Похищенный - Коллинз Макс Аллан - Страница 20

– Что ж, это хорошо.

Он положил руки в карманы и начал плавно раскачиваться на ногах.

– Это будет тяжелый удар для мисс Гау, если ее поклонник использовал ее как источник информации.

«Да, и что из этого, черт возьми?» – подумал я, но сочувственно произнес:

– Да, я понимаю.

– Знаете, она была очень огорчена, когда в газетах появился этот вздор о Скотти Гау.

В первые несколько дней после похищения газетчики и копы нескольких городов решили, что Скотти Гау, член Пурпурной банды в Детройте, был братом Бетти Гау. Мисс Гау работала в Детройте, и мать Линдберга жила в Детройте, поэтому все сложили два и два и получили в результате пять.

– Он не был ее братом, – сказал я.

– Конечно не был. Понимаете, в целом я доволен, как полковник Шварцкопф действует в этой ситуации, но его настойчивые, иногда переходящие в хамство допросы моей прислуги приводят меня в негодование.

Я не знал, что сказать, и поэтому не сказал ничего.

– Я буду вам признателен, Нейт, если вы сделаете для меня две вещи.

– Охотно.

– Не докучайте моим слугам вопросами, не будьте частью этой инквизиции. И дайте мне знать, если увидите, что полковник Шварцкопф или его главный истязатель – инспектор Уэлч – перейдут рамки допустимого.

– Обязательно. Но Слим... есть основание предполагать, что в похищении участвовал кто-то из своих. Полицейские просто делают свое дело.

– Это глупо, – раздражительно сказал он. – Ясно, что похищение совершили профессиональные преступники. Это дело рук преступного мира, а не моих слуг!

– Преступный мир мог завербовать кого-нибудь из ваших...

– Возможно, они завербовали Реда Джонсона. Но чего-то большего я представить себе не могу. Я не хочу мешать полицейским и не буду присутствовать при допросе Джонсона, поэтому прошу вас быть моими глазами и ушами.

– Хорошо, – сказал я, удивленный тем, что он не хочет слышать допроса Джонсона. – Что-то еще случилось?

Он направился к кухне, говоря на ходу:

– Я почти весь день буду занят с одним из родственников моей жены, – сказал он. – По всей видимости, похитители пытались войти с нами в контакт через постороннего человека.

– Неужели?

– Сейчас я больше ничего не могу сказать и прошу вас, никому не говорите то, что я сказал вам сейчас.

Я кивнул.

Мы пришли в кухню; Элси Уэйтли большим широким ножом нарезала огурец на деревянном столе. Она чуть улыбнулась Линдбергу, который попросил ее приготовить мне несколько яиц и гренки.

– Как вам приготовить их? – спросила она меня, доставая из холодильника кувшин с апельсиновым соком.

– Пожалуйста, сделайте мне омлет и постарайтесь, чтобы гренки были светлыми, – сказал я миссис Уэйтли.

Рот ее недовольно скривился в знак того, что она меня поняла, она бросила огурец и принялась готовить мне завтрак.

Линдбёрг наполнил два стакана апельсиновым соком и поставил кувшин на стол.

Я сделал небольшой глоток сока, он проглотил свой залпом.

– Вы сегодня кажетесь мне оптимистом, – сказал я.

– Я и есть оптимист. Вообще-то оптимист, пессимист – это все чепуха. Нужно принимать жизнь такой, какая она есть, и настойчиво идти к победе.

– Я тоже так считаю, – сказал я. – Только я согласен на ничью.

– Кстати, мне так и не удалось добиться для вас комнаты в гостинице. Газетчики заполнили все номера в «Гебхарте», а это единственная гостиница в Хоупуэлле. Возможно, мне удастся подыскать для вас что-нибудь в Принстоне. Это лишь в десяти милях отсюда, и у меня есть для вас подержанная машина, на которой слуги ездили за покупками, пока не началась эта осада. Сейчас нам все привозят.

– Что ж, машина – это замечательно. Надеюсь, я оправдаю все эти хлопоты.

– Сколько вам платят за эту работу, Нейт?

– Четыре бакса в день.

– Это вместе с питанием?

– И с жильем тоже.

– Я так и предполагал, – он понизил голос, чтобы кухарка его не слышала. – Надеюсь, вас это не оскорбит... но мне бы хотелось, чтобы все время, пока вы будете здесь находиться, вы получали от меня пятьдесят долларов в неделю, чтобы как-то возместить свои расходы.

Я усмехнулся.

– Вы плохо знаете чикагских копов, Слим. Они оскорбляются, когда им не предлагают денег.

Он тоже улыбнулся.

– О'кей. Полковник Брекинридж будет каждую пятницу выдавать вам конверт с деньгами.

– Благодарю. Надеюсь, мне не придется получить слишком много таких конвертов.

Линдберг налил себе еще один стакан апельсинового сока.

– Ну что, имела смысл ваша поездка к этому предсказателю судьбы?

– Я в этом не уверен.

– То же сказал Генри.

– Я хочу, чтобы федералы выяснили для меня кое-что. У вас есть номер, по которому можно позвонить агенту Уилсону в Нью-Йорк?

– Да, – ответил Линдберг и достал небольшую черную записную книжку. Он продиктовал мне номер, и я записал его в свой блокнот.

Потом Линдберг допил свой сок, улыбнулся своей застенчивой улыбкой, махнул мне на прощанье рукой и оставил меня наедине с мрачной Элси Уэйтли и приготовленным ею завтраком. Яйца, получились сухими, а гренки – темными. Я уже заканчивал завтракать, когда в кухню вошла Бетти Гау, чтобы выпить чашку кофе.

Выглядела она как всегда великолепно; на ней было нарядное темно-зеленое платье в мелкий белый горошек с белым воротником. Она с беспокойством взглянула на меня и, взяв чашку с кофе, направилась обратно в комнату для слуг. Я обратился к ней:

– Можно вас на минутку, мисс Гау?

Она заколебалась, на лице ее появилась испуганная улыбка, она неуверенно подошла ко мне и села.

– Простите, Элси, – проговорил я дружелюбно, словно государственный деятель в год выборов, – можно попросить вас приготовить мне чашку кофе?

– Да, сэр, – без энтузиазма отозвалась она.

– У вас есть сливки и сахар, Элси? – спросила Бетти.

Элси холодно кивнула.

– Как вы все это переносите, мисс Гау? – спросил я.

– Все это довольно неприятно, мистер Геллер.

– Зовите меня Нейтом.

– Хорошо.

Она не предложила мне называть ее Бетти.

Элси принесла мне кофе, а Бетти сливки и сахар. Обычно я пью кофе без добавок, но на этот раз, по примеру собеседницы, подмешал себе немного сахара и сливок. Мы с ней уже пробовали кофе Элси.

– Я слышал, что сегодня сюда должен заехать ваш приятель, Ред Джонсон, – сказал я.

– Я бы не стала в данном случае употреблять слово «заехать».

– Его не арестовали.

– Но он находится под стражей. – Она добавила себе еще сахара, помешала кофе, глядя в мутную жидкость.

– Надеюсь, вы не против того, чтобы немного поговорить со мной?

Она улыбнулась натянутой, саркастичной улыбкой.

– Разве у меня есть выбор?

– Ну, разумеется. Вы свободная, белая, и вам уже есть двадцать один год... только двадцать один. И полковник Линдберг попросил меня помочь разобраться с этим делом. Конечно, он отправил бы меня отсюда следующим же поездом, если бы узнал, что я игнорирую его просьбу не беспокоить слуг вопросами.

– Мне показалось, – сказала она, – что единственное, что нужно полковнику, – это вернуть сына. В настоящее время у него нет желания преследовать преступников.

– Я полагаю, вы правы. Но я коп, мисс Гау. Я хочу попытаться понять, что произошло в ту ночь.

Она отпила кофе, глядя в сторону от меня холодными, немигающими и слегка воспаленными глазами.

– Вы говорили с Редом Джонсоном по телефону, не так ли? – сказал я. – В ту ночь, когда произошло похищение.

Она кивнула.

– Он позвонил мне около половины девятого. Перед отъездом в Хоупуэлл я пыталась дозвониться до Реда по телефону, но не смогла – его не было дома. Поэтому я попросила передать ему, чтобы он позвонил мне в Хоупуэлл вечером.

– И он позвонил?

– Да. В тот вечер мы собирались встретиться, и когда он позвонил, я объяснила ему, почему меня не оказалось в доме Морроу. Я сказала ему... сказала, что ребенок простудился.

– Вы давно знакомы с Джонсоном? Когда вы встретились с ним?