Не надейтесь избавиться от книг! - Каррьер Жан-Клод - Страница 21

Ж.-К. К.: Это так называемые «издательские переплеты».

У. Э.: Те самые, что стоят на полках у нуворишей, погонными метрами закупленные у букинистов дизайнерами по интерьеру. Но был и еще один способ персонализировать печатные книги: не печатать начальные заглавные буквы каждой главы, чтобы позволить художникам-миниатюристам убедить владельца в том, что он и в самом деле обладает уникальной рукописью. Вся эта работа, разумеется, делалась вручную. То же самое, если книга содержала гравюры: каждая гравюра раскрашивалась.

Ж.-К. К.: Надо также уточнить, что книги были очень дорогими, и только короли, князья, богатые банкиры могли их приобрести. Цена этой небольшой инкунабулы, которую я захватил из своей библиотеки, была, когда ее только напечатали, наверняка выше, чем сегодня. Подумайте, сколько телят нужно убить, чтобы создать такое произведение, где все страницы напечатаны на веленевой бумаге, то есть на коже мертворожденного теленка. Режи Дебре [177]задавался вопросом, что было бы, если бы римляне и греки были вегетарианцами. У нас не было бы ни одной из книг, оставленных нам в наследство античностью, которые писались на пергаменте — на крепкой, выдубленной коже животного. Это были очень дорогие книги. Но наряду с ними существовали, причем уже начиная с XV века, книги, распространявшиеся бродячими торговцами, без переплетов, напечатанные на плохой бумаге, и продавались они за несколько су. Эти книги путешествовали по всей Европе в заплечных корзинах бродячих торговцев. А некоторые ученые мужи пересекали Ла-Манш и Альпы, чтобы добраться до какого-нибудь итальянского монастыря, где хранилась очень редкая книга, в которой у них внезапно возникла надобность.

У. Э.: Известна прекрасная история о Герберте Орильякском, римском папе Сильвестре II [178], жившем на рубеже первого и второго тысячелетий. Он как-то узнал, что некий человек, владеющий копией «Фарсалии» Лукана [179], готов ее продать. В обмен папа предложил армиллярную сферу (сферическую астролябию) [180]из кожи. Но, получив рукопись, он обнаружил, что не хватает двух последних песен. Он не знал, что Лукан покончил с собой, так и не написав их. Тогда в отместку он послал только половину армиллярной сферы. Этот Герберт был ученым и эрудитом, но также и коллекционером. Рубеж тысячелетий часто представляют как какой-то неандертальский период. Конечно, это не так. И здесь мы имеем тому подтверждение.

Ж.-К. К.: Также неверно думать, что на африканском континенте не было книг, как будто книги — отличительная особенность нашей цивилизации. Библиотека Тимбукту [181]на протяжении всей своей истории обогащалась книгами, которые студенты, встречавшиеся уже начиная со Средних веков с черными мудрецами Мали, привозили с собой в качестве разменной монеты и оставляли здесь.

У. Э.: Я был в этой библиотеке. Я всегда мечтал побывать в Тимбукту. По этому поводу могу рассказать историю, которая, вероятно, не имеет никакого отношения к нашей теме, зато кое-что говорит нам о силе книг. Именно во время поездки в Мали мне довелось познакомиться со страной догонов, чья космология описана Марселем Гриолем [182]в его знаменитом труде «Бог воды». Однако злые языки утверждают, что Гриоль многое выдумал. Но если вы сегодня спросите старого догона о его религии, он расскажет вам точно то, что писал Гриоль, — иными словами, написанное Гриолем стало исторической памятью догонов… Когда вы туда приезжаете и забираетесь на самую высокую скалу, вас тут же окружают дети и засыпают вас всевозможными вопросами. Я спросил одного из этих детей, является ли он мусульманином. «Нет, — ответил он, — я анимист». Однако чтобы анимист мог сказать, что он анимист, он должен четыре года отучиться в ЕРНЕ [183], потому что анимист попросту не может знать, что он анимист, как неандерталец не знал, что он неандерталец. Вот пример устной культуры, которая отныне формируется книгами.

Но вернемся к старинным книгам. Мы говорим, что печатные книги больше циркулировали в образованных кругах. Но они, несомненно, были распространены гораздо более, чем рукописи, то есть чем предшествовавшие им кодексы, а значит, изобретение печатного станка, без всякого сомнения, представляет собой настоящую демократическую революцию. Невозможно представить Реформацию и распространение Библии без печатного пресса. В XVI веке венецианскому печатнику Альду Мануцию [184]даже пришла в голову великая идея сделать книгу карманного формата, которую гораздо легче возить с собой. Насколько я знаю, более эффективного способа перемещения информации так и не было изобретено. Даже компьютер со всеми его гигабайтами должен быть включен в сеть. С книгой таких проблем нет. Повторяю: книга — как колесо.

Ж.-К. К.: Кстати о колесе: это одна из великих загадок, которую еще предстоит решить специалистам по доколумбовым цивилизациям. Как объяснить, что ни одна из этих цивилизаций не изобрела колесо?

У. Э.: Может быть, потому, что большинство этих цивилизаций сидели так высоко в горах, что колесо не могло конкурировать с ламой.

Ж.-К. К.: Зато в Мексике есть огромные равнины. Это действительно интересная загадка, ведь там изготавливали игрушки, в которых есть колесо.

У. Э.: Вы знаете, что Герон Александрийский [185], живший в I веке до нашей эры, был отцом множества невероятных изобретений, так и оставшихся на уровне игрушек.

Ж.-К. К.: Рассказывают даже, что он придумал храм с автоматически открывающимися дверями — как двери современных гаражей. Чтобы еще больше повысить авторитет богов.

У. Э.: Только в те времена было проще заставить трудиться рабов, нежели воплотить в жизнь эти изобретения.

Ж.-К. К.: Поскольку Мехико на четыреста километров удален от обоих океанов, существовали курьерские эстафеты, которые доставляли на стол императора свежую рыбу меньше чем за сутки. Каждый из гонцов бежал изо всех сил четыреста-пятьсот метров, затем передавал свою ношу. Это подтверждает вашу гипотезу.

Вернусь к вопросу о распространении книг. К этому, как вы говорите, «совершенному колесу знания». Необходимо напомнить, что XVI и даже уже XV век были в Европе временами весьма беспокойными, когда те, кого мы назвали бы сейчас интеллектуалами, поддерживали между собой постоянные эпистолярные отношения. Они переписывались на латыни. А книга в эти непростые времена — это предмет, который имеет хождение повсюду, без преград. Она является одним из средств сохранения знаний. Точно так же на закате Римской империи некоторые интеллектуалы удалялись в монастыри, чтобы скопировать все оставшееся от гибнущей (они это чувствовали) цивилизации, все, что еще можно спасти. Это происходит практически во все эпохи, когда культура оказывается в опасности.

Жаль, что кино не знало этого принципа сохранения. Вам знакома книга, вышедшая в США, под красивым заглавием «Фотографии утраченных кинолент»? От этих фильмов осталось только несколько кадров, на основании которых мы должны попытаться восстановить сам фильм. Это немного похоже на историю про иранского переплетчика.