Дедушкины рассказы. История Шотландии с древнейших времен до флодденского сражения 1513 года. - Скотт Вальтер - Страница 45

Внезапно послышался шум и скрежет, словно приближались воины в доспехах, а за окнами замелькали огни факелов. Король узнал своего смертельного врага, сэра Роберта Грэма, и догадался, что тот явился убить его. Яков приказал остававшимся в комнате дамам держать дверь покрепче, сколько хватит сил, чтобы он успел скрыться. Сперва он попытался вылезти в окно, но засовы были такие тяжелые, что он не сумел с ними справиться. С помощью щипцов, нашедшихся в очаге, король оторвал от пола доску и спустился в отверстие, предназначенное для стока воды. Раньше через это отверстие можно было выбраться в монастырский сад, но несчастного Якова преследовало невезенье: всего три дня тому назад он сам приказал заделать выход, потому что в него закатился мяч, в который он играл во дворе.

Пока король сидел в укрытии, заговорщики обыскивали монастырь — помещение за помещением — и наконец вломились в комнату, которую охраняли женщины. Королева и придворные дамы удерживали дверь, сколько могли, а одна из них, Кэтрин Дуглас, мужественно приперла ее рукой в том месте, где не оказалось засова. Но негодяи, сломав отважной воительнице руку, ворвались внутрь с мечами и кинжалами, растолкав женщин, и даже ранили тех, что пытались сопротивляться. Несчастная королева стояла перед ними полуобнаженная, не в силах сдержать рыдания: один из убийц набросился на нее, ранил и наверняка бы прикончил, если бы не сын сэра Роберта Грэма, который сказал ему: «Что ты намерен сделать с королевой? Она всего лишь женщина, пойдем искать короля».

Недолгие поиски не принесли успеха, а потому негодяи покинули помещение и снова принялись обшаривать весь монастырь. Тем временем король стал проявлять нетерпение, велел дамам принести простыни и вытащить его из неудобного и сырого колодца. Елизавета Дуглас, стараясь следовать указаниям Якова, провалилась вниз, и в эту самую минуту, как назло, вернулись заговорщики. Один из них вспомнил о том, что не заглянул в подпол. Оторвав доску, негодяй увидел короля с дамой и воскликнул с издевкой: «Господа, я нашел невесту, которую мы разыскивали и восхваляли всю ночь». Затем два злодея, братья Холлы, спустились вниз с кинжалами наготове, чтобы схватить несчастного безоружного короля, стоявшего перед ними в халате. Однако Яков, будучи мужчиной решительным и сильным, швырнул обоих к своим ногам и попытался завладеть одним из кинжалов, поранив руки. Убийцам не поздоровилось — следы королевских пальцев украшали их шеи не одну неделю. Но тут сам сэр Роберт Грэм набросился на короля, и тот, сочтя дальнейшее сопротивление бесполезным, попросил пощадить его и позволить исповедоваться священнику. Грэм зло ответил ему: «Ты был всегда беспощаден и к тем, кто одной с тобой крови, и ко всем остальным, а потому не видать и тебе пощады, а что до исповедника, то им станет вот этот меч».

С этими словами он проткнул мечом тело короля. Но все же, говорят, что увидев, как Яков истекает кровью у его ног, Грэм одумался и решил не довершать злодеяния, но другие заговорщики потребовали, чтобы он добил короля, пригрозив прикончить его самого. И тогда Грэм и двое его сообщников стали наносить королю удар за ударом своими кинжалами. Следы шестнадцати ран насчитали лишь у него на груди.

К этому времени — увы, слишком поздно — весть об этом убийстве достигла города, и слуги короля вместе с горожанами Перта поспешили ему на помощь, вооружившись и взяв с собой факелы. Предатели, почуяв опасность, удрали в горы, лишившись всего одного или двух из своих людей, захваченных или раненых преследователями. Обсуждая между собой содеянное, они сожалели, что, опасаясь мести королевы, не убили ее.

Их опасения оказались не напрасны: королева Иоанна после этого жестокого убийства организовала такой тщательный розыск, что месяца хватило для того, чтобы все заговорщики оказались в застенке, где их подвергли допросу и изощренным пыткам. Роберту Стюарту и личному камердинеру короля щипцами сдирали мясо с костей, и они, несмотря на муки, признали приговор справедливым. Графу Атолу отрубили голову. Под угрозой смерти он отрицал свою причастность к заговору, хотя и признал, что слышал о нем от сына и советовал тому не участвовать в столь чудовищном преступлении. Сэр Роберт Грэм, главный злоумышленник, до самой последней минуты отрицал свою вину. Он сказал, что был вправе лишить короля жизни, поскольку предупредил, что больше не является его вассалом и объявил ему войну. Кроме того, он выразил надежду, что его память будет увековечена, ибо он покончил с жестоким тираном. Его подвергли невыносимым пыткам, и пока он еще дышал, сына его прикончили у него на глазах.

Преступление было страшным, но и убийц, совершивших его, подвергли поистине варварским пыткам, поэтому историки справедливо отмечают, что их жесточайшее злодеяние было жесточайше наказано.

Народ проклинал злодеев, хоть и роптал, пока король Яков был жив. Ужасная смерть и ощущение, что намерения у него были самыми добрыми, а помыслы благими, вызывали сочувствие и жалость. Кроме того, Якова отличали многие качества, заслуживающие одобрения. Был он красив, силен и всегда готов действовать, к тому же сведущ не только в изящных искусствах, но и обладал множеством полезных знаний. Король был знатоком музыки и поэзии, сочинял стихи, и серьезные, и комические. Два его сочинения сохранились, и по сию пору их читают с интересом те, кто понимает старинный язык, на котором они написаны. Одно из них называется «Книга короля». Это поэма о любви, которую Яков написал, будучи пленником англичан, в ней он обращается к принцессе Иоанне Сомерсетской, на которой впоследствии женился. Вторая поэма, которая носит название «Церковь Христова на лугу», посвящена сельским празднествам; в ней автор рассказывает о том, как крестьяне собираются, чтобы повеселиться, устроить состязание, потанцевать, выпить, а в конце концов ссорятся и затевают драку. Произведение это искрится юмором, хотя, возможно, содержание его и несколько необычно для автора-короля. В частности, Яков высмеивает шотландцев за плохое владение луком: один из героев сломал свой лук, другой промазал, стрела третьего попадает в цель, но отскакивает от кожаного дуплета жертвы [55]. В этих строчках есть подтекст. Яков I, наблюдавший превосходство англичан, которого те добивались, благодаря владению луком, мечтал, чтоб этому искусству обучились шотландцы, и приказал устраивать регулярные состязания. Возможно, он надеялся придать своему указу больший вес, высмеяв в стихах неумелость шотландских стрелков.

В общем, Якова I много и заслуженно оплакивали. Убийцу Грэма, совершившего злодеяние, вспоминали без малейшего уважения вопреки его ожиданиям, и память о нем сохранилась в стишке, в то время весьма популярном:

Глава XX

О ПРАВЛЕНИИ ЯКОВА II -УБИЙСТВО ЮНОГО ГРАФА ДУГЛАСА -СРАЖЕНИЕ ПРИ САРКЕ — МОГУЩЕСТВО И СЛАВА ДУГЛАСОВ - ТУРНИР В СТЕРЛИНГЕ (1437-1449)

Когда произошло убийство Якова Первого, его старшему сыну и наследнику Якову Второму исполнилось всего шесть лет, и Шотландия была вновь обречена на беспорядки, сопутствующие регентству и не имеющие предела в стране, где не почитали как должно даже неоспоримую власть взрослого государя, расшатывая ее предательствами и бунтами.

Делами королевства, пока Яков II был малолеткой, в основном управляли два государственных мужа, наделенные немалыми способностями, но не имевшие твердых убеждений и не желавшие действовать заодно. Сэр Александр Ливингстон состоял при королевской особе, а сэр Уильям Крайтон занимал пост канцлера. Они оспаривали друг у друга меру власти, которая соответствовала бы их должностям, и очень быстро повздорили не только между собой, но и с тем, кто был куда влиятельней их обоих — с великим графом Дугласом.