Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Армадэль. Том 2 - Коллинз Уильям Уилки - Страница 18


18
Изменить размер шрифта:

— Уполномочив меня, сэр, защитить её от мисс Гуильт.

Пустив таким образом эту стрелу в своего клиента, благоразумный стряпчий подождал, какое действие произведёт сказанное, прежде чем продолжать говорить. Лицо Аллэна омрачилось, и он тревожно заёрзал на стуле.

— С вашим сыном трудно иметь дело, мистер Педгифт, — сказал он, — а с вами ещё труднее, чем с вашим сыном.

— Благодарю вас, сэр, — отвечал находчивый Педгифт, — от имени моего сына и от моего за прекрасный комплимент нашей фирме. Если вы непременно желаете помочь мисс Нили, — продолжал он более серьёзным тоном, — я подсказал вам способ. Вы ничего не можете сделать, чтобы успокоить её, более того, что я уже сделал. Как только я уверил мисс, что у вас и в мыслях не было так истолковывать её поведение, она ушла довольная. Прощальная угроза её гувернантки, возможно, не осталась у неё в памяти, а я должен твёрдо сказать вам, мистер Армадэль, что в моей памяти она осталась. Вы знаете моё мнение о мисс Гуильт, видели сами, что мисс Гуильт сделала сегодня, так что моё мнение оказалось верным даже в ваших глазах. Могу я спросить, думаете ли вы после всего случившегося, что эта женщина может ограничиться только пустыми угрозами?

На этот вопрос Аллэну трудно было отвечать. Упорно отодвигаемый с той позиции, которую он занимал в начале свидания, неопровержимыми фактами, Аллэн в первый раз начал обнаруживать признаки того, что он готов уступить в предлагаемых действиях в отношении мисс Гуильт.

— Разве нет другого способа защитить мисс Мильрой, кроме того, о котором упомянули вы? — спросил он с беспокойством.

— Вы думаете, что майор послушает вас, если вы с ним поговорите? — саркастически спросил Педгифт-старший. — Я даже уверен, что он меня не удостоит своим вниманием, или, может быть, вы предпочитаете испугать мисс Нили, сказав ей прямо, что мы оба находим её в опасности? Или уж не послать ли вам меня к мисс Гуильт уведомить её, что она отнеслась к своей ученице жестоко и несправедливо? Вы считаете, что женщины расположены слушаться рассудка и так готовы изменить своё мнение друг о друге после убеждений посторонних, особенно когда одна женщина думает, что другая разрушила её планы на выгодный брак? Тогда посылайте, а обо мне не думайте, мистер Армадэль: я только непромокаемый стряпчий и могу выдержать ещё один проливной дождь слез мисс Гуильт.

— Чёрт побери, мистер Педгифт! Скажите мне прямо, что вы хотите, чтоб я сделал? — закричал Аллэн, выйдя из себя.

— Сказать прямо, мистер Армадэль, я хочу, чтобы за поступками мисс Гуильт наблюдали тайно, пока она останется здесь. Я могу найти человека, который будет присматривать за нею деликатно и осторожно. Я согласен даже прекратить через неделю этот безвредный надзор за ней, если не окажется причины продолжать его. Я делаю это предложение, сэр, в интересах мисс Мильрой и жду вашего ответа: да или нет.

— Не могу ли я немного подумать? — спросил Аллэн, не придумав другого способа добиться отсрочки.

— Конечно, мистер Армадэль. Но не забывайте, что, пока вы будете думать, мисс Мильрой может пойти гулять в вашем парке одна, не подозревая никакой опасности, и что мисс Гуильт совершенно свободно может воспользоваться этим обстоятельством, если только это будет угодно мисс Гуильт.

— Делайте как хотите! — с огорчением воскликнул Аллэн. — И ради Бога, не мучьте меня более!

Народное предубеждение к профессии юриста может опровергать благородство служителей Фемиды во многих вопросах, но эта профессия практически христианская в одном отношении по крайней мере: из всего огромного запаса умных ответов, готовых для клиентов стряпчего, ни один так скоро не слетает с губ, как «кроткий ответ, успокаивающий гнев».

Педгифт-старший в данной ситуации вскочил на ноги с проворством юноши, но распрощался с благоразумием старости.

— Очень вам благодарен, сэр, — сказал он, — за внимание, которым вы удостоили меня. Поздравляю вас с вашим решением и желаю вам доброго вечера.

На этот раз знаменательная табакерка не находилась в его руках, когда он отворил дверь, и стряпчий действительно ушёл, не возвращаясь для второго постскриптума.

Голова Аллэна склонилась на грудь, когда он остался один.

«Если бы поскорее кончилась эта неделя! — думал он с тоскою. — Если бы Мидуинтер вернулся!»

Когда эти слова сорвались с губ клиента, стряпчий весело садился в свой гиг.

— Беги скорее, старуха! — закричал Педгифт-старший, дотронувшись до крупа своей быстроногой лошади кончиком бича. — Я никогда не заставлял ждать даму, а сегодня у меня есть дело до особы твоего пола.

Глава VII

СТРАДАНИЯ МИСС ГУИЛЬТ

Предместье маленького городка Торп-Эмброза со стороны, ближайшей к большому дому, заслуживало славу самого красивого предместья, какое только можно найти в Норфольке. Тут виллы построены и сады посажены в основном с хорошим вкусом: деревья и кустарники в парках в прекрасном состоянии, а вересковая степь, простирающаяся за домами, то возвышается, то понижается живописно с восхитительным разнообразием. Это предместье служит местом вечерних прогулок всех знатных и светских людей и всех красавиц города; и если приезжий поедет кататься и предоставит выбор маршрута кучеру, то тот непременно привезёт туда же.

Предместье на противоположной стороне, то есть на самой дальней от большого дома, вообще (в тысячу восемьсот пятьдесят первом году) вызывало чувство сожаления у всех, кто заботился о репутации города. Тут и природа была непривлекательна, и люди жили бедные, и общественный прогресс, если судить о нём по застройке, давно остановился. По мере удаления от центра города дома становились все меньше и меньше и превращались на лишённом растительности пространстве в жалкие коттеджи. Строители как будто бросили свою работу в самом её начале на границе предместья. Землевладельцы, поставив столбы на пустырях, давали объявления, что эта земля продаётся под застройку, и в ожидании покупателей собирали с этой земли жалкую жатву. Вся макулатура из города, видимо, выбрасывалась в этом запущенном месте, и всех капризных детей под надзором неопрятных нянек привозили кричать в это забытое богом место. Если в Торп-Эмброзе кто-то хотел продать старую клячу живодёру, то лошадь непременно оставляли ждать своей участи на поле, по эту сторону города. Ничего путного не росло в этом предместье, повсюду кучи мусора, бродячие псы, роющиеся в них, галки и вороны там и сям на грядах и тощие кошки повсюду на кровлях.

Солнце садилось, и летние сумерки надвигались на землю. Капризных детей в своих колыбелях увозили няньки; лошадь, предназначенная живодёру, дремала одиноко на поле, вяло шевеля ушами, кошки затихли в своих углах, ожидая наступления ночи. Но одно человеческое существо появилось в этом предместье — мистер Бэшуд. Только один слабый звук нарушал сумеречное молчание — звук тихих шагов мистера Бэшуда.

Медленно шествуя мимо груд кирпича, возвышавшихся тут и там вдоль дороги, осторожно обходя старое железо и изломанные черепицы, разбросанные на всём его пути, Бэшуд шёл из окрестностей города по направлению к одной из недостроенных улиц предместья. Его наружность, очевидно, перед выходом стала предметом особого внимания. Фальшивые зубы были ослепительно белы, парик старательно причёсан, на нём был утренний сюртук, видимо обновляемый, сшитый из противно лоснящегося дешёвого чёрного сукна. Он шёл торопливо и тревожно оглядываясь вокруг. Дойдя до первого из жалких коттеджей, он внимательно осмотрел улицу, открывшуюся пред ним. Через минуту Бэшуд вздрогнул, дыхание его участилось, дрожа и краснея, он прислонился к стене недостроенного коттеджа. К нему приближалась вдоль улицы какая-то дама.

— Она идёт! — прошептал Бэшуд со странным выражением восторга и страха; то бледность, то румянец проступали на его растерянном лице. — Я желал бы быть землёю, по которой она ступает, я желал бы быть перчаткой, которая у неё на руке.

Он с восторгом произнёс эти безрассудные слова; он сказал их с юношеским пылом, весь задрожав от волнения.