Стальная Нелл - Мэй Сандра - Страница 3

Лучший Мужчина остался с Матауа, а Нелл вернулась в Сидней и первые полгода пахала так, что похудела едва ли не вдвое. Собственно, из Сиднея она сразу уехала по контракту — сначала в Японию, потом в Бразилию, Венесуэлу и Мексику по очереди. Следила за ураганами, гонялась за торнадо, работала наравне с мужчинами, зарабатывала деньги и имя, и каждую неделю писала письма, полные любви и нежности, Лучшему Мужчине на Свете.

В среднем четыре месяца в году принадлежали ей лично, и их она проводила дома. Денег хватало, потом неожиданно начала приносить доход ферма, старый Фил приобрел известность в узких, но чрезвычайно богатых кругах конезаводчиков, так как мог управиться с любой лошадью — одним словом, жизнь наладилась. Нелл почти физически ощущала, как одна за другой рвутся стальные струны, натянутые в ее душе, и душа расправляется, становится мягче и свободнее. Впервые за много лет Нелл чувствовала себя совершенно счастливой. Ну… почти совершенно.

Одна струнка еще тянула, где-то там, где сердце, но Нелл научилась ее не замечать. Прошлое похоронено и забыто. Точка. И если говорить о воспоминаниях — то самое лучшее воспоминание о тех днях всегда с ней. Лучший Мужчина на Свете.

Ричард Торп Куинс. Десять лет, зеленые глаза, битые коленки, неукротимый нрав и полное безразличие к благам цивилизации. Белый мальчик, с трех лет росший в буше, среди маори. Ее сын. Ее Бог. Ее смысл, причина и цель. Человечек, над чьей колыбелью юная Нелл Куинс поклялась, что никогда в жизни не предаст своих детей так, как когда-то предали ее.

2

Воспоминания послужили причиной того, что всю дорогу до болота Нелл задумчиво молчала в тряпочку, а лицо у нее было печальным и суровым. Джои, истинный сын маори, немедленно возомнил, что Большая Нелл на него обиделась, и впал в отчаяние. Он шел и горестно бурчал себе под нос, и вскоре Нелл была вынуждена отвлечься от воспоминаний, потому что бурчание Джои заполнило собою весь мир.

Джои был высок, тощ, нескладен, глаза у него отчетливо косили к носу, а руки и ноги были тонкими как спички. Если бы он унаследовал от маори еще и круглое пузо, то производил бы убийственное впечатление — пухнущий от голода туземец в рабстве у белых ученых. Несомненным преимуществом маорийских генов нужно было считать полное отсутствие юношеских прыщей, а также феноменальную способность переваривать все, что чуть-чуть мягче гвоздей и листового железа.

С местными племенами Нелл дружила давно, знала их язык и неизменно помогала, чем могла, когда приезжала в эти края. В свою очередь, маори помогали ей, обеспечивая проводниками и свежей дичью. В тот день, когда ей сосватали Джои, Нелл грешным делом решила, что чем-то насолила вождю, но потом переменила мнение.

В первый день пребывания в лагере Джои съел в одиночку все, приготовленное на четверых, опрокинул в большом бунгало три самых хрупких прибора, рассыпал мешок с мукой и мирно заснул в кустах. На следующее утро, помогая Сэму, лежащему с отверткой под джипом, Джои ухитрился выбить домкрат, в результате чего на вопли Сэма пришлось бежать Нелл и Мелани. Чуть позже, в тот же день, Джои, вообще-то плавающий как рыбка, запутался в сетях и истошно орал, пока его не спасли — для этого опять-таки пришлось бросить работу и бежать на берег. Вечером выяснилось, что Джои удачно опрокинул неплотно закрытую канистру с бензином рядом с крупой, и на ужин у них была только тушенка. Потом Джои заснул, а Мел осторожно предположила, что он ниспослан им свыше для поддержания в тонусе.

— Ей-богу, Нелл, еще пара ходок с горки на пляж и обратно, и я навсегда забуду о своей пояснице. Когда он орал, я думала, он умер.

— Мертвые не орут.

— Да, и его надо вымыть. Мальчонка… попахивает.

— Мертвые не потеют.

— Загробный юмор, Нелли Куинс. Зачем он нам?

— Он проводник.

— Ха! Да по мне здесь гораздо безопаснее заблудиться, чем воспользоваться услугами такого проводника! Что ты сделала вождю, наступила ему на ногу?

— Честно говоря, он даже не скрывал радости, расставаясь с Джои, но меня заверил, что проводник из него отличный.

— Сэм! Какого дьявола ты молчишь?

— А… Хм… Ну… Да ладно вам!

— В каком смысле?

— Не кипятись, доктор. Мальчонка недотепистый, но не дурак, сегодня вполне толково помогал мне с машиной.

— Ой, напомни, это когда с домкратом?

— Мел, не будь змеей. Если он окажется плохим проводником, мы отправим его домой, только и всего.

— Ага, а он заблудится по дороге, попадет к крокодилам, а нас потом обвинят в убийстве подростка.

— Кстати, дамы. Раз уж речь пошла о подростках… Я лично уже привык к вам и вашему нижнему белью, развешанному на кустах, но для парнишки это чересчур.

— Хо! Да маори всю жизнь шастают голышом!

— Да, но вы не маори. Вы белые — не хихикай, Мел! — здоровенные тетки, и вы — не табу.

— Мел, Сэм прав. И с голыми купаньями надо завязывать.

— Ни за что! Должны у меня быть радости в жизни. Сэм отворачивается? И этот будет.

— Тогда предупреждайте заранее, маори очень послушны. Он не станет смотреть, если вы ему запретите.

Так и вышло, что Сэм стал кем-то вроде наперстника и старшего брата для бестолкового парня. Ну а еще через некоторое время выяснилось, что вождь не наврал. Джои обладал абсолютно звериным, верхним чутьем. Даже не зная некоторых участков леса, он безошибочно ориентировался по деревьям, запаху, направлению ветра и поведению птиц, неизменно отыскивая правильную и кратчайшую дорогу.

Вот и сейчас Нелл шла с Джои на болота, даже не задумываясь о возможных опасностях. За три месяца Джои ни разу не ошибся.

Она фыркнула, расслышав наиболее жалостливую сентенцию юного страдальца, что-то вроде “никому-то я не нужен, все-то меня ругают, скоро бить начнут”.

— Эй! Ты чего это стонешь?

— Нелл сердиться, Мел сердиться, Сэм рычать — всем не нравиться Джои. Будешь меня гнать домой, к мама? Так мама тоже ругаться — обидел Большую Нелл, не принес пользу.

— Не говори ерунду. Никто на тебя не сердится. Я просто задумалась, вспоминала свою жизнь, вот и невеселая была, а Сэм спросонья всегда злой.

Джои немедленно расцвел, как майская роза. Теперь он шагал широко и радостно, размахивая руками и то и дело спотыкаясь в высокой траве. Нелл следила за ним как завороженная. Если это не чудо, то я уж и не знаю, как выглядит чудо, думала она. Вот Джои не глядя прихлопнул на плече малярийного комара, нацелившегося подкормиться маорийской кровью, а заодно и чертовски ядовитую муху, которая откладывает яйца под кожу жертвы сразу после укуса. Вот из-под босой ноги заполошно стрельнула в сторону яркая маленькая змейка, чей укус смертелен. Вот обрушилось гнилое бревно, на котором Джои только что стоял.

Сам Джои при этом оставался целехонек, и хотя его мотало и шатало из стороны в сторону, а ноги заплетались кренделями, он не только не падал, но и шел довольно быстро, успевая болтать на ходу.

Малюсенькая метеорологическая станция расположилась в буквальном смысле на нескольких твердых кочках посередине живописного и яркого болотца. Фокус заключался в том, что именно здесь лес расступался и над маленькой площадкой сияло чистое небо. Нелл измеряла здесь количество осадков, влажность (с поправкой на болотные испарения) и давление. Обычная, рутинная работа.

Усадив Джои на бревно и велев ему не двигаться, она занялась делом. Мальчишка сидел смирно, но вскоре ему это наскучило, и он стал вертеть головой по сторонам. Австралийский буш — это поинтереснее любого кино. Здесь каждую секунду что-то происходит, надо только уметь смотреть. Джои залюбовался яркой, зеленой и алой, будто лаковой, лягушкой, которую через несколько секунд слопал невинный с виду сучок, оказавшийся ужом.

Радужная птичка величиной с крупного шмеля издавала резкие трескучие звуки. Стрекоза, раза в три больше птички, лениво качалась на стебле болотного цветка с лиловыми лохматыми лепестками и малиновой сердцевиной. Джои поддался тишине, замер, растворился в размеренном течении лесной жизни.