Голливудские жены - Коллинз Джеки - Страница 30

Она вытряхнула из флакона две таблетки аспирина, налила воды в стакан и вернулась с ними в спальню.

– Итак, – сказала она, протягивая ему таблетки, – мы должны ждать, пока он примет решение? Верно?

Он быстро проглотил таблетки, не посмотрев на нее. Голова у него не болела, но ни о каком физическом напряжении после того, что он проделывал с Джиной, речи быть не могло.

– Джордж и Памела приедут сюда через две недели. И тогда мы получим ответ, – сказал он. Черт! Каким виноватым он себя чувствовал, и от ее заботливости ему делалось только хуже.

– Королевский визит! Забавно, – сказала она весело.

– Обещаю, они оба тебе понравятся.

Она скептически вздернула бровь.

Ангель сразу услышала, что Бадди вернулся. Хотя было почти уже три, он не старался соблюдать тишину. Хлопнул дверью, громко позвал: «Ангель!»– и зажег все лампы. Она лежала в постели на животе молча и неподвижно.

Вначале, когда он только ушел, бросив ее, ей хотелось, чтобы он поскорее вернулся. Но шли часы, а он даже не потрудился позвонить, и она сначала обиделась, а потом рассердилась. Ну почему с ней всегда в конце концов обходятся скверно? Свою жизнь она тратит, чтобы извиняться за то, что вообще существует на свете. С Бадди все должно было измениться. Он новое начало ее жизни, начало ее собственной семьи.

Мужчины. Приемная мать все время предостерегала ее от них.

– Ангель? – тихонько шепнул он.

Мужчины. Никогда им не доверяй.

– Ты не спишь, лапочка?

Мужчины. У них грязные замашки и грязные души.

Он погладил ее по спине.

– Ангель, детка!

Мужчины. Они хотят только ОДНОГО.

Он медленно засунул руки под одеяло.

Мужчины. Если ты им уступишь, они перестанут тебя уважать.

Он сбросил одеяло с ее неподвижного тела. На ней была короткая ночная рубашка голубого цвета с трусиками в тон.

– Ты не спишь?

Она продолжала лежать на животе, крепко зажмурив глаза.

Бадди это не обескуражило. Он подцепил пальцами резинку трусиков и стянул их.

Она ничего не сказала. Зачем? Ведь она же на него очень зла, верно?

Он раздвинул ее ноги, наклонил голову, и его язык скользнул в ее влажную теплоту, точно холодная смертоносная змея.

Почему у него такой холодный язык? Почему она вдруг задрожала от наслаждения? Почему у нее пропала вся злость?

– А-а-х, Бадди. – Слова срывались с ее губ, точно лепестки с весенней яблони.

Он поднял голову, только чтобы сказать:

– Ты не сердишься на меня, детка, правда?

Она тихонечко вздохнула и прошептала:

– Погаси свет, Бадди… Пожалуйста…

Он содрал с себя джинсы.

– Зачем? Или тебе надо что-то прятать?

Господи, до чего же он ее хочет! Раздвинув ее ноги пошире, он заменил язык на то, что сберегал для нее все эти ночные часы.

Глава 12

Дек Эндрюс доехал на метро до Куинса и все утро обходил площадки с подержанными машинами, протянувшиеся вдоль бульвара Куинса.

Наконец он нашел, что искал, – коричневый пикапчик с рваными занавесками на заднем стекле. Пятилетней давности, с десятками тысяч миль на спидометре.

– Почем? – спросил он у торговца без пиджака.

Торговец оценил потенциального покупателя.

– Цена выставлена, – ответил он наконец.

– Вижу, – ответил Дек. – Но столько за нее не выручить.

– Это почему же?

– Она таких денег не стоит. Ее еще надо будет доводить до ума.

– Ты откуда знаешь?

– Да уж знаю.

Торговец сплюнул на землю ком жвачки.

– Могу скостить сотню.

– Три сотни.

– Это вся моя прибыль.

– Наличными.

Торговец не сумел справиться с любопытством.

– А проехаться на ней ты не хочешь?

– Я хочу выехать на ней отсюда. Договорились?

Торговец кивнул. Он бы и четыре сотни скинул, если бы покупатель настоял. Не мотор, а последний хлам. Они вместе пошли в его контору и оформили продажу. Четверть часа спустя Дек выехал с площадки в своем пикапчике.

Он знал, что механическая часть вся изношена, но еще он знал, что мотор будет петь, когда он кончит с ним возиться. На машины у Дека рука была легкая.

Джой сказала:

– У тебя есть машина?

– Нет. Прежде была. «Мустанг». Она…

– Хрено-о-овина!

– Что?

– Я думала прокатиться. Может, в Атлантик-Сити. Здорово, а? Могли бы поразвлечься на песочке.

– Как поразвлечься?

– Это надо же! Ты что, дурака валяешь? Мы же встречаемся чуть не месяц. Как, по-твоему, мы развлекались бы? Куличики из песка лепили?

– Извини, я…

– Брось ты свои «извини». Слушать противно.

– Машину я мог бы добыть.

– Как это?

– Взять из гаража, где я работаю.

– И когда?

– Не знаю. Вот когда пригонят чинить и оставят на ночь.

– Хрено-о-вина!

– Что еще?

– Я хочу сегодня прокатиться.

– Сегодня не получится.

– Ну, так я лучше поработаю. А ты иди-ка домой.

– Нет. Я достану машину!

– Н-да? А ты не загибаешь, ковбой?

– Не загибаю.

Он вел пикапчик медленно и осторожно. Только бы его не остановили! Миновал съезд к аэропорту Кеннеди, а потом свернул с магистрального шоссе и поискал тихий проселок. Там он остановился и открыл капот. Мотор был не лучше, но и не хуже того, что он ожидал. Повозиться несколько дней как следует, и все будет отлично.

Кончив осмотр, он поехал назад в Куинс, оставил пикапчик у станции метро и уехал назад в Нью-Йорк.

Его комната ждала. Несколько безликих квадратных футов.

Кровать, комод, его скудные личные вещи.

Уложил он их за несколько минут. И снова отправился в путь.

Глава 13

Завтрак. Сад «Бистро».

Действующие лица: Элейн Конти, Мэрли Грей, Карен Ланкастер.

Меню: Салат, салат, салат. Ничего калорийного. Они все держали постоянную диету.

Тема: Сплетни.

Карен, обращаясь к Мэрли:

– Ты выглядишь потрясающе! Воздух Палм-Бич пошел тебе на пользу.

Мерли, с улыбкой:

– Еще бы! Я познакомилась с очень интересным человеком, Рэнди Феликсом.

Элейн:

– Ну и как он?

Мэрли:

– Откуда я знаю? Наши отношения совсем другие.

Карен, цинично:

– Других отношений не бывает.

Мэрли:

– Рэнди борется за сохранение среды нашего обитания.

Карен, саркастически:

– Да неужели?

Элейн, практично:

– Сколько ему лет? А деньги у него есть?

Мэрли, со смехом:

– Не знаю и не интересуюсь. Я же не собираюсь за него замуж.

Элейн:

– А что ты собираешься?

Карен:

– Влезть в штаны бедного мальчика. Когда он приезжает?

Мэрли, оскорблению:

– Он не мальчик, ему по меньшей мере двадцать шесть – двадцать семь. И да, он скоро приедет в Лос-Анджелес. У него тут собственная квартира.

Карен и Элейн хором:

– Ах вот как!

Мэрли:

– Господи! Ну и стервы же вы!

Карен:

– А что дурного в том, чтобы потрахаться?

Мэрли:

– Я этого и не говорю. А если решу обследовать штаны «бедного мальчика», милая Карен, то уж, конечно, сообщу тебе о результатах.

Карен:

– Подробности! Требую подробностей до самых мельчайших!

Например, какие размеры и как он сосет.

– Карен!

– Приношу тысячу извинений. Сейчас заткнусь.

Они были настоящими подругами, вращались в одних и тех же сферах, разделяли одни и те же интересы – мода, деньги, сексуальные радости. А еще – у них не было детей, что их дополнительно объединяло. У Карен – потому что она не хотела иметь детей, у Мэрли – потому что после брака с Нийлом у нее было два выкидыша и она решила больше не пытаться. У Элейн – потому что она не могла зачать (впрочем, ни ее, ни Росса это нисколько не огорчало).

– Ах, вы только поглядите, кто пришел! – воскликнула Карен.

Три пары глаз под прикрытием трех разных пар дорогих очков обратились к дверям. Там, со вкусом облаченная в белое шелковое платье и жакет от Унгаро с дневными брильянтами от Картье, стояла Биби Саттон.