Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Поэзия английского романтизма XIX века - Байрон Джордж Гордон - Страница 34


34
Изменить размер шрифта:

Товарищи Морехода бранят его за то, что он убил птицу добрых предзнаменований.

Когда убийство я свершил,
Был взор друзей суров:
Мол, проклят тот, кто птицу бьет,
Владычицу ветров.
О, как нам быть, как воскресить
Владычицу ветров?

Но туман рассеялся, они стали оправдывать Морехода и тем самым приобщились к его преступлению.

Когда ж Светило дня взошло,
Светло, как Божие чело,
Посыпались хвалы:
Мол, счастлив тот, кто птицу бьет,
Дурную птицу мглы.
Он судно спас, он вывел нас,
Убил он птицу мглы.

Ветер продолжается. Корабль входит в Тихий Океан и плывет к северу, пока не достигает Экватора.

И бриз играл, и вал вставал,
И плыл наш вольный сброд
Вперед, в предел безмолвных вод,
Непройденных широт.

Корабль внезапно останавливается.

Но ветер стих, но парус лег,
Корабль замедлил ход,
И все заговорили вдруг,
Чтоб слышать хоть единый звук
В молчанье мертвых вод!
Горячий медный небосклон
Струит тяжелый зной.
Над мачтой Солнце все в крови,
С Луну величиной.
И не плеснет равнина вод,
Небес не дрогнет лик.
Иль нарисован океан
И нарисован бриг?

И начинается месть за Альбатроса.

Кругом вода, но как трещит
От сухости доска!
Кругом вода, но не испить
Ни капли, ни глотка.
И мнится, море стало гнить, —
О Боже, быть беде!
Ползли, росли, сплетясь в клубки,
Слипались в комья слизняки
На слизистой воде.
Виясь, крутясь, кругом зажглась
Огнями смерти мгла.
Вода — бела, желта, красна,
Как масло в лампе колдуна,
Пылала и цвела.

Их преследует Дух, один из тех незримых обитателей нашей планеты, которые суть не души мертвых и не ангелы. Чтобы узнать о них, читай ученого еврея Иосифа и константинопольского платоника Михаила Пселла [112]. Нет стихии, которой не населяли бы эти существа.

И Дух, преследовавший нас,
Являлся нам во сне.
Из царства льдов за нами плыл
Он в синей глубине.
И каждый смотрит на меня.
Но каждый — словно труп.
Язык, распухший и сухой,
Свисает с черных губ.

Матросы, придя в отчаяние, хотят взвалить всю вину на Старого Морехода, в знак чего они привязывают ему на шею мертвого Альбатроса.

И каждый взгляд меня клянет.
Хотя молчат уста,
И мертвый Альбатрос на мне
Висит взамен креста.

Часть третья

Пришли дурные дни. Гортань
Суха. И тьма в глазах.
Дурные дни! Дурные дни!
Какая тьма в глазах!

Старый Мореход замечает нечто странное вдали над водой.

Но вдруг я что-то на заре
Заметил в небесах.
Сперва казалось — там пятно
Иль сгусток мглы морской.
Нет, не пятно, не мгла — предмет,
Предмет ли? Но какой?
Пятно? Туман? Иль парус? — Нет!
Но близится, плывет.
Ни дать ни взять, играет эльф,
Ныряет, петли вьет.

И когда загадочное пятно приближается, он различает корабль. И дорогой ценой освобождает он речь свою из плена жажды.

Из наших черных губ ни крик,
Ни смех не вырвался в тот миг,
Был нем во рту и мои язык,
Лишь искривился рот.
Тогда я палец прокусил,
Я кровью горло оросил,
Я крикнул из последних сил:
«Корабль! Корабль идет!»
Они глядят, по пуст их взгляд,
Их губы черные молчат,
Но я услышан был,

Луч радости;

И словно луч из туч блеснул,
И каждый глубоко вздохнул,
Как будто пил он, пил…

И снова ужас, ибо какой корабль может плыть без волн и ветра?

«Друзья (кричал я) чей-то барк!
Мы будем спасены!»
Но он идет, и поднят киль,
Хотя кругом на сотни миль
Ни ветра, ни волны.

Он видит только очертания корабля.

На западе пылал закат
Кроваво-золотой.
Пылало Солнце — красный круг
Над красною водой,
И странен черный призрак был
Меж небом и водой.

И ребра корабля чернеют, как тюремная решетка пред ликом заходящего Солнца.

И вдруг (Господь, Господь, внемли!)
По Солнцу прутья поползли
Решеткой, и на миг
Как бы к тюремному окну,
Готовый кануть в глубину,
Припал горящий лик.
Плывет! (бледнея, думал я)
Ведь это чудеса!
Там блещет паутинок сеть —
Неужто паруса?
И что там за решетка вдруг
Замглила Солнца свет?
Иль это корабля скелет?
А что ж матросов нет?

Только Женщина-Призрак и ее помощница Смерть, и никого нет больше на призрачном корабле.

вернуться

112

Михаил Пселл(1018–ок. 1097) — выдающийся византийский писатель, историк и философ.