Шансы. Том 1 - Коллинз Джеки - Страница 36

От удивления у Банана раскрылся рот. «Долбаная сучка. Но с ним-то что происходит? Долбаный Джино. Бабы лезут на него даже тогда, когда он и сам этого не хочет. Всегда почему-то ему везет».

Джино взял карточку, спрятал ее в карман. До встречи с Леонорой нельзя упустить такую возможность. Теперь… да какого черта? Пришла какая-то гордячка, стала выламываться, сгорая от желания подобрать кого-нибудь себе на ночь.

Она поднялась.

— Так вы позвоните мне, не правда ли? — И вновь он ощутил на себе ее взгляд. Проведя языком по губам, Клементина одарила Банана и Алдо улыбкой. — Благодарю вас за разрешение посидеть за вашим столом. Я и в самом деле провела прекрасный вечер в вашем обществе.

Генри Маффлин-младший поднялся из-за стола так резко, что едва не расплескал напитки.

— Поосторожнее, студент, — мрачно пробурчал Банан.

— П-п-простите, — начал заикаться Генри. — Клементина, я д-должен расплатиться.

— Забудьте об этом, — не дал ей возможности ответить Джино. — Шампанским угощал я.

Миссис Клементина Дьюк отошла от стола, даже не попытавшись поблагодарить Джино за его любезность.

Но Джино и не ждал благодарности.

У самой двери ей преградил дорогу Ларри.

— Миссис Дьюк, вы решили уйти, не дождавшись шоу? Вы же всегда уходили после него. — Его толстые щеки тряслись от обиды. — Если те наглецы позволили себе обидеть вас…

— Наоборот, Ларри. Я чудесно провела время. Ваши друзья просто очаровали меня.

— Правда? — Ларри не мог поверить своим ушам.

— Чистая правда.

— Вот зараза! — завопил Банан, как только дама скрылась за дверью. — Да, это нечто, вот уж воистину! А распалилась-то как! Ты хоть почувствовал, какими глазами она на нас смотрела?

— В тебя-то она даже и не целилась, — рассмеялся Алдо. — Стрельба велась только прицельная — по Жеребцу Джино!

Банан обиженно засопел. Он и в самом деле никак не мог понять, почему же ото женщины предпочитали ему Джино. Синди неоднократно уверяла Банана, что Сантанджело ему но соперник.

— Долбаный Жеребец! — он в отвращении сплюнул. — Да ты, наверное, уже забыл, как эта штука выглядит и чем пахнет — так давно имел с ней дело! Долбаный Жеребец!

Теперь уже надулся Джино.

— Заткни свою пасть, трахнутый в голову, — грозно буркнул он.

— Кому бы говорить! — заводил себя Банан.

— Бросьте вы свою суходрочку оба! — вмешался Алдо. — Хватит лаяться, дайте посмотреть шоу. Барбара не каждый вечер спускает меня с цепи.

В далеком Сан-Франциско Коста Дзеннокотти сидел в кабинете своего приемного отца и глазел в окно, в то время как сам Франклин опять блистал красноречием. Косте надоело слушать очередную лекцию, которая запросто могла продлиться еще минут десять, так что он позволил себе отключиться. До его сознания доносились только некие ключевые слова: «уважение», «любовь», «честолюбие», «преданность». Тот самый набор, которым Франклин так любил каждодневно полоскать горло. К этому Коста уже привык. Он научился понимать своего отца и знал, что произносить всю эту чушь того заставляет лишь искренняя забота и родительская любовь.

В действительности же у Франклина Дзеннокотти не было никаких причин беспокоиться о Косте. Мальчик и в самом деле любил своих приемных родителей. По-настоящему уважал их, обладая непомерным честолюбием и безграничной преданностью. Преданность-то и заставляла Косту сидеть сейчас в отцовском кабинете — преданность Джино.

Коста испросил и получил разрешение на посадку в Нью-Йорк. Добиться согласия оказалось делом нелегким, но трудности теперь уже позади, и потом через два часа он сядет в поезд. Оставалось только выслушать последние наставления о том, как следует себя вести в большом городе. Нельзя сказать, что вдали от дома Коста будет полностью предоставлен самому себе: Франклин устроил так, что ему придется прожить две недели у тетки и ее мужа, после чего мальчик вернется домой и продолжит свои занятия в школе, в юридическом колледже и одновременно с этим приступит к работе в фирме своего отца в качестве полноправного сотрудника-юриста.

Выходило так, что все его будущее уже самым тщательным образом спланировано. Коста не возражал. Этого хотел он сам, этого же желали его родители. Кроме того, Коста чувствовал, что продемонстрировать свою преданность, насколько это возможно, людям, воспитавшим его, — прямой сыновний долг. В особенности после того подарка, который преподнесла им Леонора. Ее мать до сих пор не могла прийти в себя от потрясения и позора.

Леонора. Каким дьявольским созданием она оказалась. Издеваться над его другом Джино! Получать его письма и хихикать над ними в кругу своих подруг! И гулять — гулять с тем парнем, который составил себе труд попросить ее об этом. Крадучись выбираться из дому по ночам. Прогуливать занятия в колледже. Да она превратилась просто в дикую кошку, несмотря на свой невинный вид: огромные голубые глаза и изысканные манеры.

Как-то Коста сказал ей:

— Почему бы тебе не сообщить Джино, чтобы он не писал тебе больше?

:

— С какой это стати?

— Ну… — заколебался Коста. — Мне это представляется нечестным. В конце концов, он думает, что ты — его девушка.

Ее бездонные глаза сделались еще глубже.

— Может, так оно и есть. Тебе-то что об этом известно?

Косте было известно достаточно. Он знал, что в городе у нее репутация девушки «без затей», что кое-кто из парней утверждал, что спал с нею. Он знал также: если Джино только услышит об этом, он рехнется. Не испытывая за свой поступок ни малейшей гордости, Коста в отсутствие Леоноры наведался тайком в ее комнату и прочел некоторые из тех писем, что присылал Джино. Содержимое посланий не оставило у Косты никаких сомнений относительно чувств и намерений своего друга.

Что в такой ситуации можно предпринять, Коста не знал. Он сознавал, что это не его дело, но преданность по отношению к Джино заставляла испытывать острую боль из-за окружившего друга обмана.

В конце концов проблема разрешилась сама собой.

Хрупкая и невинная Леонора забеременела. Мэри и Франклин Дзеннокотти впали в нечто вроде ступора, когда их дорогая дочь призналась родителям в том, что натворила. Оправившись от удара, те смогли настоять на скорейшем объявлении помолвки. Слава Богу, будущий зять оказался из довольно приличной семьи. Были приняты неотложные меры, а через две недели Леонора в платье из белого шелка шла по центральному проходу церкви, приближаясь к алтарю.

Перед тем как покинуть дом, чтобы провести медовый месяц в путешествии, Леонора невзначай бросила Косте:

— Будет лучше, если ты передашь своему приятелю Джино, что мне надоело читать его слащавые писульки.

На следующий день после ее отъезда Коста обнаружил в почтовом ящике два письма: одно — Леоноре, другое, адресованное отцу. Узнав почерк, Коста забрал оба. Позже, уединившись в своей комнате и прочитав их, он понял, что для действий остался один-единственный выход. Джино нужно сказать обо всем прямо в Глаза. Незавидная задача, но все же ото куда лучше, чем письмо. Вот почему ему вдруг срочно захотелось поехать в Нью-Йорк.

Само собой разумеется, что о действительных причинах Коста не сказал родителям ни слова. Он был почти уверен: узнай они о них, и в разрешении ему будет отказано. Оставалось одно: рассуждать о музеях, о парках и картинных галереях. «Хочется немного развеяться перед занятиями в колледже», — вдохновенно врал он, и случилось чудо — они поверили. Они были примерными родителями.

Франклин отсчитал банкнотами сто долларов и протянул их через стол Косте.

— Ты неплохо проведешь там время, сынок, — хриплым голосом сообщил он Косте. — Моя сестра и ее муж — замечательные люди, они позаботятся о тебе. Не забудь только, что ты должен в полную меру доказать им свое уважение.

— Да, сэр. — Слово «уважение» вернуло Косту к реальности. — Так и будет, сэр.

Джино навещал Веру раз в неделю в одно и то же время. После того как ему надоело врываться к ней в разгар рабочего процесса, он настоял на том, чтобы вечерами по средам она никого не принимала. Вера сделала, как он велел, и теперь с нетерпением ожидала его прихода. Обычно они сначала отправлялись в кино, а оттуда заходили куда-нибудь съесть гамбургер и выпить молочный коктейль.