Ангел во плоти - Линдсей Джоанна - Страница 24

Брэдфорд расплатился с кучером, вынес свои чемоданы из коляски и оставил их на ступеньках перед галереей. Он вошел в дом без стука и остановился в холле. Единственным звуком, который он уловил, был грохот кастрюль, доносившийся из кухни.

Брэдфорд стал подниматься по лестнице, чтобы сразу попасть в кабинет Отца. Хотелось надеяться, что отец не слишком изменился. Хотя болезнь могла оставить на нем свой след.

– Хозяин Закари, вы так рано вернулись из города? Что-то случилось?

Брэдфорд обернулся на лестнице и застыл, увидев Ханну, которая стояла в дверях столовой с мокрым полотенцем в руках. У него сжалось сердце, когда он заметил удивление и радость на лице старой служанки.

– Не надо так удивляться, Ханна. Я постарался сделать все так, чтобы меня никто не увидел, в том числе и ты.

– Да, сэр, то есть я хочу сказать… – заикаясь, произнесла Ханна. Глаза ее стали такими огромными, что напоминали блюдца.

– Ты не говори никому, что я здесь, Ханна, потому что я приехал лишь для того, чтобы повидать отца. Он у себя?

Она медленно кивнула, и Брэдфорд стал подниматься по лестнице, оставив пожилую женщину стоять в дверях. Он постучал в отцовскую дверь, дождался ответа и вошел в залитую солнцем комнату.

Они долго смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Брэдфорд был счастлив от того, что отец выглядит так хорошо. Должно быть, та молодая девушка, которую он поселил в доме, действует на него благотворно, с удивлением подумал Брэдфорд.

– Как много прошло времени, сын! Чертовски много! – хрипло сказал Джекоб. В подернутых дымкой глазах засветилась радость. – Похоже, только моя болезнь может заставить тебя приехать домой. Я знаю, что мне отпущено не так уж много времени, и хочу при жизни видеть мир между моими детьми. А его не может быть, если тебя здесь нет.

– Это невозможно, отец. Я пробуду здесь не более дня, – с неохотой признался Брэдфорд, видя, как снова туманятся грустью глаза Джекоба. – Но даже это – слишком большой срок, чтобы избежать бури… Закари все еще здесь живет?

– Да.

– Тогда нет необходимости даже обсуждать этот вопрос. Я приехал повидать тебя, а не братца и его жену… А теперь скажи, что спровоцировало приступ? Доктор Скаррон ничего не сказал мне об этом.

– Во всем виноват я сам, – досадливо ответил Джекоб. – Мы с Закари вновь поспорили об Анджеле, и я вспылил. Доктор много раз говорил, что мне надо держать себя в узде и не расстраиваться.

– Так ее зовут Анджела? Удивительно, как много девушек носят это имя, – пробормотал Брэдфорд и добавил:

– А что Закари? Или он такой пуританин, что его шокирует пребывание в доме твоей любовницы?

– Да Бог с тобой, Брэдфорд! Значит, ты тоже слышал эту сплетню? И сразу поверил в нее?

– Нет ничего страшного в том, чтобы содержать молодую девушку, если это никого не ущемляет, – возразил Брэдфорд. – Так делалось во все времена.

– Черт бы тебя побрал, Брэдфорд, я о тебе думал лучше! – повысил голос Джекоб.

– Ну-ну, успокойся, – встревожился сын. – Я только хотел сказать, что не собираюсь обсуждать твои поступки я, давать советы, как ты должен жить. Ты вдовец, и никто не требует от тебя обета безбрачия… Но если твои отношения с девушкой иные, то в чем тогда дело?

– Сожалею, что вышел из себя, но…

– Надо беречься! – упрекнул его Брэдфорд. – Ты ведь сам говоришь, что следует держать себя в руках.

– Да, это так. Но я уже четыре года слышу эту сплетню! Мне наплевать, что, обо мне думают люди, но это несправедливо по отношению к Анджеле. Даже Закари верит в это, да в вообще он тот самый болван, который дал сплетне ход?

– Не понимаю.

– Как тебе понять, если ты запретил мне писать обо всем, что происходит в атом доме. Брэдфорд вздохнул:

– Touche [3]. Извини.

– Так вот. Поначалу позволь мне сказать несколько слов об Анджеле. Когда Уильям Шеррингтон четыре года назад умер, ей предстояло самой зарабатывать себе на пропитание. Я должен был…

– Минутку! – удивленно воскликнул Брэдфорд. – Так ты говоришь о девчонке, отец которой был фермером на твоей земле?

– Именно. Я знал Анджелу с момента ее рождения. Ее мать Чарисса и я были друзьями детства. Стюарты, родители Чариссы, дружили с моими родителями, когда мы жили в Спрингфилде. Так или иначе, в силу давних семейных связей я чувствовал ответственность за судьбу Анджелы. К тому же мне была симпатична эта девочка. Ты понимаешь меня?

– Да, конечно, – соврал Брэдфорд. Он знал о Чариссе все. И с болью вспомнил то время, когда его мать ночами плакала у него на плече из-за того, что в жизни Джекоба появилась Другая женщина. Они думали, что очень умные – его отец и Чарисса Стюарт. Они были уверены, что никто не узнает об их связи. Но Саманта Мейтленд знала, и знала с самого начала. Она не рассказывала об этом никому, кроме Брэдфорда. Только ему она изливала свое горе.

Брэдфорд долгое время ненавидел своего отца и женщину, которая принесла матери столько страданий и из-за которой Джекоб Мейтленд заставил семью упаковать чемоданы и переехать в Алабаму, потому что он хотел быть рядом с ней. В конце концов Чарисса Стюарт вышла замуж за Уильяма Шеррингтона, а затем исчезла. Его мать снова была счастлива. Прошли годы, и Брэдфорд простил отца.

Теперь, когда Саманта Мейтленд умерла, Брэдфорда не волновало, есть ли у отца женщина или нет – пусть их будет хоть дюжина. Но Брэдфорд не мог поверить в то, что его отец живет с дочерью своей старой возлюбленной. Это казалось ему невероятным.

Джекоб продолжал рассказ:

– Я привел Анджелу в свой дом четыре года назад не для того, чтобы подать ей милостыню, а чтобы сделать равноправным членом семьи. Я дал ей образование. А ведь она не могла даже написать свое имя. Это умная молодая женщина, в этом году она отлично закончила престижный пансион. Я мог бы дать Анджеле все, что ей хочется, но она ни о чем не просит меня. Большую часть своей жизни она помогала отцу на ферме. Очень добрая и деликатная, хотя иногда, пожалуй, слишком горячая. Ей двадцать один год, она очень красива. – Джекоб тепло улыбнулся. – Вообще, я знал лишь одну женщину, которая могла сравниться с ней по красоте. Это ее мать.

– О чем еще ты хотел бы рассказать? – спросил Брэдфорд, чтобы сменить тему.

– О Закари и Кристал. Они оба с самого начала невзлюбили Анджелу и всячески отравляли ей жизнь. Они негодовали из-за того, что я ввел девушку в дом и стал считать ее своей дочерью. Мне всегда хотелось иметь дочь, – мечтательно сказал Джекоб, затем продолжил:

– Твой старинный приятель Роберт влюбился в нее – во всяком случае, он так говорит – и хочет жениться на ней.

– Что ж, рад за Роберта.

– Я не слишком уверен, что это хорошая идея, – сразу возразил Джекоб. – Я пытался отговорить Роберта, потому что у этого парня не хватает чувства ответственности. Вообще, по моему мнению, этот союз никому из них не принесет, радости. Закари эта идея вообще повергла в ужас, и я думаю, что он сделает все, чтобы помешать этому браку, даже если Анджела даст согласие. Как я уже сказал, Закари в какой-то степени виноват в том, что возникли сплетни. Каждый раз, когда Анджела приезжала из пансиона, даже на рождественские каникулы, Закари вместе с женой перебирался в город… Вроде бы для того, чтобы защитить Кристал от безнравственного поведения отца. Правда, он говорит, что всего лишь уступал просьбе жены, которая якобы не хотела находиться под одной крышей с Анджелой, но я в это не верю… Особенно после того, как узнал, что он считает Анджелу моей любовницей.

– Да, ситуация, – покачал головой Брэдфорд. – А ты не можешь как-то объясниться, чтобы изменить положение вещей?

– Что бы я ни сказал, они не перестанут болтать. Ты и сам это знаешь.

– Послушай, – сказал Брэдфорд, озорно блеснув глазами, – я завтра уезжаю и могу взять Анджелу с собой в город. Один горячий поцелуй на публике – и направление слухов и сплетен изменится… Правда, это может повредить моей репутации. Я ведь помолвлен, отец. Думаю, что из Кендиз Тейлор получится жена не хуже других.