Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэзия английского романтизма XIX века

Байрон Джордж Гордон

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэзия английского романтизма XIX века - Байрон Джордж Гордон - Страница 48

Изменить размер шрифта:

— Ты набредешь на старый Тёрн

И ощутишь могильный холод:

Кто, кто теперь вообразит,

Что Тёрн был свеж и молод!

Старик, он ростом невелик,

С двухгодовалого младенца.

Ни листьев, даже ни шипов —

Одни узлы кривых сучков

Венчают отщепенца.

И, как стоячий камень, мхом

Отживший Тёрн оброс кругом.

Обросший, словно камень, мхом

Терновый куст неузнаваем:

С ветвей свисают космы мха

Унылым урожаем,

И от корней взобрался мох

К вершине бедного растенья,

И навалился на него,

И не скрывает своего

Упорного стремленья —

Несчастный Тёрн к земле склонить

И в ней навек похоронить.

III

Тропою горной ты взойдешь

Туда, где буря точит кручи,

Откуда в мирный дол она

Свергается сквозь тучи.

Там от тропы шагах в пяти

Заметишь Тёрн седой и мрачный,

И в трех шагах за ним видна

Ложбинка, что всегда полна

Водою непрозрачной:

Ей нипочем и суховей,

И жадность солнечных лучей.

Но возле дряхлого куста

Ты встретишь зрелище иное:

Покрытый мхом прелестный холм

В полфута вышиною.

Он всеми красками цветет,

Какие есть под небесами,

И мнится, что его покров

Сплетен из разноцветных мхов

Девичьими руками.

Он зеленеет, как тростник,

И пышет пламенем гвоздик.

О боже, что за кружева,

Какие звезды, ветви, стрелы!

Там — изумрудный завиток,

Там — луч жемчужно-белый.

И как все блещет и живет!

Зачем же рядом Тёрн унылый?

Что ж, может быть, и ты найдешь,

Что этот холм чертами схож

С младенческой могилой.

Но как бы ты ни рассудил,

На свете краше нет могил.

Ты рвешься к Тёрну, к озерку,

К холму в таинственном цветенье?

Спешить нельзя, остерегись,

Умерь на время рвенье:

Там часто Женщина сидит,

И алый плащ ее пылает;

Она сидит меж озерком

И ярким маленьким холмом

И скорбно повторяет:

«О, горе мне! О, горе мне!

О, горе, горе, горе мне!»

VII

Несчастная туда бредет

В любое время дня и ночи;

Там ветры дуют на нее

И звезд взирают очи;

Близ Тёрна Женщина сидит

И в час, когда лазурь блистает,

И в час, когда из льдистых стран

Над ней проносится буран, —

Сидит и причитает:

«О, горе мне! О, горе мне!

О, горе, горе, горе мне!»

VIII

— Молю, скажи, зачем она

При свете дня, в ночную пору,

Сквозь дождь и снег и ураган

Взбирается на гору?

Зачем близ Тёрна там сидит

И в час, когда лазурь блистает,

И в час, когда из льдистых стран

Над ней проносится буран, —

Сидит и причитает?

Молю, открой мне, чем рожден

Ее унылый долгий стон?

— Не знаю; никому у нас

Загадка эта не под силу.

Ты убедишься: холм похож

На детскую могилу,

И мутен пруд, и мрачен Тёрн.

Но прежде на краю селенья

Взгляни в ее убогий дом,

И ежели хозяйка в нем,

Тогда лови мгновенье:

При ней никто еще не смел

Войти в печальный тот предел.

— Но как случилось, что она

На это место год от году

Приходит под любой звездой,

В любую непогоду?

— Лет двадцать минуло с поры,

Как другу Марта Рэй вручила

Свои мечты и всю себя,

Вручила, страстно полюбя

Лихого Стива Хилла.

Как беззаботна, весела,

Как счастлива она была!

Родня благословила их

И объявила день венчанья;

Но Стив другой подруге дал

Другое обещанье;

С другой подругой под венец

Пошел, ликуя, Стив беспечный.

А Марта, — от несчастуых дум

В ней скоро помрачился ум,

И вспыхнул уголь вечный,

Что тайно пепелит сердца,

Но не сжигает до конца.

XII

Так полугода не прошло,

Еще листва не пожелтела,

А Марта в горы повлеклась,

Как будто что хотела

Там отыскать — иль, может, скрыть.

Все замечали поневоле,

Что в ней дитя, а разум дик

И чуть светлеет лишь на миг

От непосильной боли.

Уж лучше б умер подлый Стив,

Ее любви не оскорбив!

XIII

О, что за грусть! Вообрази,

Как помутненный ум томится,

Когда под сердцем все сильней

Младенец шевелится!

Седой Джером под Рождество

Нас удивил таким рассказом:

Что, в матери набравшись сил,

Младенец чудо сотворил,

И к ней вернулся разум,

И очи глянули светло;

А там и время подошло.