

– Не бойся. Гроза далеко. Хочешь, засечем время от молнии до удара грома? Сколько секунд – столько и километров. Давай лучше прогуляемся.

– Хочешь, чтобы я бросила вызов ветру и буре? Я боюсь.

– Ведьма не может бояться грозы.

– Так я ведьма?

– Ты же ирландка.

– Знаете что, босс!