Стрела амура - Мэй Сандра - Страница 27

Даже если у него облик мистера Карча.

Брюс Брайтон являл собой тип ребенка-ангела. Тетя Агата — дама весомых достоинств почти во всех отношениях, кроме воспитания детей, — совершенно успокоилась и прониклась к Лизе глубочайшим уважением. Видимо, считала тетя Агата, юная американка проводит умную и тонкую политику, подготавливая мальчика к будущей семейной жизни его дяди и тети.

Вечерами они втроем пили чай в гостиной, и тетя Агата блаженствовала. Впервые за долгие годы у нее появились аж два благодарных слушателя! Сплетни и байки про жителей окрестных деревень лились рекой. Это вам не Сэнди или Молли рассказывать, они и так все знают. Все байки тети Агаты носили глубоко познавательный характер, это было нечто вроде старинных сказок с непременной моралью в конце. И неважно, что молодым слушателям было трудно уследить за калейдоскопом имен и дат событий, случавшихся с носителями этих имен, — тетя Агата всегда заканчивала каждый рассказ неким обобщающим образом.

— …Минни, когда выходила за Теда, не знала, что он к бутылке пристрастился еще в юности. А уж после свадьбы началось: как рабочая неделя кончается, Теда до полуночи дома нет. Приходит — глаза аж стеклянные. И сразу, молча так, идет на кухню, берет там здоровенный тесак и прямиком в спальню. Минни в первый-то раз просто испугалась до одури, вот и сидела на кровати ни жива ни мертва. А потом догадалась, что Тед в это время ровно как змея: видит только то, что шевелится.

И вот Тед вынимал из шкафа свой костюм и начинал его рубить на антрекоты. Минни дожидалась, когда муж уставал, и аккуратно все зашивала. Ну не новый же костюм покупать?

А потом из Манчестера к ним приехала Тедова мамаша. Противная такая была, все в гости норовила набиться. Никто ее особенно не приглашал, так она давай изводить бедную Минни: почему, мол, мой сыночек у тебя во всем заштопанном ходит, хотя ты сама три пальто имеешь!

Минни пыталась ей объяснить, но мамаша твердила, что Минни это все сама придумала, из вредности. А потом, как-то раз, сидят они на Рождество дома и отмечают праздник. Тед выпивает, сколько ему положено, встает и идет на кухню. Минни-то уж знала, потому и сидела молча и тихо, а мамаша злится — чего с ней невестка не разговаривает. А Минни ей так бровями — посмотри, мол, назад.

Обернулась Тедова мамаша, да и увидела там своего сыночка с тесаком. Тед, ясное дело, к шкафу, за костюмом, мамаша — в дверь, Минни сидит тихо, ждет, чтобы за иголкой пойти. И думает, что уж после этого мамаша Теда ее изводить перестанет.

Так и что ты думаешь?! На следующий день Минни уже вся деревня осуждала, потому что Тедова мамаша сказала, что Минни Теда до всего этого и довела.

К чему я это все? Да к тому, что злой язык любую крышу перекрасит. Минни ведь хорошая женщина была, все ее здесь с детства знали, а ведь поверили чужой злой бабе!

…А еще был случай, когда у Боба Хьюли померла жена, а остался мальчонка, Брюсовых, вот, лет. Через какое-то время Хьюли женился заново, а была это Бесс, ну сестра старшая тетки нашей Сэнди. Отличная она была девушка, в войну служила в военном госпитале. Все думали, что Хьюли несказанно повезло.

Но парнишка маленький боялся, что Бесс его не полюбит, и стал отцу на нее наговаривать разных гадостей, да еще просить, чтоб тот не проговорился, иначе, мол, Бесс его убьет. Боб сына любил, стал отдаляться от молодой жены, следить за ней. В общем, один раз и увидел всего-то, как Бесс мальчонке подзатыльник дала за то, что он рукой в сметану полез. Боб ее и выгнал.

Бесс в Уайтхевен уехала, поступила в больницу, замуж так и не вышла. А Боб запил с горя, да и помер. Мальчонку того в приют определили. Горя он там хлебнул, болел часто, а потом Бесс прослышала и забрала его к себе. Вырастила, выучила. Он ее до конца ее дней мамой звал и все прощения просил.

Это я к тому, что из-за такой ерунды люди расходятся — а потом вся жизнь наперекосяк…

Да вот, хоть взять моего жениха, молодого Прескотта? Ведь из-за чего мы поссорились — я с другим мазурку танцевала, которую обещала ему. Так он мне все письма вернул и написал, что я могу себя считать не связанной никакими обязательствами. И я ему, конечно, тут же кольцо — пожалуйста, обратно! А ведь если за кого и хотела выйти, так только за него. Остальные так, пшено…

К чему я веду-то: если уж повезло в личной жизни, так надо быть умнее. Беречь любовь. Злых людей не слушать, чужим капризам не потакать, глупости не совершать.

И никогда не рубить сплеча! Это для любви самое губительное. Брюс, ты спишь, что ли?

Ну спи, моя рыбка, спи. Лиза, кликни Сэнди и Молли, надо его в комнату отнести.

Августовские ночи становились все холоднее и длиннее, днем все чаще накрапывал дождик, и вскоре в Касл-Мэнор пришло письмо от Джона Брайтона, в котором он сообщал, что приезжает через четыре дня, в среду.

Лиза предусмотрительно похитила это письмо из общей стопки корреспонденции на рассвете — она уже несколько дней специально вставала пораньше и просматривала почту.

В конце концов, если для Брюса и тети Агаты возвращение Джона станет сюрпризом — не страшно. Их-то он врасплох не застанет. А вот Лизе пора уезжать.

12

Такси она заказала на десять. После завтрака и поедет.

Брюс об отъезде Лизы уже знал, но секрет хранил. Доводы девушки типа «Долгие проводы — лишние слезы» одобрил, тетя Агата наверняка начнет причитать и уговаривать остаться.

В результате этих конспиративных действий они чуть было не лишились тети Агаты в самом прямом смысле этого слова. Услышав за завтраком, что Лиза через полчаса уезжает в Америку, мисс Брайтон замерла, вытаращив глаза, а потом взялась за сердце одной рукой, а за голову — другой.

— Погоди, душенька, я с утра как-то не очень быстро соображаю. В каком смысле — в Америку? А Джон?

— А Джон скоро приедет. Брюс отлично проведет время с вами, правда, Брюс?

— Правда.

— Да нет, при чем здесь — со мной, Джон ведь приедет не ко мне, а к…

— Правильно, к Брюсу. Я уже почти обо всем договорилась, в школе и вообще. Джону останется решить вопрос с машиной, в смысле, как Брюсу добираться туда и обратно…

— ЛИЗА!!!

— Да, тетя Агата?

— Брюс, ангелочек мой, пойди в сад.

— Там дождь.

— А ты зонтик возьми, рыбка моя.

— Но я…

— Возьми два зонтика. В сад!

Лиза улыбалась, глядя в скатерть. Хорошо, что она молчала до последнего. Тетя Агата и в мирном настроении может до смерти заговорить любого, а уж в экстремальной ситуации…

— Ну и что это значит, девочка? Что за внезапный отъезд? Ты удираешь?

— Вовсе нет. Мы с самого начала договорились, что я поживу только до тех пор, пока Брюс не освоится. Он освоился. Мне пора ехать.

— Но ты не можешь уехать, не поговорив, даже не повидавшись с Джоном! Он ведь тоже, знаешь ли, в некотором роде к тебе привязан!

— Тетя Агата! Прошу вас, давайте не будем больше говорить на эту тему. Я здесь ради Брюса, да и Джон тоже — ради Брюса, в противном случае незачем все это было затевать. Важно, чтобы у мальчика был дом, семья, чтобы он доверял своей семье и любил свой дом.

— Но он любит тебя!

— И я люблю его, но по одной этой причине не могу жить в чужом доме.

— Молли, детка! Тридцать пять капель на рюмочку воды, ты помнишь. Лиза, милая, да ведь Джон тебя любит, неужели ты этого не видишь?

— Я тоже его люблю. Но сейчас не время выяснять наши, взрослые взаимоотношения. Главное — сделать так, чтобы хорошо было Брюсу.

— И ты полагаешь, что ему будет без тебя хорошо?

— Земной шар не так уж и велик. Мы будем видеться. И потом, дело не в том, как Брюсу будет без меня, важно то, что ему плохо… с нами с Джоном. Когда мы — вместе.

— Чушь!

— Нет, не чушь. Он ревнует. Он боится своего, как он считает, неустойчивого положения в семье.