Неоновый мираж - Коллинз Макс Аллан - Страница 30

– Ничего, – сказал он усталым голосом. – Спасибо тебе за помощь, Нат. Ты хороший парень, несмотря ни на что.

– Я князь тьмы, – сказал я и повесил трубку.

– Что там случилось? – спросила Пегги.

Я повернулся к ней. Она была в коротенькой голубой ночнушке – совсем юная – и своими фиалковыми глазами встревоженно смотрела на меня.

Я передал ей наш разговор с Друри.

Ее лицо горело; она сжала кулаки:

– Они хотят замести следы? Да?

Я подошел к ней, обнял ее маленькую, хрупкую фигурку:

– Я так не думаю – я не думаю, что Билл позволит им улизнуть.

Она чуть отступила от меня. Ее лицо выражало волнение.

– Разве ты не сможешь идентифицировать их? Ты же узнал их, не так ли?

– В больнице – да, но не тогда, когда они стреляли. Я уже сделал соответствующее заявление в прокуратуре. Оно хранится там.

– А ты не можешь изменить свои показания?

– Прийти спустя неделю и сказать, что меня вдруг осенило? После того, как столкнулся с ними недалеко от больничной палаты Рэйгена? Обвинитель не станет говорить со мной на эту тему.

На ее лице появилось выражение отчаяния.

– Я хочу, чтобы ты... схватил их.

– Это тебе не Додж-Сити тысяча восемьсот восьмидесятого года. Это Чикаго тысяча девятьсот сорок шестого года, что намного хуже. И все-таки времена меняются, и я могу сделать для тебя не так уж и мало. Я думаю, ты знаешь это. Но я не могу начать отстреливать парней из Синдиката.

– У нас нет никакого правосудия, правда?

– Безусловно, это так. Тут даже не приходится говорить о соблюдении каких-либо законов вообще.

– Поэтому мы должны сами что-то предпринять.

– Нет, – сказал ей я. – У нас есть честнейший коп, у которого трое живых свидетелей. Он схватит этих подонков. А мы с тобой сейчас пойдем спать. Это все, что нам следует делать.

И мы вернулись в спальню.

В темноте она сказала:

– Если даже ему удастся упрятать их за решетку, что будет с теми, кто их нанял?

Я больше не мог говорить на эту тему.

– Девочка, – сказал я, – давай спать!

Не знаю, уснула она или нет. Я уснул, и мои сны были довольно приятными: я сидел на той самой движущейся платформе, у меня на коленях – Реба. Вернее, это была и Реба, и Пегги, и красотка из ночного клуба, которая изгибалась, словно крендель.

Я любил Пегги, но оставлял за собой право обладать во сне любой женщиной, которая мне нравилась.

Я проспал до десяти часов утра. Пегги к этому времени уже ушла. Я не придал этому особого значения. Так было не раз. Позже, в течение дня, я пытался дозвониться до нее. Я звонил ее тете, за которой она сейчас ухаживала, но мне сказали, что она не может подойти к телефону.

Наконец, в понедельник, моя секретарша, Глэдис, передала мне записку от Пег, которая все-таки позвонила в офис. Она сообщала, что «к сожалению, ей пришлось вылететь утренним рейсом в Голливуд».

Глава 11

Красивая обнаженная девушка плескалась в голубой воде бассейна, размеры которого позволяли проводить в нем Олимпийские соревнования. Если быть точным, девушка была не абсолютно голая – на голове у нее красовалась белая купальная шапочка. Она медленно, лениво двигалась в воде, на поверхности которой играли солнечные блики, слепя глаза, так что приходилось напрягать зрение, чтобы рассмотреть девушку. Но зрелище стоило того. Была среда, вторая половина дня, я сидел у кромки бассейна во внутреннем дворике просторной виллы, выложенной из белого кирпича, в Беверли Хиллз. Ее хозяин, небольшого роста темноволосый мужчина, сидел рядом. На нем был темно-голубой шелковый халат с вышитыми инициалами – «Д. Р.». Его слегка поредевшие волосы были зачесаны назад в стиле Валентине – прическа, которую он носил с тех времен, когда был профессиональным танцором. Его глаза по-прежнему были выразительны, а сам он – привлекателен. Хотя, безусловно, годы оставили на нем своей отпечаток. Он набрал лишний вес; его подбородок несколько отяжелел, появился животик. Он сидел на складном стульчике рядом с небольшим столиком, закрытым от солнца большим, подобно шатру, зонтиком, потягивая из бокала чай со льдом, и медленно тасовал карточную колоду, с легкой улыбкой наблюдая за плавными движениями купающейся девушки. Из дома доносились звуки джазовой музыки: работал радиоприемник.

– Рад, что ты нашел время заскочить ко мне, – сказал Джордж Рафт в своей обычной бесстрастной манере.

Я чувствовал себя в своем коричневом костюме так, словно на мне была зимняя одежда. Мне хотелось расслабить галстук, снять шляпу, вообще раздеться, но я не стал этого делать, тем более, что моя рука была занята – я держал бокал с чаем со льдом, который мне вручил телохранитель Рафта – этакий увалень, передвигавшийся тяжело и неуклюже. Его звали «Киллер». Он был одет в голубую футболку и белые широкие брюки и смахивал на вышибалу из ресторана. Как бы то ни было, он оправдывал свою кличку «Киллер», по крайней мере здесь, в Калифорнии.

Я не хотел бы оставаться здесь надолго. Это место было для меня чем-то вроде заграницы. По мне, эти пальмы и виллы в испанском стиле были уместны для какой-нибудь экзотической страны, но только не для Соединенных Штатов. Здешний климат располагал лишь к безделью; я имею в виду жару и влажность.

– Мне приятно это слышать, Джорж, – сказал я. – Прошло столько времени, хотя я, конечно, надеялся, что мое имя тебе кое о чем напомнит.

Он слегка улыбнулся:

– Как я могу забыть о том времени, когда нас связывало общее дело?

Речь шла о работе, которую он однажды поручил мне. Это было в 1933 году. Правда, говоря откровенно, эту работу я выполнял не для него, а для Аль Капоне, который в то время сидел в тюрьме в Атланте. Рафт действовал лишь в качестве посредника; эту роль он исполнял в жизни так же часто, как на экране – роль крутого парня.

Ни для кого не было секретом, что Рафт в свое время был бутлегером и что его приятель – гангстер Оуни Мэдден отправил Рафта на западное побережье и с помощью своих связей помог ему начать карьеру киноактера. Итак, бывший вор-карманник Рафт стал сниматься в фильмах, выступая с танцевальными номерами. Чарльстон или чечетку он исполнял совсем недурно. При этом он по-прежнему, так сказать, «на стороне» занимался бутлегерством для своего приятеля Мэддена.

– Ты говоришь, что хотел бы встретиться с Беном, – сказал Рафт. – Я думаю, что могу устроить это. Но сначала мне хотелось бы узнать, какое у тебя к нему дело.

– Можно сказать, что я хочу встретиться в ним по личному вопросу, – сказал я, потягивая мятный чай со льдом. – Сюда я приехал по одному делу. Но оно не имеет никакого отношения к Бену Сигелу. А к нему у меня личный вопрос.

– Да?

– У меня есть подруга по имени Пегги Хоган, которая приехала сюда чуть больше недели назад. У нее с Сигелом есть кое-какие общие друзья. Ты слышал о ней, Джордж? Или, может, где встречал ее?

Рафт оторвал взгляд от обнаженного тела в бассейне и посмотрел мне в глаза, как бы давая понять, что все, что он говорит, правда.

– Никогда не слышал о ней, – сказал он, и это прозвучало в его устах довольно правдоподобно.

– У меня есть причина думать, что она имеет тесные контакты с Вирджинией Хилл. Рафт усмехнулся:

– Джинни обладает способностью привлекать к себе самых разных людей.

– И она подружка Бена Сигела?

– Она так считает.

– Что ты имеешь в виду?

– Бен никогда не живет только с одной женщиной.

– Да, это само собой разумеется. Он ведь женат, не так ли?

– Разведен. – Рафт пожал плечами. – Он был женат на сестре Уйти Краковера, упокой Бог его душу.

Уйти Краковер, кроме того, что он был шурином Сигела, проходил с ним вместе по одному уголовному делу, связанному с убийством Гарри «Биг Грини» Гринберга. Уйти был убит в Нью-Йорке в 1940 году после того, как появились слухи, что он сотрудничает со следствием. Это было убийство, которое, вероятнее всего, подстроил Сигел. И это, как я понимаю, омрачило супружескую жизнь Бена.