Двойник - Коллинз Макс Аллан - Страница 24

– Фрэнк, – сказал я, – когда я взвился оттого, что ребята Сермэка собирались напасть на тебя, то выдвигался такой же аргумент. Что Нитти – это парень, который рано или поздно, но в любом случае получит пулю, так, дескать, какого черта...

Он развел руками.

– Я владелец ресторана. Владельцев ресторанов не за что убивать, какой-нибудь проклятый разбойник ворвется, чтобы ограбить кассу.

– Я не хочу участвовать в этом.

– Хорошо, – сказал Нитти, – не участвуй. Он полез в правый карман своих брюк и вытащил зажим с деньгами. В верхней толстой пачке была полусотня. Он вынул ее, потом вторую. Затем положил мне на стол обе купюры – они легли передо мной словно ужин. Словно ужин из шести блюд.

– Я хочу быть твоим клиентом, – сказал Нитти.

– Неужели?

– Да, парень. Эти сто долларов – задаток. Я нуждаюсь в твоих услугах с сегодняшнего дня и до понедельника. У меня есть для тебя кое-какая работа.

– Какая работа, Фрэнк?

– Спать, – сказал он. – Отправляйся домой и спи. До понедельника.

Я поперхнулся.

Потом взял деньги, потому что не посмел не взять их. Добавил их к двум пятеркам в моем собственном зажиме.

– Этой встречи между нами никогда не было. Усек?

– Усек.

– Для тебя это непросто, парень, да?

– Да, – согласился я.

– Ты мне нравишься. В самом деле нравишься.

Так оно и было. Он заботился обо мне. Примерно так, как вы переживаете за персонажа популярного радиосериала, который слушаете. Но если завтра меня переедет трамвай, ночью его не будет мучить бессонница.

– Все о'кей, Фрэнк, теперь я ухожу?

– Конечно, парень. Ты не должен спрашивать моего разрешения, как тебе поступать. Ты самостоятельный человек. И это то, что мне в тебе нравится. А теперь иди.

И я ушел.

14

Находясь в тот день в своем офисе, я не мог удержаться, чтобы напоследок не проверить одну вещь. На дне моего соснового, в четыре ящика, шкафа для картотеки я держал несколько чикагских загородных телефонных справочников. Я достал справочник по Гэри, Индиане и заглянул в «Желтые страницы». Здесь были указаны шесть компаний, занимающихся зерном. Я позвонил в отделы кадров каждой из них, это заняло весь остаток дня, так как в каждом месте приходилось говорить с несколькими людьми. Это увеличило мой счет за телефон, но сделать это было необходимо. Среди сотрудников ни в одной из компаний Джон Говард не значился.

Другого я не ожидал. Теперь было ясно, что мой клиент – разъездной коммивояжер был жуликом, артистом, нанятым, чтобы меня втянуть в игру, которую затеяли Заркович и Нитти. Я чувствовал себя полным болваном. Для этого имелись серьезные основания.

Достав из кармана зажим с деньгами, я вынул из него две полусотни, которые получил от Нитти. Человек похрабрее швырнул бы Нитти их в лицо. Если бы я обладал той цельностью натуры, о которой говорил Нитти, я бы разорвал купюры на мелкие клочки и выбросил их в окно моего офиса или же отдал бы эти деньги на улице первому встречному. Но мне нужен был новый костюм, поэтому я пошел и купил его. Остальные деньги можно потратить на всякую роскошь вроде еды и телефонных счетов.

Часть денег Нитти я решил прокутить с Барни Россом и его девушкой Перл. Я дозвонился до него в «Моррисоне», и он сказал, что они собираются немного прогуляться, но никаких конкретных планов у них нет. Так что я заехал за ними и повез Перл в прелестном зеленом платье и Барни, надевшего синий галстук-бабочку, в мой любимый ресторан, «Стейки Пита». Этот ресторан находился на Дирборн, к северу от Рэндольф. Хорошенькая рыжеволосая Перл, поддерживаемая под руку Барни пыталась скрыть свое изумление, когда мы добрались до заведения: в неоновой вывеске, которая висела над навесом, перегорели все гласные, так что получилось «Ст.к. П.т.». Если заглянуть в окно, то можно было увидеть обыкновенную, выложенную белыми изразцами закусочную со столиками в один ряд. Но когда посетители входили внутрь и поднимались по ступенькам, то попадали в обеденный зал с кондиционерами, на стенах в рамках висели фотографии знаменитостей (включая фото Барни) с автографами Мэри и Биллу Ботэм, адресованными владельцам ресторана (я никогда не мог выяснить, кем был «Пит»). Сам же зал был длинным и узким, словно салон автомобиля.

Как только Перл начала узнавать знаменитостей (Эдди Кантор и Джорджи Джессел сидели вместе за одним столиком, а за другим – Руди Вэлли, сегодня я встретил его второй раз), она просветлела. Это заведение обслуживало публику из шоу-бизнеса, пресс-агентств, певцов, музыкантов, артистов, а также изрядное количество репортеров, торгующих всем этим. В этот вечер здесь были Док Дуайер из «Экземинера», Хэл Дэвис из «Ньюс», Джим Догерти из «Трибюн» и некоторые другие, кого я не узнал.

Разговор за нашим столиком шел вокруг мелочей – Барни сегодня водил Перл на Выставку, включая дневное представление Салли Рэнд, которое Перл нашла «бесстыжим», но при этом она как-то странно хихикнула. Я только слушал их, но Барни внимательно наблюдал за мной и понял, что я в дурном настроении. Он также понял, что я позвонил и пригласил его и Перл прогуляться, пытаясь стряхнуть это настроение, но особого успеха пока в этом не достиг.

Принесли стейки, толстые, нежные, сочные, в растопленном масле, в качестве гарнира подали поджаренный по-деревенски картофель, редиску, зеленый лук, горошек и выложенные на стейки кружочки нарезанного бермудского лука. За весь день сегодня я не съел ничего, кроме глазированного пончика в кулинарии, что под моим офисом. Это было единственное, что я заставил себя съесть, когда возвратился от Нитти. Но я был голоден, и теперь атаковал редкостный стейк, словно врага. Перл, к счастью, не замечала моих скверных манер за столом, она была слишком занята собственной порцией фирменного «стейка Пита». Но Барни все еще наблюдал за мной.

На обратном пути спортивный репортер из «Тайме», чье имя я не мог припомнить, прицепился с вопросами к Барни. А я тем временем стоял и разговаривал с Перл на площадке лестницы.

– У Барни очень хороший друг, – сказала она.

– Это у меня очень хороший друг.

– Когда находишься в положении Барни, друзья, которых ты имел до того, как стать знаменитым, остаются настоящими. Таких Барни ценит.

– Вы собираетесь выйти за него замуж, Перл?

– Если он сделает мне предложение.

– Он это сделает.

Она мило улыбнулась, и я постарался ответить ей тем же. Но сомневаюсь, что моя улыбка получилась милой.

Я отвез их обратно в «Моррисон». Барни, когда они вышли из машины, нагнулся к окну со стороны водителя и, прежде чем я успел отъехать, спросил меня:

– У тебя все идет, как надо, Нат?

– Конечно.

– Хочешь, я забегу к тебе позднее и мы поговорим?

– Не надо, все о'кей. У тебя ведь до отъезда Перл всего два вечера осталось. Проведи свое время с нею,бездельник.

– Ты уверен, Нат?

– Конечно. А теперь иди, побудь со своей девушкой.

– Спасибо за ужин, Нат.

На аллее за зданием было место, где Барни разрешил парковать мой «шеви».

Мне повезло – машина здесь была в безопасности. Зимой, правда, в холодные дни, ее бывало трудно завести, но я все равно старался работать вне моего офиса. И как всякий, рожденный и выросший в Чикаго, я разъезжал на Эль в трамваях, не так уж часто пользуясь автомобилем.

Я остановился у «Барни Росс коктейль лоунж» и зашел выпить пива, воспользовавшись для этого проходом через кулинарию на углу. В баре незаконно торговали спиртным. Бар только казался закрытым, на самом деле он был открыт. Здесь я чувствовал себя спокойно, безопасно, уютно. В эти дни я редко занимал места в кабинках возле окон и сегодня вечером нашел местечко у стены.

После пива я выпил немного рома. Смягчающей волной в животе прокатилось тепло. Я почувствовал себя лучше. Тогда я выпил еще. Но слишком много. Салли собиралась заглянуть ко мне вечером после представления. Она сказала, что хочет посмотреть, как я живу, и, пожалуй, прийти ей было самое время, чтобы обнаружить кровать Мерфи и все такое. Правда, трезвым я встретить ее не мог.