Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Похищенный - Коллинз Макс Аллан - Страница 7


7
Изменить размер шрифта:

– Я думаю, от Капоне можно ожидать все что угодно, – ответил он.

Глава 3

Дорога в имение Линдберга носила название Федербед Лейн[4], однако извилистая, грязная и изрытая колеями, она не оправдывала своего названия и едва ли располагала к отдыху. Она пробудила меня от крепкого сна, в котором я пребывал почти с самого отъезда от вокзала «Грэнд Сентрал Стэйшн» в десять часов утра и до тех пор, пока поезд Твентис Сентшери Лимитед изверг меня из своих уютных недр на станцию и оставил на попечение мрачного напыщенного англичанина по имени Оливер Уэйтли.

Высокий, сухопарый, однако не производящий впечатления худого, с прилизанными сзади редеющими темными волосами, Уэйтли был дворецким, а не водителем полковника Линдберга, и, судя по всему, презирал эту обязанность. Я попытался завести с ним разговор, но он холодно игнорировал все мои попытки. Тогда я замолчал, прислонился плечом к дверце коричневого «франклин-седана» и задремал.

Мне хотелось спать. Почти всю ночь я провел на ногах, переходя из вагона для курящих в вагон-ресторан и обратно, и выпил немножко больше, чем требуется для хорошего сна. Чикагское полицейское управление соблаговолило приобрести для меня билет на самое дешевое место в поезде – впрочем, я был счастлив уже тем, что еду не в багажном вагоне, – и я лишь урывками спал на верхней полке пульмановского плацкартного вагона.

Хотя причина плохого сна состояла не в месте, на котором я спал, а во мне самом. Я волновался. Я никогда прежде не выезжал на Восток и не встречался с такими знаменитостями, как полковник Чарльз Август Линдберг, если не считать Аля Капоне, с которым, по большому счету, я тоже никогда не встречался. К тому же Линдберг был одним из немногих людей на этой бесславной планете, которыми искренне восхищался и которых уважал даже такой неисправимый чикагский циник, как ваш покорный слуга.

Лишь на несколько лет старше меня, Линдберг был несомненно одним из самых знаменитых и уважаемых людей в мире. Каких-то пять лет назад он на маленьком одномоторном самолете под названием «Дух Святого Луи» пересек Атлантический океан; эта увеселительная прогулка длиной в 3610 миль – первый одиночный беспосадочный перелет из Нью-Йорка в Париж – мгновенно превратила скромного долговязого юношу (тогда ему было двадцать пять лет от роду) в международную знаменитость. Сам того не ожидая, он заслужил сотни наград и медалей, в том числе крест «За выдающиеся заслуги в области авиации» и почетную медаль Конгресса США. Судя по статьям в газетах и кадрам кинохроники, он был спокойным, даже робким парнем со Среднего Запада, который сумел стать американским героем во времена безнравственности и коррупции.

Я не верил в героев, но даже для меня Линдберг был героем. Я испытывал странное волнение и тревогу оттого, что мне предстояло встретиться с ним в такой трудный и нерадостный момент его жизни.

– Поганая земля, – вдруг сказал Уэйтли басом, от которого окна «седана» задребезжали, а я окончательно проснулся.

– Что?

Уэйтли повторил, и оказалось, что это одно слово, а не два:

– Саурленд. Иногда ее называют «забытой землей».

Дворецкий, весь в траурно-черном, с величественным видом отстранился от руля и большой головой кивнул в сторону окна на густые заросли, через которые была проложена эта частная дорога, покрытая сейчас грязью.

– Говорят, – сказал он, – что гессенские наемники сделались жертвой этих дебрей, перестали воевать и осели здесь. – Он посмотрел на меня зловещим взглядом. – Они смешали свою кровь с индейской кровью.

Он проговорил это так, как будто речь шла о ритуальном заклании, а не о добровольном совокуплении с краснокожими женщинами.

– А в Саурлендских горах прятались беглые рабы, – мрачно добавил он.

– Держу пари, что и они смешали свою кровь с индейской, – сказал я и прищелкнул языком.

Уэйтли кивнул, лицо его по-прежнему было угрюмым.

– Потомки гессенцев и те, кого они здесь наплодили, ютятся теперь в жалких лачугах, а то и просто в пещерах на этих холмах и горах.

– Отличное место для публичного дома, – заметил я.

– Полковник выбрал свой участок, находясь в самолете, – сказал Уэйтли, переключив скорость «седана», а заодно и себя на другую тему. Ему вдруг расхотелось говорить о диких шайках полукровных горцев, однако тон его по-прежнему оставался холодным. Он оторвал большую руку от руля и указал ею в воздух. – Полковник и миссис Линдберг выбрали вершину холма, где не бывает тумана.

– Значит, у него есть посадочная полоса?

Уэйтли кивнул.

– Даже эта грязная дорога отбивает охоту ездить сюда у путешественников и туристов. Полковнику нравится жить в уединении. Отдаленное от света имение – необходимость для Линдбергов.

– И обязанность.

Он медленно повернул ко мне свой длинный нос.

– Извините?

– Живя в этой глуши, они являются легкой мишенью, скажем, для кровожадных полукровных горцев или для похитителей людей.

Уэйтли фыркнул и до самого имения больше не отрывал взгляда от дороги.

Впереди у побеленной каменной стены имения с коваными железными воротами стояло много автомобилей и машин скорой помощи. На некоторых автомобилях были знаки, указывающие на их принадлежность к определенной службе новостей; ну а машины скорой помощи были старым трюком: они были переоборудованы в передвижные фотолаборатории; разумеется, сирены при этом сохранялись, и они могли передвигаться с большой скоростью, когда в этом была необходимость. Рядом на холодном мартовском воздухе, смешивая дым сигарет и сигар с клубами пара изо ртов, стояли сотни репортеров, фотографов и операторов кинохроники, слетевшихся со всей страны, словно мухи на труп животного. Довольно далеко от ворот, но в пределах видимости стоял ветхий заброшенный дом, ставший приютом для десятков газетчиков.

Ворота охраняли несколько полицейских из Нью-Джерси. Они казались такими же мрачными, как и погода в Саурленде. На них были светло-синие форменные куртки, фуражки с кожаным козырьком и брюки для верховой езды в желтую полоску.

– Они похожи на мальчиков-хористов из «Студента-принца», – сказал я.

Уэйтли изогнул одну бровь, кажется, в знак согласия, когда нас пропустили в ворота.

Больше, чем средний дом, но меньше, чем дворец, особняк Линдберга, стоящий на небольшом, очищенном от леса участке земли, представлял собой живописное строение в два с половиной этажа с двумя фронтонами, затерявшееся среди лесов и холмов Саурленда. Дорога обогнула побеленный дом, миновала широкий двор, свернула на запад, и мы оказались на небольшом мощеном дворе, запруженном машинами. Частокол, окружающий большой, похожий на французскую помещичью усадьбу дом, придавал ему уютный, цивилизованный оттенок, как и ветряная мельница, лопасти которой то и дело принимались вращаться под действием холодного ветерка, однако все это никак не компенсировало одинокости этого окруженного девственной природой островка.

Все имение оставляло впечатление незавершенности: если не считать посадочной полосы за двором перед домом, участок вокруг дома еще не был благоустроен – он представлял собой унылую мешанину из снега, сорняков и грязи. На большинстве окон в доме не было занавесок.

– Когда Линдберги переехали сюда? – спросил я у Уэйтли, когда он остановил машину.

– Они приезжали сюда только на уик-энды, – ответил он.

– И давно они начали приезжать сюда? – спросил я, хотя был уверен, что люди не могли жить в этом имении больше одного-двух месяцев.

Уэйтли подтвердил мое предложение:

– С января.

– Где они живут остальное время?

Уэйтли нахмурился, как хмурятся взрослые люди, когда дети задают им одни и те же бессмысленные вопросы.

– В Некст Дэй Хилле.

– Это где?

– Поместье Морроу. В Энглвуде. Пойдемте.

Он вылез из машины, и я тоже. День был холодным и пасмурным, и я был рад, что взял с собой перчатки. Уэйтли вытащил из машины мою сумку и подал мне. Я думал, что он сам понесет ее, но он не был моим дворецким, и мне пришлось тащить ее самому.

вернуться

4

Перинная дорожка (англ.).