Поспешное замужество - Лоренс Ким - Страница 23

  Анголос не ответил.

  — Каким ты хочешь видеть наш брак? – спросил он.

  — Таким, о каком я всегда мечтала: союзом двух сердец. Любящих сердец.

  Анголос в изумлении смотрел на Джорджи.

  — И ты до сих пор хочешь этого?

  — А что изменилось?

  Анголос был уверен, что изменилось все.

  Он отказался от женщины, которую любил, потому что был ослеплен ревностью.

  — Надеюсь, ты простишь меня за все, что я сделал.

  — Я уже простила...

  — Это невозможно.

  Джорджи вздохнула.

  — Ты когда-нибудь перестанешь говорить мне, что я должна чувствовать? Почему ты относишься к нашему примирению так же, как мои родные? Я знаю, что ты несчастлив, но ведь сейчас важно совсем не это.

  — А разве нет?

  — Мы решили снова жить вместе из-за Никки.

  Анголос, который до сих пор ходил по комнате, вдруг остановился.

  — Мы вернулись друг к другу только поэтому?

  — Очевидно, так, — пробормотала Джорджи тихо,

  Внезапно Анголос уселся в кресло.

  — Конечно, Это единственная причина, — произнес он странным голосом.

  — Не будем больше об этом. Да и какое это теперь имеет значение? Прошлого не изменишь. Давай лучше думать о будущем нашего сына. Я могу переспать с кем-нибудь, если от этого ты станешь чувствовать себя лучше.

  Анголос медленно поднялся с кресла с выражением ярости на лице.

  — От того, что ты заведешь любовника, я не почувствую себя... лучше.

  — Ради бога, Анголос, это лишь шутка. Ты же не думаешь, что я на самом деле... — Джорджи замолчала, в отчаянии закрыв глаза. Все снова пошло не так.

  Она почувствовала, что Анголос взял ее за плечи.

  — Значит, ты хочешь, чтобы мы жили вместе ради Никки?

  «Я хочу, чтобы мы воссоединились ради нас самих...» — пронеслось в голове Джорджи.

  — Ну, не можем же мы сдаваться после первой же маленькой проблемы, — произнесла она вслух.

  — Маленькой проблемы? Да, твои взгляды на жизнь действительно изменились.

  — Теперь я больше реалистка, чем мечтательница, — согласилась она.

  — Значит, мы поступим практично и останемся вместе.

  Джорджи кивнула. Неожиданно ей очень захотелось расплакаться. Выплакать все слезы, которые она так долго держала в себе.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

  Анголос и Джорджи приехали к Полу и Мирри Редклиффам за день до крестин. Их поселили в очень милой комнате для гостей. Никки, казалось, был просто в восторге от своей кроватки в стиле ретро. Наблюдая, как он играет с собакой Редклиффов, огромным псом неизвестной породы, Джорджи не удивилась, когда Никки начал приставать к ней с просьбой завести щенка.

  Анголос вошел в спальню в тот момент, когда Джорджи надевала старинное жемчужное ожерелье. Она взглянула в зеркало и поняла, что оно-то как раз и было завершающим штрихом в ее наряде.

  — Ты знаешь, Никки считает, что тебя очень легко уговорить... Проклятье, — пробормотала Джорджи, когда нитка жемчуга выскользнула из ее рук.

  — Легко уговорить? — переспросил Анголос удивленно.

  Он стоял, прислонившись к стене, скрестив руки на груди. Оглядывая его мужественную фигуру, она усомнилась в правоте Никки. В его глазах отражалась непреклонность, никакой мягкости. Он мог расслабиться только в постели!

  — Никки сказал, что ты разрешил ему завести собаку, — пояснила Джорджи.

  — У мальчика должна быть собака.

  — Так это правда? — спросила Джорджи, оставив бессмысленные попытки справиться с застежкой ожерелья,

  Анголос кивнул.

  — Моя мать всегда считала, что держать в доме животных негигиенично, но если у тебя есть возражения...

  — Нет, меня не беспокоит пара волосков на диване, и я с тобой согласна, у мальчика должна быть собака.

  — Ты согласна со мной? Будь осторожна, это может войти в привычку. Дай-ка я помогу, — добавил он, взяв ожерелье из ее рук.

  Джорджи почти перестала дышать, когда он отодвинул ее волосы с плеч, обнажая шею. А когда его пальцы коснулись шеи, из груди вырвался стон.

  — В чем дело? — спросил Анголос.

  Она резко открыла глаза. Он не должен знать, что делают с ней его прикосновения.

  — Дай мне, — выдохнула она, забирая у него жемчуг.

  Анголос отступил на шаг.

  — Что я такого сделал?

  — В том-то и дело, что ничего! — воскликнула Джорджи неожиданно для самой себя. — Тебе даже не надо ничего делать, — произнесла она, приставив указательный палец к его груди, — тебе достаточно просто быть... собой.

  — А ты бы предпочла, чтобы на моем месте находился кто-то другой? Неужели жить со мной так невыносимо?

  — Эта жизнь сводит меня с ума! Мне трудно дышать с тобой одним воздухом.

  — Тогда мне нечего больше сказать.

  — Зато мне есть что сказать! Я сыта по гордо тем, что, когда я вхожу в комнату, ты даже не смотришь на меня! Ты вспоминаешь о том, что я есть, только в постели!

  — Это неправда!

  — Правдивей и быть не может, — парировала она. — Тебе никогда не приходило в голову, что от одного взгляда на тебя я... — Она закрыла лицо руками. — Посмотри на меня! Я уже забыла, что хотела сказать!

  — Я смотрю на тебя. Всегда. Не могу оторваться от тебя. Мне все время хочется к тебе прикасаться.

  Его низкий, бархатный голос проникал в самое сердце Джорджи.

  — Ты держишь меня в этом доме только из-за Никки, я для тебя просто дополнение к нему.

  Анголос напрягся.

  — Иногда ты говоришь несусветные глупости, — произнес он сквозь зубы. — Ты — моя жена, И я не должен извиняться за то, что мне хочется смотреть на тебя.

  — Я просто твоя любовница, — заявила Джорджи упрямо. — Ты замечаешь меня только в постели! Вне спальни я для тебя — пустое место.

  Анголос выглядел совершенно растерянным.

  — Ты страдаешь?

  Джорджи взглянула ему в лицо.

  — Конечно, страдаю! Почему ты не замечаешь этого! Я хочу говорить с тобой не только о том, что касается Никки, я хочу кричать на тебя, и обнимать тебя, и...

  Стук в дверь прервал ее откровения.

  — Не отвечай.

  Джорджи уже готова была последовать совету Анголоса, но за дверью раздался извиняющийся голос, который она не могла игнорировать:

  — Пора ехать в церковь. Вы готовы?

  Джорджи никогда не видела своего мужа таким спокойным и расслабленным как сейчас, в компании Пола и его жены. Она с трудом могла скрыть свое удивление, когда наблюдала, как ее элегантный муж готовит на кухне и накрывает на стол.

  Проводив последних гостей, Пол присоединился к Мирри и Джорджи, которые болтали в саду.

  — Ну что же, если не считать того, что дядюшка Тим подшутил над викарием, вечер получился отличный.

  — Думаю, это не единственная скабрезная шутка, которую викарий слышал в своей жизни, — рассмеялась Мирри.

  — Ты права. Я слышал, что у него была довольно бурная жизнь до того, как он посвятил себя церкви. — Пол подвинул себе стул. — А где Анголос?

  — Пошел проведать Никки, — объяснила Джорджи.

  — Он просто живчик, этот ваш маленький проказник. — Пол взглянул на младенца, спящего в переносной колыбельке, которая стояла между Джорджи и Мирри. — Не удивлюсь, если и наш будет таким же сорванцом.

  — А может, еще и похуже, — улыбнулась Мирри. — Оставь, Пол, — добавила она, когда ее муж начал убирать со стола пустые стаканы. — Он не всегда такой домашний, — обратилась она к Джорджи. — Думаю, он просто красуется перед тобой.

  — Мне это нравится, — обиженно возразил супруг.

  — А когда вы возвращаетесь в Грецию?

  — Во вторник. Я очень нервничаю, — призналась Джорджи, вздохнув.

  — Не волнуйся. Все будет хорошо. Сразу видно, что у вас с Анголосом крепкие отношения.

  — Правда? — спросила Джорджи с надеждой в голосе. — Если честно, я не очень люблю Олимпию.

  Мирри рассмеялась.

  — О да, я знакома с Олимпией. Железная леди. Но и ты теперь не наивная девочка. Ты стала старше, умнее, и у тебя теперь есть Никки. Ты мать ее внука. А это очень много значит. Думаю, вы поладите.