Хочу замуж! - Мэй Сандра - Страница 8

— Рой?

— Что тебе?

— Что это с тобой?

— Не знаю. Отстань. И вообще, чего ты здесь разлеглась?

— Ты меня привязал.

— Я тебя привязал, ПОТОМУ что ты разлеглась.

— Я устала. Весь день на ногах. Развяжи.

— Пообещай.

— Ни за что. Я и так согласилась на компромисс.

— Лори Флоу, я клянусь, ты об этом пожалеешь. Я отравлю тебе эти полгода! Ты не представляешь, как я умею капризничать.

— Знаешь, чего я совсем не понимаю?

— Чего?

— Почему ты так яростно сопротивляешься предложениям и просьбам здесь остаться. Ну, возможно, я могла бы понять: здесь мало возможностей, далеко от цивилизации… но ведь, насколько мне известно, ты фанат своей профессии? То есть теоретически тебе должно быть все равно, где лечить…

— Я не могу остаться в Литл-Соноре! Не могу, ясно тебе?

— Нет.

— Тугодумка! О господи, какая же дурацкая ситуация…

— Рой, развяжи меня, я писать хочу.

— Избавь меня от подробностей!

Рой Роджерс сердито содрал с ее запястий пластырь и на всякий случай отскочил подальше. Лори Флоу грациозно спрыгнула со стола и потянулась, благодаря чему и без того короткая юбка поднялась до совсем уж невозможных высот, а под золотистым топом обнаружился куда более золотистый живот с бриллиантовой капелькой пирсинга возле пупка. Рой нервно сглотнул.

— Доктор Флоу, у меня родилось странное подозрение, что вы меня соблазняете.

— Доктор Роджерс, ваши подозрения не беспочвенны. Сама не знаю, что со мной. Видимо, правы древние.

— В каком смысле?

— В смысле, любовь зла, полюбишь и козла.

— Ах ты…

— Пошли домой, а? Мне на прием через… уже через три часа.

— Проклятье! Ну и мальчишник вышел. Надеюсь, папе тоже влетело по пятое число.

— Не надейся. Твоя мать умная женщина. Даже непонятно, как это у таких умных родителей…

— Лори Флоу! На сегодня с меня хватит! Ты мне надоела, ясно? Увидимся на работе.

— Не забудь — в двенадцать в моем кабинете.

— Тебя проводить?

— Еще чего! Да, учти, завтра у нас приходят учредители, так что ты не очень распространяйся о наших с тобой разногласиях.

— А кто у нас учредители? Шериф Кингсли, надо полагать?

— Ну не только он. Мэр Лапейн, его супруга — она, кстати, одна из самых активных членов попечительского совета. Возможно, ты ее помнишь — Эбигейл Бриджуотер. Она…

— Нет!!!

— Что с тобой, Роджерс? Я начинаю волноваться — не заполучила ли я к себе в больницу чокнутого хирурга?

— Эбигейл Бриджуотер?! Мне надо уехать…

— Не валяй дурака. У вас с ней что-то было, да?

— Нет!!!

— Ну и хорошо. Потому что мэр Лапейн старше Эбигейл ровно в два раза и ревнует ее к каждому пню с сучком.

— Только этого мне не хватало. Эбигейл Бриджуотер… Знаешь, Лори, а ты ведь тоже влипла.

— Почему же?

— Потому что Эбигейл, насколько я помню, хлебом не корми — дай устроить чью-нибудь судьбу. Поскольку свою она уже устроила, остаешься ты… и я.

Лори пожала плечами:

— Можешь сказать, что ты счастливо женат и у тебя пятеро детей. Первое обезопасит тебя от Эбигейл, второе объяснит, почему ты согласился поработать полгода в нашей глухомани.

— Ты циник, Флоу.

— Я философски отношусь ко всем явлениям природы, в том числе и к мужчинам. Кстати, что насчет квартиры? Ты действительно хочешь переехать?

— От этих предателей — да! Но к тебе — ни за что!

— Роджерс, тебе очень трудно жить на свете. Все-то тебя обижают, никто-то тебя не понимает.

Он вдруг посмотрел на нее так растерянно, что Лори запнулась. Рой в этот момент выглядел абсолютным мальчишкой. Даже голос его вмиг утратил всю задиристость.

— Ты… правда так думаешь, Лори?

— В смысле?

— Ну… что я капризничаю, да?

— Вообще-то… это немножечко так выглядит. Я не думаю, что это твоя истинная суть, но внешне…

— Знаешь, я сам стал замечать это за собой, но… Ладно, это мои проблемы. Разумеется, никуда я не уеду. Дома полно места, тем более что Бранд улетает через пару дней, а Гай уже завтра, то есть сегодня уезжает на дальние пастбища. Вернутся только на юбилей.

Они вместе вышли из больницы и остановились на холме. На востоке уже разгоралось зарево, но небо над ними все еще оставалось темно-лиловым, усыпанным звездами. Цикады укладывались спать, на смену им в кустах вовсю голосили какие-то особо ранние пташки. Резеду и маттиолу заглушал душистый табак. Рой неожиданно для самого себя улыбнулся.

— Как же хорошо! Лори, неужели ты каждое утро встречаешь вот с этим великолепием?

— Ну, честно говоря, обычно я встаю чуть позже. Но рассветы у нас действительно хороши. Особенно в прерии. Вот когда я поеду к Гаю в «Эль-Брухедо»…

— Зачем это ты туда поедешь?

— Это дальние ранчо и пастбища. Ковбои не ходят по врачам, но осмотреть их не мешает. Кроме того, я повезу вакцину для коров. Их нужно привить перед выгоном в прерии на все лето.

— Ты еще и ветеринар?

— Там каждый пастух ветеринар, но к моим советам они прислушиваются. Поедем вместе?

— Не загадывай так надолго вперед…

— Рой, ты чего? Это будет через пару-тройку дней. Я хочу успеть на юбилей — меня, между прочим, пригласили. В «Эль-Брухедо» я пробуду дня три, так что на все про все — неделя, не меньше. Пожалуй, тебе и в самом деле лучше остаться. В больнице должен быть хирург. На всякий случай.

— А как вы обходились до этого?

— Я старалась обернуться быстрее, а доктор Грей меня подменял. Как-то обходились. В принципе, если ничего страшного не случится…

— Я был на дальних пастбищах двадцать лет назад. Кошмар какой… Наверное, все изменилось?

— Не угадал. Прерия за последние пять сотен лет вообще не менялась. Индейцев стало меньше, а так…

— Чирикахуа и Недн-Хи. Люди-воины. Папа о них мог рассказывать часами. В молодости он объехал верхом всю южную границу, видел настоящие индейские стоянки и деревни. Говорить мог, как настоящий апач. И всегда их жалел. Говорил, что техасские рейнджеры — национальная гордость Америки — были кровавыми убийцами, истреблявшими индейцев, словно животных.

— Дядя Кейн — замечательный человек. Рой, я пошла спать.

— Куда?

— Вот мой дом. Вон там, на втором этаже, моя комната. В ней моя кровать.

— А почему свет горит?

— Потому что мои мама и сестрица ждут, когда я расскажу им подробности сегодняшнего вечера.

— О, Литл-Сонора! Узнаю тебя, город, лишенный утренних новостей. Ни один новостной канал не догонит по скорости языки местных…

— Рой Роджерс! Мы говорим о моей матери и моей сестре.

— Ладно, не сердись. Спокойной ночи, вернее, доброго утра. Да, Лори…

— Что тебе еще?

— Я хотел сказать… Отличная работа, коллега. Вы — прекрасный врач.

— Спасибо. До встречи.

Она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку, а затем побежала по светлеющей в утренней мгле песчаной дорожке. Рой стоял и смотрел ей вслед.

Уже очень давно у него не было так легко и спокойно на душе.

8

Лори. Семейный шабаш

Вообще-то, входя в дом, я изо всех сил надеялась, что эти неугомонные Флоу — моя мать и моя сестра — все же улеглись спать, потому что всем человеческим силам положен предел, и ни одна новость в нашем городке не стоит того, чтобы ложиться на заре. Ну то есть мне так кажется. Особенно если вам и вставать надо тоже на заре.

Мама занялась пекарней двадцать лет назад. С тем же успехом она могла стать мэром, освоить макраме или начать разводить карпов: уверена, что во всех этих начинаниях ее ждал бы успех. Мама Меган — истинная ирландка. Много упрямства, умение и желание учиться новому и явное благоволение небес, иначе говоря, удача. Пекарня Меган славится на весь наш городок совершенно заслуженно — тут вам и свежий хлеб с утра, и домашнее печенье, и булочки с корицей. Чикита, в смысле Салли, помогает маме лет с пяти…

Ну естественно, я ошибалась. Они и не думали ложиться, ужасные бабы. Сидели и травили анекдоты, перед ними на большом блюде лежали остатки имбирных рогаликов, а аромат кофе… что ж, новичок может принять жидкость, находящуюся в кофейнике, за кофе, но только в первые минуты. Стоит попробовать эту черную и густую субстанцию, как сразу понимаешь, что сердечный приступ тебе практически гарантирован. Только мои мама и сестра могут пить этот гудрон без всякого вреда для себя. Соответственно, и спят они мало.