Мой любимый босс - Кендрик Шэрон - Страница 11

Рафаэль открыл рот, чтобы возразить, но, к его изумлению, она уже отходила от него, направляясь к столу, непреодолимо притягивая его взгляд к соблазнительному покачиванию тугих ягодиц.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Снаружи количество репортеров возросло в несколько раз, и двум крепким телохранителям пришлось расчищать им путь к ожидающей машине.

— Это ты виновата! — рявкнул Рафаэль, когда втолкнул Наташу в лимузин и запрыгнул за ней, захлопывая дверь перед толпой газетчиков. Глаза его метали молнии.

— П-почему? — Наташа уставилась на своего босса, не осмеливаясь попросить его убрать прижимающееся к ней бедро.

— Ты ходила и прощалась со всеми, словно с закадычными друзьями, и кто-то дал знать прессе, что мы уезжаем!

— Это просто хорошие манеры. — Наташина решимость любой ценой оставаться веселой испарилась под вспышкой его совершенно необоснованного раздражения. И еще эта нога, конечно.

Он не мог поверить своим ушам.

— Ты считаешь, что я… я нуждаюсь в уроке хороших манер?

Ага, он думает, что не подвержен критике?

— В данный момент — да, я так считаю!

— От тебя?

— Почему бы и нет?! — в сердцах парировала она. — Если я достаточно хороша для того, чтобы быть помолвленной с тобой, значит, и для всего остального тоже!

Последовала секундная пауза.

— Достаточно хороша для поцелуя, быть может? — вкрадчиво спросил Рафаэль.

Ограниченное пространство машины сомкнулось вокруг них. Голодная вспышка предостережения в его глазах. Мерцание губ. И тепло прижимающегося к ней бедра. Она понимала, что сейчас произойдет, и ей захотелось сказать: «Пожалуйста, не делай этого!»

И умолять его сделать эти — и поскорее.

— Рафаэль, — выдохнула она охрипшим голосом.

— «Рафаэль!» — передразнил он ее почти грубо, поскольку сознавал, что она держит его в своей власти, а он к этому не был готов. Вот пусть теперь пожинает плоды. Да, черт побери, он поцелует ее, хоть это трижды неправильно!

С гортанным звуком, чем-то средним между стоном и рычанием, Рафаэль притянул ее несопротивляющееся тело в свои объятия, руками вонзившись в нежную, податливую плоть, и впился в полные губы поцелуем, который был столь же наполнен гневом, как и вожделением.

Наташа откинулась на кожаное сиденье машины. Руки Рафаэля смыкались на ее обнаженной спине, губы уговаривали отдаться поцелую, а твердое бедро настойчиво протискивалось между ее ног. Наташу била дрожь. Она знала, что должна остановить его, но ничто не могло заставить ее прервать сладость этого поцелуя.

Пытаясь не обращать внимания на сомнения, вспыхивающие в сознании, Наташа обхватила его красивое, гордое лицо своими ладонями, чтобы убедиться, что это не сон.

Руки девушки упали в тот момент, когда его пальцы коснулись напрягшегося соска, натягивающего шелк платья и словно стремящегося вырваться из заточения. Как будто прочитав ее мысли, Рафаэль стащил бретельку с точеного плеча и обнажил грудь. Наташа ощутила вначале теплый воздух на своей коже, а затем влажное прикосновение его языка.

Она была сладкой. И солоноватой. У нее был вкус женщины и желания. Рафаэль готов был взорваться, пока его язык играл с затвердевшим бутоном соска. Он чувствовал, как она извивается под его руками, слышал ее тихие вздохи наслаждения. Это было так неожиданно. Так странно. За несколько коротких дней женщина, подававшая ему чай, превратилась в пылкое создание, изнемогающее от желания в его руках!

В нем бурлила неукротимая страсть. Если бы это была другая, не Наташа, он бы прямо сейчас овладел ею…

О чем, черт побери, он думает?

Наплевать. Ему все равно. Ничто не имеет значения, кроме…

— Рафаэль! — На одно мгновение разум возобладал, и Наташе потребовалась вся ее решимость, чтобы упереться ему в грудь.

Но этого невнятного протеста оказалось достаточно. Со стоном Рафаэль оторвался от нее, словно она внезапно стала заразной. Он скользнул на противоположный край сиденья, пытаясь выровнять дыхание и усмирить бешеное биение сердца.

Наташа поправила платье и лишь после этого рискнула взглянуть на него. Рафаэль смотрел в окно, и Наташа закусила губу.

— Рафаэль?

Он повернулся к ней, и она вздрогнула от ледяной отчужденности его взгляда.

— Что?

— Этого… не должно было случиться.

— Думаешь, я не понимаю? — тихо прорычал Рафаэль, в то же время сознавая, что произошло невероятное: женщина остановила его, не позволила любить ее! Когда такое было? Никогда!

И хотя гордость и мужское «эго» Рафаэля требовали, чтобы он схватил ее в охапку и поцеловал снова, да так, чтобы она забыла обо всем и стала умолять его продолжать, он с раздражением признал, что Наташа приняла правильное решение.

— Я тоже не хочу еще больше осложнять эту чертовски нелепую ситуацию, — огрызнулся он.

— Ты всегда так целуешь женщин? — спросила она.

Рафаэль надменно усмехнулся.

— А ты как думаешь? — бросил он вызывающе. — Полагаешь, только ты меня заводишь?

Его издевательский тон разрывал ей сердце. Но она скорее умрет, чем покажет ему, какую боль он ей причинил.

Может ли она представить, между тем думал Рафаэль, как сильно он хочет ее сейчас? Если бы он не был таким джентльменом, то его пальцы уже были бы под платьем, соблазняя ее. Он сглотнул, чуть слышно выругался. Но даже в момент сильнейшего желания ирония не ускользнула от него: еще никто и никогда не обвинял Рафаэля де Феретти в том, что он ведет себя не по-джентльменски, тем более он сам!

Есть два пути развития того, что сейчас произошло, и самый очевидный был бы, безусловно, самым простым и крайне приятным. Рафаэль продолжал бы целовать ее, а она — отвечать, и дело неизбежно перешло бы на следующую стадию — секс. Возможно, не на заднем сиденье машины, но определенно, когда они приедут домой.

Но стоило подумать обо всех осложнениях, которые это повлечет за собой. Как они оба будут чувствовать себя утром, когда жар страсти остынет? Когда ей придется идти готовить Сэму овсянку и вести его в школу, словно ничего и не случилось? Что тогда?

Нет, самым разумным будет, учитывая обстоятельства, обуздать их разбушевавшиеся гормоны.

Рафаэль нахмурился. Возможно, ему следует сказать Наташе, чтобы переоделась в свою обычную одежду и сварила ему кофе, как она всегда делала, когда он поздно возвращался.

Скрестив ноги, он поглядел в окно и с облегчением увидел свой дом в конце улицы. Пожалуй, такая просьба будет не самым мудрым поступком. Нетрудно догадаться, как она может отреагировать. Прежняя Наташа, похоже, исчезла — потерялась в новой прическе и провоцирующем гардеробе. Вернет ли он когда-нибудь ее снова?

— Мы приехали, — ровным голосом сказал Рафаэль, когда лимузин остановился.

Наташа вышла из машины прежде, чем водитель успел открыть для нее дверцу. На сегодня я свободна, с вызовом думала она, идя к дому.

Анна сидела в гостиной, читала какой-то учебник и, когда Наташа вошла, с улыбкой посмотрела на нее.

— Вы вернулись раньше, чем я думала. Хорошо провели вечер?

— Потрясающе, — ответила Наташа с тем восторгом, которого, по ее мнению, от нее ожидали.

Анна нахмурилась.

— Вы выглядите бледной.

— Просто устала.

— Ммм, я тоже, — послышался сладкий, как шоколадный крем, голос, и Рафаэль подошел прямо к ней, по-хозяйски обвив рукой ее талию.

В некоторой тревоге Наташа вскинула глаза и увидела чувственный блеск в его черных глазах. Ее сердце отчаянно заколотилось.

— Думаю, мы ляжем пораньше, mia bella, — произнес Рафаэль и начал дразняще поглаживать изгиб ее талии.

— О, я вполне понимаю! — Анна вскочила на ноги.

С натянутой улыбкой Наташа высвободилась из его объятий и подошла к няне.

— Как Сэм?

— Отлично. Я прочитала ему две сказки, и он уснул.

— Я провожу вас, — сказал Рафаэль.

— Нет, пожалуйста, — запротестовала Анна, — я ведь живу рядом, всего лишь через два дома!

— И все же я провожу, — настойчиво повторил он.