На берегу Севана - Ананян Вахтанг Степанович - Страница 45

Только вполне убедившись, что им ничто не грозит, он спрыгнул с камня и ушел вслед за остальными.

Ребята облегченно вздохнули.

– Ну вот, а ты говоришь – стреляй! – еще раз упрекнул старик Грикора.

– Хорошо, но ведь ты же мог убить не этого козла, а другого, разве их мало у воды было! – сказал Камо.

– Когда животные пьют, убивать нельзя – жалко. Наша пословица говорит, что и змея не ужалит того, кто пьет воду. Так-то, мои миленькие!.. Охотники проливают кровь, но и у них душа есть, совесть есть. А сейчас коз и вообще убивать нельзя, запрещается…

– Дедушка, а почему здесь были только козлы? – задал Армен давно занимавший его вопрос. – Ни одной козы, ни одного козленка.

– В самом деле, как нарочно, только козлы. Почему так, дедушка? – присоединилась к Армену Асмик.

Дед лукаво улыбнулся и погладил бороду.

– А почем я знаю! – сказал он, подмигнув Грикору. Задал дед загадку!..

Первым нарушил молчание Армен:

– Козлы всегда так ходят, отдельными стадами?

– Нет, почему же всегда! С июня до начала декабря, и только.

– А потом?

– Потом смешиваются с козами в одно стадо. Так вместе и ходят до тех пор, пока не родятся козлята. А как только козлята немного подрастут, матери забирают их и убегают подальше от отцов. Так, вдали от них, и живут с детьми в утесах.

– Убегают от отцов? – удивился Камо.

– Ну да, убегают в ужасе…

Ребята слушали деда и все больше изумлялись: что же это за загадка такая? Кто же так разделяет матерей и отцов?

– Тсс!.. – неожиданно прошептал дед и поднял палец.

На гребне, за которым скрылись козлы, вдруг снова появилась голова, украшенная рогами, показавшимися ребятам особенно большими – чуть ли не в два раза крупнее рогов первого козла-разведчика. Но сейчас это был белый козел и очень большой – с доброго бычка. Оглядев лощинку, козел скрылся.

Дед Асатур, охваченный охотничьим азартом, дрожал как в лихорадке.

– Видели, видели? – повторял он. – Ему уже примерно лет двенадцать, а рога у него в два аршина! – шептал дед возбужденно. – Старик уже. Такие старые козлы редко встречаются. После восьми лет они обычно дряхлеют и становятся поживой волков. А не то заберутся в какую-нибудь темную пещеру и умрут там в глухом углу, вдалеке от всех…

– Откуда ты знаешь, сколько козлу лет? – спросил Камо.

– А по кольцам на рогах. Каждый год – новое.

– А почему он такой белый?

– Старенький стал, как я, – выставил дед свою белую бороду. – Тише, ребята! Другое стадо идет воду пить.

– А из этого стада одного не убьешь? – спросил у деда Грикор, поглаживая свою воображаемую бороду: на Востоке всегда так делают, когда о чем-нибудь просят.

– Воспрещено! – коротко отрезал дед.

Раздался топот множества копытцев. К роднику спустился белый вожак, за ним следовало большое стадо козлов. Дорога была разведана, и козлы шли, не останавливаясь, не оглядываясь, прямо к воде. Рыжеватые, они были под цвет окружавшим их камням, а темные «пояса» на некоторых из них как раз под стать темным прослойкам, то там, то сям видневшимся на склонах Дали-дага.

Не успели козлы напиться и уйти и белый вожак еще стоял на гребне, охраняя безопасность стада, как снизу, из лощины, донесся шорох. Из глубины кустов выбежали и легкими прыжками понеслись к воде рыжевато-красные, стройные, тонконогие животные с маленькими головками на гибкой шее, украшенными острыми рожками.

– Ой, джейраны! – тихо вскрикнула Асмик. Сердце ее забилось от радости.

– Шш… Козы! – шепотом поправил ее дед.

Как ни тихи были их голоса, коза, шедшая впереди, остановилась и чутко прислушалась. Две маленькие козочки вырвались вперед и вприпрыжку подбежали к воде. Но мать издала какие-то звуки, похожие на «фурт, фурт», и козлята тотчас же вернулись к ней. Мягкими толчками своих рожек мать отогнала их назад и скрылась за камнем. Козлята послушно прилегли и затихли. Козы, бежавшие вслед за первой, тоже остановились и словно окаменели. Они так сливались цветом с окружающей природой, что их можно было бы и не заметить.

Однако опасность грозила им не со стороны наших героев.

Коза, прибежавшая к роднику первой, вдохнула воздух, уловила в нем что-то опасное, осмотрелась и, увидев гигантские рога белого вожака, издала резкое «фурт, фурт» и скрылась. Стая коз и козлят последовала за ней. Сделав несколько грациозных прыжков, животные исчезли в ущелье.

– Видели? – спросил старик. – А ведь не верили, когда я говорил!

– И в самом деле бежали, да еще как! Точно от врага, – сказал Армен, пораженный увиденной картиной.

– Дедушка, как они похожи на наших домашних коз! – воскликнула Асмик.

– А как же: от этих диких коз и произошли наши домашние. И блеют они точно так же, как наши.

– А я не слышала, чтобы домашние так фыркали.

– Да, дикие козы фыркают, когда чуют врага: это их сигнал – дают знать об опасности. Так вот, такой сигнал они дают в это время года и завидев отцов своих детенышей. Точно волка видят… А ну, пусть Дарвин ваш, раз он такой умный, пусть-ка скажет, что это такое? Может быть, и я, неграмотный мужик, чему-нибудь еще у него научусь?

Вид у деда был задорный.

Ребята молчали. Они и в самом деле ни о чем таком никогда не читали.

– Ну ладно, – смилостивился дед, – не томитесь, объясню сейчас… Пусть эта тайна вам как память обо мне останется – другие люди ее не знают. Так вот: если летом козы будут жить в одном стаде, то козлята родятся через пять месяцев – зимой. Зимой от холода и мать и детеныши погибнут, не выживут.

– Значит, если козы сходятся в одно стадо в декабре или январе, то козлята появляются на свет в мае – июне? В теплые, солнечные дни? И зелени тогда много. Как умно устроила все природа! – сказал Армен, повторяя любимое выражение деда.

– Молодец! – похвалил Армена дед. – Правильно понял. В мае козлята родятся, а в начале лета, когда они подрастут, козлы и козы разбегаются в разные стороны – так, будто кто их дубинкой хватил… Козлы уходят на верхние склоны Дали-дага, козы с козлятами – вниз, на скалы.

– Почему на скалы? – удивился Камо. – Почему козлы уходят на лучшие пастбища, а козы – на худшие? Да еще с козлятами?

– Верхние склоны – горные пастбища – открыты, там спрятаться негде. Козлы – им что, они могут и убежать от волка, а не то такого дадут ему своими огромными рогами – хорошо, если жив уйдет! А куда же убежит козленок? Да и отпустит ли его от себя мать! Вот козы с козлятами и прячутся от волков, от лис и от орлов в расщелинах и пещерах.

– В расщелинах жарко и совсем нет зелени, – сказала Асмик.

– Да, но что поделаешь? Ведь козы-матери, как все матери в мире, жертвуют для своих детей всем, терпят лишения, – закончил дед и поднялся.

– Останемся еще, подождем коз. Придут же они опять к воде! – взмолилась Асмик.

– Придут, девочка, но не скоро – напугались. А вы небось перегрелись на солнце – голова, пожалуй, разболится. Идем… Да, вы тут им рай устроили! – добавил старик, в восхищении глядя на родник. – Вот бы несколько таких! Жаль животных. Видели, как они толкали друг друга?

– Будут, дедушка, сейчас еще ямки выроем! – вскочил с места Камо.

– Чем? Лопат-то нет!

– А кольями? – И Камо, выхватив у деда из ножен кинжал, вырубил в кустах несколько толстых нижних сучьев и заострил их концы.

Сделав несколько кольев, Камо роздал их товарищам.

– Рой здесь, – сказал он Грикору, очертив на земле круг, на шаг книзу от родника.

Еще шагом ниже от этого места начал рыть Армен, а дальше – Камо.

Вырыв таким образом три ямы, мальчики узкой канавкой соединили их с родником. Вода, вытекавшая из родника, перестала растекаться впустую по земле и начала наполнять вырытые ребятами ямки.

Дед сидел в стороне на камне и, покуривая трубочку, с одобрением смотрел на работу ребят.

– Камо, родненький, – сказал он, – разбей-ка соль и положи по куску у каждой ямки.

Камо разбил большой кусок соли на мелкие.