Голливудские жены - Коллинз Джеки - Страница 23

«Уютно, а?»– сказала она, усаживаясь за руль. И они с ревом понеслись по Уилширу на убийственной скорости, совершенно неуместной среди чинно следующих тремя рядами «Кадиллаков», «Мерседесов»и «Линкольнов». От светофора наперегонки с ними рванулся было пикапчик, и какой-то мальчишка метался следом за Карен из ряда в ряд. К тому времени, когда они выбрались на Вествуд, Росс испытывал огромное наслаждение от этой дикой езды.

«Как насчет пляжа?»– спросила она, а ее взгляд задал совсем другой безмолвный вопрос.

«Почему бы и нет?»– Пусть бухгалтер подождет.

И вообще, пусть с бухгалтером разбирается его поверенный.

Это ведь его обязанности, верно?

Они добрались до дверей пляжного домика в Малибу за двадцать минут. Еще пятьдесят две секунды спустя они валялись на мягком ковре, стаскивая одежду друг с друга.

Он взобрался на нее как жеребец, разорвал ее замшевую рубашку, ворвался в ее узенькие трусики.

Ее красноречие удивило их обоих.

Им обоим нужно было поскорее вернуться в город, где их ждали дела, а на следующий день он уехал из Лос-Анджелеса на съемки.

Он радовался, что после его возвращения она позвонила первая. Карен станет чем-то большим, чем мимолетное развлечение.

В этом он не сомневался.

Тряпичник обитал в надстройке на крыше дома по Доэни-драйв. С ним там жили белый дизайнер по имени Джейсон Суонкл и безобразнейший бульдог по кличке Крутой.

Бадди нетерпеливо нажал кнопку звонка. Теперь, когда он принял решение вернуться к прежнему занятию, ему не хотелось тратить время зря.

Дверь открыл Джейсон. Толстенький хомячок в бирюзово-синем тренировочном костюме, увешанный золотыми украшениями. Его сопровождал Крутой.

Бульдог нюхнул ногу Бадди и взгромоздился на нее, словно на суку в течке.

– Э-эй! – вскрикнул Бадди в ужасе. – Уберите его от меня!

– Лежать, мальчик! Лежать! – приказал Джейсон, дергая Крутого за стразовый ошейник.

– Тьфу! – Бадди с отвращением брыкнул ногой.

Крутой слез с нее и угрожающе зарычал.

– Так чем я могу быть вам полезен? – кокетливо спросил Джейсон и прижал пухлую, сверкающую перстнями руку к грудобрюшной преграде, разглядывая Бадди, одобряя то, что увидел.

– Мне нужен Тря… э… мистер Джексон.

– Он одевается. Мы едем на свадьбу. Не могу ли я его заменить? – Джейсон просиял улыбкой, а потом подмигнул. – Буду очень рад.

Почему голубые на него кидаются?

– Я по делу, – сказал Бадди вежливо. – Поличному. Больше минуты оно не займет.

Джейсон пожевал мясистыми губами.

– Марвин не любит заниматься делами дома. Это насчет магазина?

Марвин! Бадди кивнул и попытался проникнуть в дверь.

Крутой зарычал, и Джейсон принял решение:

– Ну что же. Подождите здесь. Я схожу за ним. – Он заколыхался прочь на коротких толстых ногах, и Бадди подумал, что с Тряпичником они составляют комичную пару – Тряпичник такой высокий, и тощий, и черный, а Джейсон такой пузатенький, и пухлый, и белый. А, ладно, о вкусах не спорят.

Он тихонько насвистывал между сжатыми зубами, предвкушая, что Тряпичник сразу же ему что-нибудь предложит. Приятно будет вернуться домой к Ангель с подарками.

– Ты, собственно, кто, мать твою? – Это был сам Тряпичник, еще более тощий, чем помнилось Бадди. Его черные волосы были закручены в пучочки и украшены разноцветными бусинами. – И какого хрена тебе нужно?

Прием не слишком-то теплый.

– Эй, старый друг… Дже… Это же я, Дружок Бадди. Ты же меня помнишь! – Он приветливо протянул руку, которую Тряпичник отбросил резким ударом. – Да послушай же, – не отступал Бадди. – Я работал у тебя. Меня привел Рэнди Феликс. Я был у тебя самым лучшим…

Тряпичник фыркнул носом.

– Самым лучшим у меня – чем?

Бадди оглянулся на коридор.

– Можно мне войти? Поговорить? – Он попытался шагнуть в дверь, Крутой яростно зарычал. – Я… э… я хочу вернуться. Мне позарез нужны деньги, а ты всегда умел все здорово организовать.

– Я больше этим не занимаюсь. – Тряпичник сплюнул, снова фыркнул и начал закрывать дверь. – А и занимался бы, – хоть чего нет, того нет, – так учти, я тебя хорошо помню. Ты тот извращенец, у кого вставало только на дамочек. Так? И, если я помню верно, ты от меня переметнулся к жирному пердуну Макси Шолто. И у него, насколько мне известно, ты крыл все, что шевелилось. А потому, занимайся я еще этим делом – хотя, повторяю, я им не занимаюсь, – так даже если бы ты всякий раз пердел «Звездным знаменем»и вздергивал флаг на свой хер, я все равно тебя не подпустил бы ни к кому в человеческом обличье. А теперь вали отсюда! – И он захлопнул дверь.

– Дерьмо! – крикнул Бадди. – Дерьмо собачье!

Сердито повернувшись, он зашагал к лифту. Сам виноват, дебил!

Джейсон Суонкл окликнул его, когда он уже выезжал из подземного гаража.

– Так рад, что догнал вас, – пропыхтел толстячок, подбегая к машине и волоча за собой упирающегося Крутого.

– Это почему? – свирепо глядя на него, спросил Бадди.

– Потому что мне хотелось бы помочь вам. По-моему, это в моих силах.

– Только вы-то не мой тип, – съязвил Бадди.

– Возьмите мою карточку, – настаивал Джейсон. – И позвоните мне по рабочему телефону. Завтра же. – Он сунул маленькую белую карточку за опущенное стекло. Она трепеща спланировала на пол, а Бадди нажал на газ, и машина с ревом вырвалась в лучи предполуденного солнца.

Глава 10

Итальянский ресторанчик с клетчатыми скатертями, вкуснейшими спагетти и крепким домашним вином был полон. Как всегда в субботние вечера, Милли Розмонт получала от ужина большое удовольствие, но у Леона Розмонта на душе кошки скребли. Он давно и твердо обещал Милли все служебные проблемы оставлять за порогом дома и не нарушал этого обещания, пока не столкнулся с убийствами на Френдшип-стрит. До той минуты, пока не увидел искромсанное тело Джой Кравец.

Ему вспомнилась их вторая встреча. Еще до того, как он познакомился с Милли.

Дождь не просто шел, он рушился водопадом. Дворники протирали ветровое стекло как бешеные. Время было довольно позднее, Леон ехал домой и вдруг почувствовал, что все-таки голоден. Всего час назад он позвонил привлекательной разводке, с которой встречался, и отменил предварительное приглашение пообедать вместе.

Она была приятной женщиной, но наводила на него скуку. Подчиняясь внезапному импульсу, он свернул к «Говарду Джонсону»и поставил машину на площадке. Потом пробежал под дождем, сел в углу и заказал горячий бутерброд с курицей и кофе. Открыв газету, он погрузился в спортивные новости.

Официантка принесла бутерброд с кофе, и он сел поудобнее, расслабляясь после долгого утомительного дня.

– Погань проклятая! – взвизгнул чей-то голос.

Он растерянно поднял голову и увидел, что у его столика стоит невысокая девушка, гневно скрестив руки на грязной рубашке с открытым воротом, заправленной в старые армейские брюки, слишком для нее широкие и длинные.

– А, не помнишь меня? – Она злобно уставилась ему в лицо.

– Но почему я должен помнить?

– Почему? Ха! Почему? Да потому, жирная твоя задница!

Он положил газету.

– Погодите! С кем, по-вашему, вы разговариваете?

– С тобой, легавый, – сказала она, как плюнула.

– Я вас знаю?

– Из-за тебя меня заперли в тюрьму для малолетних на целый год. Значит, знаешь!

Только тут он заметил косящий глаз, и разом нахлынули воспоминания. И проститутка с детским личиком, которая пристала к нему как-то вечером, а когда он спросил, сколько ей лет, пнула его по ноге и сбежала. Он тогда позвонил Грейс Манн в отдел несовершеннолетних, описал ее внешность, место и оставил дело в ее опытных руках.

Грейс, как видно, довела его до конца.

– Помнится, ты сказала, что тебе восемнадцать.

– Ну, соврала! Делав! А из-за тебя они меня выследили и заперли на дурацкой ферме с оравой младенцев. Спасибочки, ковбой!