Возвращение - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 12

Глава 4

Балаганная магия

Прихлебывая кисленький морс и заедая его печеньем (почему-то всегда обожала сочетание соленого или кислого со сладким!), принялась машинально чертить в мягкой пыли под ногами руны, используя в качестве инструмента подобранную с земли щепку. Обдумывание содержания заклятия с использованием мускульной памяти шло довольно споро, у меня всегда так получалось, еще с той поры, когда сочинения в школе писать садилась. Вроде нет ни единой завалящей мыслишки, а за стол сядешь, ручку возьмешь, начнешь предложения одно к другому нанизывать, сама не заметишь, как положенные три листа накатала.

Сейчас требовалось сварганить довольно сложную комбинацию рун с определенной целью. Немалую часть времени я потратила на то, чтобы решить: а какое именно заклятие потребно балаганщикам? Можно было бы сотворить разовые чары, способные изгнать из кукол негативные сущности, досаждавшие людям, но где гарантия, что на освободившееся место не придут новые твари? И тут меня молнией пронзила идея! Я закусила губу и принялась быстро-быстро, пока мысль не убежала или не затерялась среди «товарок», набрасывать черновик заклятия.

Первая красавица-руна, составленная из трех, воплотила в себя саму суть балаганщиков – кочевого народа, которому дорога была единственным домом, к символу пути прибавила призыв о помощи. Одаль, райдои альгизсмотрелись просто великолепно! Следом за ними я нарисовала руну ключа и комбинацию знаков, отвращающих зло. Да, пожалуй, в таком виде заклятие должно было служить не только для изгнания тварей, но и для защиты. Я подправила последнюю руну в ряду и улыбнулась: «Какая молодец!» Похвалить саму себя – святое дело! Завершающий штрих – обвела композицию руной ингусдля синтеза энергий и ойкнула. Через руку со щепкой словно прошел разряд тока, на секунду помутилось в глазах, земля качнулась. Не сиди я крепко на чурбаке, непременно грохнулась бы в пыль, прямо на рунный черновик, беспардонно измарав обновки. Справа забористо выругался Лакс, слева, у самого уха, восторженно взвизгнул Фаль.

– Золотые волны, как круги по воде! – восхищенно описал сильф то, что увидел, нарезая вокруг моей головы круги почета. – А еще раз так можешь сделать?! А? Вот бы посмотреть!

– Что ты учудила? – не то потрясенно, не то испуганно спросил осторожный Кейр.

– Всего-навсего рассуждала, как колдовать для балаганщиков! – попыталась оправдаться я, почесала нос и смущенно пожаловалась: – Ну кто же знал, что руны сразу начнут действовать? Я только черновой набросок делала!

– Вероятно, руны об этом не знали, – подколол меня Лакс с прежней жизнерадостностью и подмигнул.

– Н-да, задачка, – пожала плечами. – Интересно, какое действие оказала магия? Я же комбинацию рун не успела на каком-нибудь конкретном предмете изобразить, хотя адресацию-то в начале заклятия обозначила и в голове держала…

– Полагаю, скоро узнаешь, – оптимистично предположил бывший палач, старательно разглаживая фантик от иномирной конфетки (кажется, он намеревался спрятать его на память!), и не без сожаления прибавил: – Твои фокусы тишком не проходят.

– Будем прятать магеву? – посоветовался Гиз, словно бы невзначай осматривая окрестности, может, уже готовился ко вражеской атаке.

– Нет, это лишнее, – покачал головой Кейр и резюмировал, делясь с коллегой печальным опытом: – Она все равно спокойно не усидит.

– Ничего плохого в сочетании рун не было. Я создавала хорошее защитное заклятие! И вообще, один Фаль меня любит и ценит! Одного его моя магия восхищает и радует! – оскорбленно насупилась и уткнула нос в кружку с морсом.

Показав мужчинам язык, гордый своей исключительностью Фаль снова пристроился у меня на плече, напевая под нос что-то оптимистичное, кажется, какую-то задорную похабель, с которой нас весьма широко познакомил Гиз, имитируя Герга Птицу. Впрочем, самодовольной гордости сильфу надолго не хватило. Он поерзал и стеснительно прозвенел мне в самое ухо:

– Оса, а ты меня больше всех любишь?

– Больше, меньше… – Я против воли заулыбалась. – Фаль, симпатия не товар. На вес или в длину ее не измеришь, но скажу совершенно точно: так, как тебя, я никого не люблю. Ты мой уникальный дружок, а значит, любовь моя тоже особенная.

– Это хорошо… – секунду подумав, умиротворенно засопел сильф. – Я тебя тоже особенно люблю!

Пока мы с малышом признавались друг другу в высоких чувствах, Кейр закончил прислушиваться, приглядываться, принюхиваться к окрестностям и признал:

– По крайней мере, пока с дубьем не бегут и ничего не горит.

– Опять подозрения! – возмутилась я и с чувством стукнула полупустой кружкой по чурбаку. – Стоило спалить парочку убийц, так теперь ты меня всю жизнь попрекать будешь?!

– Семь, их было семь, – педантично напомнил телохранитель и бросил весьма многозначительный взгляд на Гиза, дескать, имей в виду, парень, как кончают вороги, пошедшие супротив нашей магевы. Лакс на мгновение посмурнел, вспомнив, что мы едва не расстались с жизнями под мечами беспринципных морианских наемников, не чтящих повсеместно принятой магевской неприкосновенности.

– На моем счету вообще-то было четыре, остальные – ваша работа! А впрочем, одним больше, одним меньше, какая, на фиг, разница? Кроме того, мои действия с точки зрения Уголовного кодекса трактуются как необходимая самооборона! И даже о превышении речи не идет! Кто с мечом к нам придет, тот от огня и скопытится! – с апломбом заявила я, сообразив, что Кейр прикалывается над магевой со свойственным ему невозмутимо-мрачноватым юморком. – А сейчас обороняться не планировала, даже шашлык готовить не собиралась, значит, пожаров можешь не опасаться. Или на самом деле ты у нас сам скрытый пироман и только ждешь, чтобы я чего-нибудь подпалила? Так скажи, ради тебя расстараюсь! – предложила я и закончила: – А если серьезно, каюсь, поняла, что сваляла дурочку с воплощением заклятия, впредь все наброски буду делать мысленно. Наглядность в магии не всегда действует правильно. Поэтому хватит меня пинать, лучше дай еще ягодника!

Телохранитель улыбнулся и передал мне кувшин с морсом. По молчаливой договоренности мы прекратили обсуждение не прибавляющих аппетита живодерских тем и вернулись к трапезе. Мужчины быстро прикончили остатки конфет, а потом занялись пышными булками, прихваченными из трактира. Под морс сдоба с орехами и творогом пошла замечательно. Даже я съела целых две ватрушки-мутанта и как раз обдумывала, не взять ли третью, когда Гиз и Кейр синхронно, будто нарочно тренировались, оставили кружки и развернулись в юго-западном направлении. Из-за фургонов показалась щупленькая, несмотря на обилие палантинов, юбок, бус и браслетов, фигурка. Сухонькая старушка шествовала не спеша, со столь гордым достоинством, что ему позавидовали бы английская королева и Людовик-солнце вместе взятые. Двигалась она прямиком к нам, опираясь на трость.

– Чего-то редкое в лесе сдохло. Матиасса, и не на носилках, – пораженно выдохнула я, не представлявшая, как это старушенция – матриархиня балаганщиков – будет шастать по ярмарке на своих двоих.

– Вокруг тебя кто хочешь забегает, – хмыкнул Лакс.

– Вот как? Я чего-то не пойму, это ты мне комплимент делаешь или оскорбляешь? Если последнее, так я тебе еще кувшинчик ледяной водицы наколдую! – пригрозила нарочито сурово.

– Комплимент, комплимент! – поторопился уверить вор, боязливо морщась. Нет, этот парень решительно не хотел вступать на путь почитателей Порфирия Иванова. Неженка!

Между тем почтенная дама добралась до нашего скромного бивуака, развеяв последние смутные надежды на то, что ее выход в свет не имеет к нам никакого отношения, так, погулять вышла, для аппетита. Лакс мгновенно вскочил, с галантным полупоклоном поспешив уступить пожилой женщине место. Старушенция кивнула ему и опустилась на чурбак, как на трон. Яркие, удивительно молодые, светящиеся требовательным интересом глаза уставились на меня в упор.