Голливудские жены - Коллинз Джеки - Страница 32

– Конечно, нет.

Сторож подогнал новенький «Порш-Турбо-Каррера» Мэрли.

Она выжала из Нийла все алименты, какие только сумела, хотя вовсе в них не нуждалась. Ее отец открыл на ее имя два счета, затем она стала владелицей и основного капитала. А после смерти Тайрона Сандерсона ей предстояло унаследовать огромное состояние.

– Я к Нейман-Маркусу, – объявила она. – Почему бы и тебе не поехать?

Элейн покачала головой.

– Мне надо домой. Теперь, когда Росс вернулся, мое время мне не принадлежит.

Мэрли сочувственно кивнула и повернулась к своей машине.

– Кстати. – Элейн взяла подругу за локоть. – Ты могла бы мне помочь.

– Да?

– Послушай, я знаю, что ты не в самых лучших отношениях с Нийлом…

– Мягко сказано!

– Но ты не могла бы… не попробовала бы…

Мэрли начала терять терпение.

– Так что же, Элейн?

– Мне нужен экземпляр «Людей улицы», – выпалила Элейн. – Это очень важно. И сценарий мне нужен незамедлительно.

Мэрли подняла брови.

– Эта макулатура?

– А ты его читала?

– Зачем? Его якобы написала Монтана. Какие еще тебе нужны доказательства?

Элейн почувствовала, что краснеет. Как она ненавидит кого-нибудь о чем-нибудь просить!

– Но ты можешь достать его для меня?

Мэрли просверлила подругу взглядом.

– Неужели Росс заинтересовался?

Элейн пожала плечами – с небрежным, как она надеялась, видом.

– Он любит быть в курсе.

– Но разве его агент не может взять экземпляр для него?

– Сценарий как будто держат под замком.

– Вероятно, потому что он очень уж скверный! – Мэрли наморщила нос. – Ну, если он тебе нужен, ты его получишь. Я в этом городе могу раздобыть что угодно.

– Спасибо, Мэрли.

– Не за что.

Губы скользнули по щекам слева, справа, и подруги расстались. Мэрли унеслась на взревевшем «Порше», а Элейн безутешно села за руль своего четырехлетнего «Мерседеса». Ничего!

Скоро все переменится – и очень.

Конти вернутся на вершину, и ей больше никогда не придется никого просить об одолжении.

– Я только что рассталась с твоей женой, – проворковала Карен в трубку.

– Ну и?

– Я рассказала ей все.

Наступила долгая пауза, пока Росс переваривал ее слова.

– Что ты сделала? – сказал он наконец.

Голос Карен затрепетал.

– Рассказала все, Росс. Мне кажется, она тебя убьет! – Но тут у нее вырвался смешок.

– Остроумная дырка!

– Вот именно.

– Где ты?

– В приемной моего аналитика. Я расскажу ему о нас все.

– Не надо!

– А что? Я передам тебе все его заключения. Обещаю.

– Черт подери, Карен! Не упоминай моего имени.

– А что я за это получу?

– Самый большой хер, какой ты только видела.

Она весело хихикнула.

– Какое самомнение!

– Я позвоню тебе завтра.

– Ну нет! Когда именно?

Она была ему нужна, но сценарий «Людей улицы» был ему нужнее, и он не собирался выходить из дома, пока не получит его.

– Я же сказал, что позвоню завтра.

Ну, так легко он от нее не отделается!

– Насколько я поняла, в доме Конти намечается прием?

– Угу.

– Элейн весь завтрак томилась по Биби Саттон.

– И заполучила ее?

– Заполучила «может быть». Ты же знаешь Биби.

Росс знал нравы и обычаи Беверли-Хиллз. Если Элейн не добьется согласия Биби, не стоит ничего затевать. Не позвонить ли Адаму и сыграть старого приятеля?

– Мне пора, – внезапно сказала Карен. Она хотела повесить трубку прежде него.

– Не вздумай упомянуть мое имя твоему аналитику, – предостерег он.

Она повесила трубку, не ответив. Росс вернулся на террасу и, аккуратно подставляя себя солнцу, вообразил сцену в саду «Бистро»– Биби разыгрывает недоступность, Элейн ее обхаживает, а Карен смакует каждую минуту пресмыкательства.

Карен. На безумную секунду он ей поверил, когда она сказала, что открыла Элейн все. У этой стервы опасное чувство юмора.

Не порвать ли с ней?

Но ради чего? Элейн она ни за что не проговорится, а ему еще требуются ее сексуальное тело и удивительно эротичные соски.

Ах, какие соски!

Требуются – но не сейчас. Вот когда он прочтет сценарий. А «людей улицы». Вот когда Сейди Ласаль станет его агентом. Вот когда он почувствует себя более… определенно.

Бадди показалось, что он глаз не успел сомкнуть, как его разбудил телефон.

– Кто это? – промямлил он сквозь зевок.

Треск в трубке, а потом:

– Бадди! Ты что? Спишь?

– Позвони утром, – пробормотал он сонно.

– Так уже утро! – раздраженно сказал звонящий. – Одиннадцать часов, и пора бы тебе пошевелить задницей.

– Рэнди! – Он с трудом открыл один глаз. – Как ты там поживаешь?

– Лучше некуда! Подобрал себе по-настоящему горяченькую богачку.

– Э-эй! Здорово. – От открыл второй глаз и пошарил по постели. Ангель в ней не оказалось.

– Ага, – деловито продолжал Рэнди. – И я собираюсь разыграть все как по нотам. Я пока мистер Чистый, она жутко на меня клюет, и, приложив старания, думается, я встану на рельсы по-настоящему…

– Здорово, здорово, – бормотал Бадди, надеясь, что с квартирой звонок никак не связан.

– Я приеду завтра, – объявил Рэнди, словно играя в телепатию, – и мне нужна квартира. Я знаю, что почти не даю тебе времени. Но мы же договорились, что я тебя пускаю недели на две, а ты, ну, ты все еще там. Я приеду завтра около двенадцати.

– Дня?

– Ага.

Бадди искал, что бы такое сказать. Но что он мог сказать?

Знаешь, приятель, мне некуда идти. Денег нет. А мне надо содержать жену. У меня же ничего нет! Этого он никогда не скажет. Ни за что.

Гордость. Как признаться, что со дня возвращения ему не удалось найти даже самой паршивой работенки!

– Нас к тому времени и след простынет, – бодро сказал он. – И спасибо за квартиру, Рэнд. Мы, собственно, переезжаем в башню на Сансете.

– В башню на Сансете? Значит, у тебя пошло?

– Ага.

– Просто не дождусь познакомиться с твоей старухой.

– Через недельку мы к тебе заглянем и попразднуем.

Бадди хлопнул трубку на рычаг и соскочил с кровати. Фигня!

Он ринулся к холодильнику, выпил апельсиновый сок прямо из картонки, зачерпнул горсть изюма и вгрызся в яблоко.

И начал прикидывать, что же ему все-таки делать.

Тряпичник. От этих дел отошел.

Макси Шолто. Только на самый крайний случай.

Фрэнсис Кавендиш. Позвонить ему сейчас же насчет «Людей улицы».

Шелли. Что требуется, чтобы стать стриптизером?

Он натянул шорты и машинально начал отжиматься.

И тут вспомнил сожителя Тряпичника – толстенького педика с похабным бульдожкой – и карточку, которую он ему сунул.

«Позвоните мне»…

А почему бы и нет? Выяснить, что там светит. Угу. Но только где эта чертова карточка? Что он с ней сделал? Попытался сосредоточиться на отжиманиях, но без толку. Как можно сосредоточиться на тренировке тела, когда ты вот-вот окажешься на улице?

Он вскочил на ноги и набрал номер Фрэнсис Кавендиш.

– У мисс Кавендиш совещание. Может ли она позвонить вам? – пробубнил незнакомый голос.

– Дело не терпит отлагательств, – произнес он внушительно.

– А! Ну, я узнаю. Как мне ей сказать, кто звонит?

– Роберт Эванс.

– Хорошо, мистер Эванс. – С большим почтением.

Тридцатисекундное ожидание.

– Бобби, как поживаете? Чем могу быть вам полезна?

– Фрэнсис, это Бадди Хадсон. И не сердитесь, откладывать правда нельзя.

– Черт подери!

– Фрэнсис, – торопливо заговорил он. – Фильм «Люди улицы». Там есть роль для меня. Хотите создать еще одну звезду?

Тогда рекомендуйте меня на нее. Договорились?

Фрэнсис закипела.

– Нет, не договорились.

– Но почему?

– А потому, милый мой мальчик, что фильм под таким названием действительно намечается, но я не знаю, есть ли в нем подходящая для тебя роль, так как сценария я не видела. И мало кто видел. Его держат под замком.