Шансы. Том 1 - Коллинз Джеки - Страница 2

Закрыв за собой дверь ванной комнаты, Дарио склонился над биде, пуская теплую воду. Подмываться он любил немедленно. Пока он лежал там, в комнате, это было блаженством, но после того как… нет, об этом лучше не вспоминать, по крайней мере до следующего очаровательного темноволосого юноши.

Он уселся на биде, намыливая себя, растирая крепкими руками тело, а затем плавным нажатием ручки делая бьющую снизу воду все более холодной. Ледяные струйки бодрящими иголками впивались в мошонку и пенис. Слишком уж жаркий сегодня день. Такая духота, такая влажность.

Дарио надеялся, что парень скоро уйдет. «Может, провожая его до двери, следует дать ему немного денег?» Обычно в таких случаях хватало двадцати долларов.

Он накинул на себя махровый халат, посмотрелся в зеркало. Никто не дал бы ему его двадцати шести. От силы девятнадцать: стройный, высокий, с голубыми тевтонскими глазами, прямыми белокурыми волосами, Дарио очень походил на свою мать; в его облике не было ничего общего с отцом, Джино, или с этой сучкой Лаки — его родной сестрой.

Он открыл дверь и вновь прошел в спальню. Темноволосый уже натянул на себя свои грязные джинсы и майку и стоял, глядя в окно.

Из тоненькой пачки банкнот, лежавших в тумбочке, Дарио извлек две десятидолларовые бумажки. Он никогда не держал в квартире больших сумм денег — чтобы не вводить в искушение своих случайных знакомых, которых он приводил сюда с улицы. Негромко кашлянул, давая стоящему у окна понять, что тот в комнате не один. «Поворачивайся, забирай свои деньги и иди», — мысленно приказал он.

Его гость медленно развернулся. Судя по вздувшимся джинсам, член парня так и не обрел еще успокоения.

Дарио вытянул вперед руку с деньгами.

— На дорогу, — доброжелательно произнес он.

— В рот тебя, — уничтожающе ответил тот, подбрасывая на ладони связку ключей.

Дарио почувствовал страх. Он всегда старался держаться в стороне от возможных неприятностей или какого-либо насилия. Сейчас, похоже, неприятностей не избежать; это тревожное ощущение он испытал еще на улице, когда парень сам, без всякого приглашения, подошел к нему. Обычно в таких случаях Дарио брал всю инициативу на себя. Голубоглазый блондин, внешне он ничуть не походил на гомика, скорее наоборот: и манера одеваться и походка — все выдавало в нем настоящего мужчину. Он был сверхосторожен. Еще бы — имея такого отца, нельзя позволить себе ни одной фальшивой ноты.

Он шаг за шагом попятился к двери. В гостиной в ящике стола лежал на всякий случай его страховой полис: маленький, курносый револьвер 25-го калибра. Отличное средство выбить дурь из какого-нибудь дерьма.

Юноша рассмеялся.

— Ты куда это? — произнес он немного в нос. Дарио находился уже у самой двери.

— Можешь забыть о нем. Я подумал и об этом, а ключи — вот они, ото твои ключи, приятель. Понял? Твои ключи. Тебе ведь понятно, что ото значит, а? Это значит, что мы с тобой заперты в стой самой квартире. В такой же недоступности, как и задница президента Картера. Я готов поклясться, что задница у него крепкая — вроде твоей, приятель.

Неторопливым движением парень опустил руку в карман джинсов и вытащил нож, предназначенный только для одного — убивать. Десять дюймов сверкающей стали.

— Тебе же так хотелось, чтобы тебя трахнули. — В голосе звучала нескрываемая насмешка. — Вот ты и дождался. Сейчас этот щекотун оттрахает тебя так, что ты и в спешке этого не забудешь.

Дарио неподвижно замер у двери. Мозг его лихорадочно работал. Кого он привел к себе? Что этому типу нужно? Чем его можно купить?

И, в конце концов, уж не Лаки ли подослала его? Неужели эта сука решила отделаться от него раз и навсегда?

Для женщины, которой уже за шестьдесят, Кэрри Беркли выглядела потрясающе; две ежедневных партии в теннис не позволяли ее фигуре утратить стройность. Туго стянутые назад черные волосы с блестевшими в них двумя бриллиантовыми шпильками подчеркивали и без того выразительные черты ее лица: высокие скулы, чуть раскосые глаза, тяжелые, полные губы. Кэрри никогда не была красавицей — даже в молодости выглядела всего лишь очень сексуальной, — но теперь, с собранными в пучок волосами, с едва заметной косметикой, в элегантном костюме, она представляла собой весьма привлекательную даму. Почтенную. Состоятельную. С безукоризненными манерами. Чернокожая леди, сама проложившая себе путь наверх в мире этих белых.

Она сидела за рулем темно-зеленого «кадиллака», медленно продвигавшегося вдоль бровки в поисках свободного местечка. Губы сжаты в тонкую злую линию — она и в самом деле сейчас зла. Прошло уже столько лет, в течение которых никому не удавалось проникнуть в ее тайну, как вдруг в телефонной трубке раздается чей-то не поддающийся определению голос — и вот она уже гонит машину по ночным нью-йоркским улицам в сторону Гарлема, на встречу с прошлым, что казалось ей таким далеким.

Игра, в которой ее вынудили принять участие, называлась «шантаж». Обычный, примитивный шантаж.

Кэрри остановилась на красный свет, прикрыла глаза. В голове мелькнула мысль о сыне, Стивене — таким удачливом, таком уважаемом. Боже, если когда-нибудь ему станет известна правда… Об этом не хотелось даже думать.

В глаза ударил отраженный зеркалом свет фар стоявшего позади автомобиля. Она тронула машину с места. На сиденье справа лежала сумочка — чтобы приободрить себя, Кэрри коснулась ее рукой. Эту изящную вещицу подарил ей на Рождество Стив, у него был безошибочный вкус. Единственный промах, который он совершил за всю свою жизнь, — это Зизи, шлюха, бывшая одно время его женой. Но теперь их уже ничто друг с другом не связывает, ей уже не вернуться. Деньги… Какую упоительную власть заключают они в себе.

Кэрри со вздохом запустила руку в сумочку. В ладонь уперся холодный ствол небольшого пистолета. Еще чуть больше власти. Блеск оружия — весьма серьезный аргумент.

Она надеялась, что вовсе не обязательно нужно будет прибегать к нему. Разум подсказывал ей обратное. Она еще раз вздохнула…

Джино Сантанджело чувствовал усталость. Полет оказался долгим, а последние десять минут просто выматывающими. Застегнув ремни и погасив сигару, он сидел и больше всего на свете хотел обеими ногами упереться в надежную твердую землю доброй старой Америки. Слишком уж долго он отсутствовал. Как все-таки это приятно — возвращаться домой.

Ослепительно улыбаясь, мимо пропорхнула стюардесса.

— Все в порядке, мистер Сантанджело?

Каждые десять минут он был вынужден выслушивать ее «Все в порядке? Может, принести вам чего-нибудь выпить, мистер Сантанджело? Подушку? Одеяло, мистер Сантанджело? Журнал? Перекусить, мистер Сантанджело?» К президенту, наверное, не относились с большей заботой.

— Все отлично, — ответил ей Джино. «Симпатичная, но шлюшонка», — решил про себя он. Глаз у него наметанный.

— Тем лучше, — она хихикнула, — скоро мы уже будем на месте.

Да, скоро они уже будут на месте. В Нью-Йорке. Его городе. На его территории. У него дома. В Израиле было неплохо. Беззаботный отдых. Но уж лучше бы он провел эти семь лет в Италии.

Он сверился с часами, массивными, из золота, усыпанными бриллиантами, — подарком, преподнесенным ему лет десять назад известной кинозвездой. Вздохнул. Да, скоро он будет дома… Скоро опять придется заняться Лаки и Дарио. Как отца его немного тревожило то, что сейчас он совершенно не знает, чем живут его дети.

— Принести вам что-нибудь, мистер Сантанджело? — раздался над ним голосок уже другой стюардессы. Он отрицательно покачал головой. Скоро… Скоро…

Выйдя из кабинета Косты, Лаки остановилась в коридоре у двери дамской комнаты, толкнула ее. В висевшем на стене зеркале принялась изучать свое лицо и осталась им недовольна. Выглядела она изможденной и уставшей, под глазами — черные круги. Уехать бы куда-нибудь, поваляться на солнце — вот что ей сейчас больше всего нужно. Но ничего этого не будет, пока здесь все не уладится.

Она достала косметичку. Не помешает привести себя в порядок. Чуть-чуть румян, помады, так, осталось наложить тени. Встряхнув головой, рассыпала по плечам волосы, затем уложила их по-новому.